Страница 65 из 228
Перечисленные образы хищных и копытных животных известны на всей территории распространения скифо-сибирского звериного стиля. Однако по стилистическим особенностям скифские изображения отличаются от одновременных им изделий Сибири и Средней Азии. Показ лося (лосихи) в VII–VI вв. до н. э. свойствен преимущественно искусству племен Северного Причерноморья. Может быть, этот образ был введен в круг мотивов скифского звериного стиля лесостепными племенами, хорошо знакомыми с таким животным местной фауны. По-видимому, не случайно самые ранние воспроизведения лосей происходят с территории лесостепного правобережья Днепра, из кургана 2 у с. Жаботина конца VII или рубежа VII–VI вв. до н. э. В лесостепи же получили особенно широкое распространение, правда, в V в. до н. э., бляхи в виде головы лося или лосихи (табл. 39, 38).
В передаче отдельных частей животных, встречающихся в Северном Причерноморье, не менее отчетливо, чем целых фигур, просматриваются местные черты. Для звериного стиля Сибири не были характерны обычные в искусстве племен Северного Причерноморья изображения головы лошади, барана, грифо-барана или копыта травоядных. Эти образцы относятся к самобытным произведениям скифского художественного творчества. Некоторые приемы стилизации зооморфных образов, восходящие к технике резьбы по дереву и кости, также отличают скифское искусство от сибирского.
Для скифского звериного стиля VII и VI вв. до н. э. характерны четкость и выразительность форм, позволяющие воспринимать не только образ в целом, но и отдельные его детали. В изображениях подчеркивались особенности того или иного вида животных — плечо и круп хищников и травоядных, рога оленей, козлов и баранов, клюв и глаза хищной птицы. Для этого чаще всего использовались резко ограниченные плоскости и гораздо роже — дополнительные изображения. Раннему искусству не свойственна «боязнь пустоты». Подчеркивание детален и украшение отдельных частей тела животного дополнительными звериными мотивами получают развитие в конце VI — начале V в. до н. э. (табл. 38, 8, 18; 39, 38). В плечо или бедро хищника и травоядного как бы вписывается голова или целая фигура другого зверя, а рога, когти, хвост превращаются в птичьи головки. Наиболее ярким примером является бронзовая бляха в виде свернувшейся пантеры из кургана Кулаковского в Крыму. На плече животного изображена фигура лежащего козла, а под ней — голова лося (Яковенко Э.В., 1976б, рис. 6). Лапы и хвост дополнены птичьими головками. Птичья головка помещена и на бедре. При сравнении этой бляхи с более ранними образцами того же мотива можно видеть еще одну особенность скифского искусства V в. до н. э.: фигура пантеры из кургана Кулаковского отличается удлиненностью пропорций и схематизмом.
Наблюдается еще ряд изменений в зверином стиле, происходивших в V в. до н. э. Исчезают головки в виде коня, барана и грифо-барана, но получают распространение бляхи в виде головы лося, кабана (табл. 38, 11, 21; 39, 30, 38, 55), а также в виде ноги или пары задних ног копытного животного или хищника, когтей, лап, уха. Некоторые изображения достаточно реалистичны, другие более стилизованы (табл. 38, 12, 19, 20; 39, 50, 54). Вместе с тем продолжает сохраняться скульптурная выразительность образа. Черты некоторой деградации отчетливо выступают на произведениях с другими мотивами. Из кургана Бабы и некоторых других на нижнем Днепре, например, происходят золотые бляшки с изображением оленя (табл. 38, 9, 10, 13). По общей схеме эти изображения близки к более ранним, но благодаря иной трактовке некоторых деталей образ лишен динамики, стремительности движения, присущих оленям на бляшках VI в. до н. э.
Отличается от ранних и передача в V в. до н. э. мотива орлиной головы. Элементы орнаментальной стилизации хорошо прослеживаются, например, на навершиях из кургана начала V в. до н. э. близ Ульского аула на Кубани, имеющих форму больших голов орла. Клюв птицы трактован в виде спирали, а глаз изображен в виде человеческого. По краю нанесены стилизованные птичьи головки (клюв и глаз). Свободное пространство в основании одного из наверший занято фигуркой горного козла (Артамонов М.И., 1966, табл. 58).
