Страница 136 из 155
Население лесостепного Зауралья нельзя отождествлять с савроматами или ранними сарматами южных степей. Можем ли мы его связать с какой-либо крупной племенной группой древности, упомянутой в письменных источниках? Я более всего склонен к давно высказанному предположению о принадлежности этого населения к исседонам Аристея и Геродота. Мнения древних авторов и опирающихся на них современных исследователей о локализации этого многолюдного племени весьма противоречивы: его помещают то на Кавказе, то в Восточном Зауралье, то в Киргизии и даже в Тибете. Наиболее достоверными представляются самые ранние версии, восходящие к Аристею и Геродоту. По Аристею, исседоны — это люди далекого азиатского севера, они «живут вверху, в соседстве с Бореем», т. е. где-то севернее Каспийского моря, и явно смешиваются с соседями — «одноглазыми» аримаспами; они «многочисленные и очень доблестные воины, богатые конями и стадами овец и быков. Каждый из них имеет один глаз на милом челе; они носят косматые волосы и являются самыми могучими из всех мужей» (Аримаспея, фр. 2–4). Исседоны — соседи многочисленных массагетских племен, живших, по Геродоту и Страбону, за Каспием и Араксом-Яксартом (Сыр-Дарьей) «напротив исседонов» (Геродот, I, 201, 204; Страбон, XI, VI, 2; XI, VII, 2). Их, следовательно, надо искать к северу и востоку от массагетов на огромной территории от Зауралья до северных и центральных областей Казахстана.
Скифы во время своих восточных торговых походов не проникали далее земли исседонов, близкими или далекими соседями которых были полулегендарные народы, связанные с Рипейскими (Уральскими) горами и Ледовитым океаном, — аримаспы, аргиппеи, грифы и гипербореи. У нас нет никаких оснований вести скифский торговый путь вплоть до Алтая и Тибета. По приведенным выше археологическим данным, он теряется где-то на Южном Урале. Следовательно, надо думать, что скифы знали лишь западные области исседонской земли, примыкавшей с востока к Уралу. Поэтому не лишена вероятности гипотеза о связи хотя бы части исседонских племен, выступающих в письменных источниках многочисленными сильными и доблестными воинами, с зауральской лесостепью и, в частности, с бассейном р. Исеть, в названии которой видят отзвук их племенного имени[1274].
Преобладание скотоводства у зауральских племен, высокое развитие коневодства, прослеженное при раскопках городища Чудаки, подтверждается сообщениями Аристея о том, что исседоны были богаты конями, стадами овец и быков. К.В. Сальников обратил внимание на интересную находку обломков чаши из человеческого черепа в кургане Елесина яма близ указанного городища[1275]. Он не без основания поставил эту находку в связь с обычаем исседонов, упоминаемым Геродотом, изготовлять священные чаши из черепов предков (IV, 26).
Границы территории предполагаемых многочисленных исседонских племен нам не ясны. К востоку от Зауралья они могли расселяться в южной полосе Западной Сибири и сопредельных районах Казахстана, где мы встречаем сходные «сарматоидные» памятники с круглодонной керамикой, очень близкой по форме и орнаменту сосудам челябинских курганов и памятников Оренбургских степей.
По современным данным, восточные пределы савроматских и раннесарматских земель простирались до степей по рекам Тобол и Тургай. Об этом мы можем судить лишь на основании очень отрывочных данных. В Кустанайской обл. С.И. Руденко в 1921 г. раскопал разграбленный курган на озере Кайранкуль. В нем были найдены две бронзовые бляшки с парным изображением голов горного козла (рис. 80, 11)[1276], аналогичные золотым бляшкам второго покровского кургана (рис. 16, 2з).
Другой комплекс вещей, который можно связать с савроматской культурой, был обнаружен во время грабительских раскопок кургана в 1901 г. где-то в Тургайской области. Оттуда происходят: золотая пронизка с изображением головы сайги (рис. 80, 17), каменный алтарь на трех ножках (рис. 74, 17), костяной наконечник стрелы, «большое полулуние из меди» (может быть, часть зеркала)[1277]. Наконец, следует упомянуть находку круглодонного сосуда V–IV вв. до н. э. в каменном кургане близ центральной усадьбы совхоза «Приречный» на левом берегу р. Тобол в Джетыгаринском р-не Кустанайской обл.[1278]
Восточнее, на равнинах Казахстана, мы встречаем иные культуры кочевников и полукочевников, хотя и связанные определенным образом с савроматской и, вероятно, родственные ей. Сама прохоровская культура, сложившаяся к IV в. до н. э., формировалась не без участия древнего населения Казахстана.
С савроматами Южного Урала наиболее тесно были связаны те группы населения Центрального и Северного Казахстана, в погребальном инвентаре которых встречаются каменные «краскотерки». «Краскотерки» не были простыми туалетными предметами. По своему назначению они, вероятно, близки каменным алтарям савроматов.
У оренбургских савроматов встречались, кроме жертвенников на ножках каменные блюда и плоские плиты, натертые охрой (рис. 75, 9), близкие по форме казахстанским «краскотеркам». Повсюду их находят в могилах женщин, исполнявших, по моему мнению, в семье и роде роль жриц домашнего очага и огненного культа.
В последние годы археологи Казахстана обнаружили и раскопали много погребальных памятников ранних кочевников. Памятники южных областей Казахстана они резонно связывают с саками и усунями. В северных областях обнаружен ряд интересных могильников скифо-савроматского времени, своеобразная культура которых в какой-то мере была связана и с сакской культурой Семиречья, Алтая, Сыр-Дарьи, и с одновременными культурами Западной Сибири, зауральской лесостепи, и с савроматской культурой Южного Урала. Судя по пестроте погребального обряда номадов Северного и Центрального Казахстана, они не составляли одного этнического массива, но, вероятно, иногда объединялись в единые племенные союзы, вступали в сношения с савроматами, оказывая влияние на развитие савроматской культуры и подвергаясь ее воздействию.
Возможно, в ближайшем будущем археологам Казахстана удастся выделить в этом массиве ранних кочевников ряд племенных групп с их локальными культурами.
Особенно много общих черт с культурами савроматов Южного Урала и предполагаемой исседонской группы зауральской лесостепи обнаружено в могильниках VII–IV вв. до н. э. Среди инвентаря оказались круглодонные сосуды, каменные «краскотерки», бронзовые зеркала с бортиком и центральной петлей, железные акинаки и бронзовые наконечники стрел со втулкой и с черешком. К этой группе памятников относятся могильник Айдабуль II Зерендинского р-на Кокчетавской обл., состоящий из каменных курганов с подбойными могилами, в которых погребенные лежат головами на запад[1279]; могильник Соколовка I Северо-Казахстанской обл. с земляными курганами, под которыми находились прямоугольные могилы с широтной и меридиональной ориентировкой костяков[1280]; могильник у совхоза Жол-Кудук Павлодарской обл. с земляными насыпями, подбойными могилами, могилами с уступами и западной ориентировкой погребенных[1281]; могильники у совхозов «Иртышский» и «Чернореченский» Павлодарской обл.[1282] и пр