Становится обычным прием, когда в единый мотив сливаются отдельные элементы, характерные для одного или разных животных. Так, в основании наверший мечей, имеющих форму когтей хищной птицы, вписывались птичьи глаза (табл. 32, 9). На бронзовых бляхах из Защиты с изображением крылатого козла копыта этого животного заменены когтями птицы (табл. 39, 34). Из кургана Г у с. Журовка происходит бронзовая бляха, на которой лапа хищника служит как бы постаментом для полной фигуры лося (табл. 39, 35). На другой бляхе пантера стоит на постаменте, завершающемся когтями хищной птицы.
В V в. до н. э. в скифское искусство мощной струей вливаются античные мотивы. Этому способствуют не только тесный контакт местных племен с обитателями греческих городов Северного Причерноморья, но и то обстоятельство, что ряд произведений в скифском зверином стиле производился в мастерских этих городов. В Ольвии, например, уже в VI в. до н. э. изготавливались крестообразные бляхи, орнаментированные головками орлов и грифонов или фигурками хищников, зеркала с барсом на ручке, бляхи в виде головы льва с раскрытой пастью и некоторые другие (табл. 39, 51).
Работая на скифских заказчиков, греческие мастера вносили некоторые элементы античного искусства в трактовку того или иного привычного для скифов образа. Это хорошо видно на примере бронзовых ажурных блях в виде головы грифона с большими звериными ушами, торчащим гребнем, хищно открытым клювом с вертикально торчащим языком (Капошина С.И., 1956, с. 184–186). Изображение гребня и уха в виде рубчатой пальметты указывает на связь образа с греческим орнаментальным мотивом. Под греческим влиянием в V в. до н. э. внедряется в скифский звериный стиль растительный орнамент. Показательна золотая бляшка, вероятно, обивка деревянного сосуда с изображением задней ноги копытного животного из кургана Бабы на нижнем Днепре. На ней чисто скифский мотив звериного стиля сочетается с греческой пальметкой. Сочетание пальметки в одном случае с изображением головы орла, а в другом — головы лося мы видим на бронзовых уздечных бляхах из кургана 401 у с. Журовка и 459 у с. Турья (табл. 39, 38, 49).
Заимствованным от греков считается мотив борьбы зверей, впервые появившийся в скифском искусстве в V в. до н. э. и распространившийся в IV в. до н. э. К V в. до н. э. относятся золотая бляха из кургана близ Ульского аула на Кубани, на которой изображен грифон, терзающий оленя, и золотая колчанная накладка из с. Ильичево (на ней — орел, змея и хищник, терзающие оленя; табл. 38, 8).
В V в. до н. э. начинают складываться местные особенности звериного стиля у населения среднего Дона, наиболее четко проявившиеся в IV–III вв. до н. э. Наряду с обычными для всего Северного Причерноморья зооморфными изображениями здесь встречаются изображения животных лесной фауны, прежде всего медведя, а также кабана, волка и оленя в трактовке, свойственной предметам звериного стиля савроматов и племен ананьинской культуры.
Сравнение зооморфных изображений из курганов среднего Дона с происходящими из савроматских памятников позволяет говорить о том, что искусство звериного стиля населения среднего Дона в своем генезисе и развитии было связано с савроматским (Смирнов К.Ф., 1964).
Черты схематизма и орнаментальной стилизации, появившиеся в V в. до н. э., постепенно развиваясь, приводят в IV в. до н. э. к серьезным изменениям в искусстве звериного стиля. Теряются четкость и скульптурная выразительность образов, изображения превращаются в линейно-плоскостную схему и смысл их улавливается с большим трудом, только при сопоставлении с более ранними произведениями.
В IV–III вв. до н. э. в греческих колониях Северного Причерноморья для местной аристократии изготавливалось большое количество вещей скифского типа, но с греческими мотивами украшений или скифскими сюжетами в греческой трактовке. Наиболее богатые скифские курганы — Куль-Оба, Солоха, Чертомлык, Мелитопольский, Толстая Могила и другие содержат большое количество изделий такого рода. Многие из них отличаются высокими художественными качествами, свидетельствуя о первоклассном мастерстве их творцов.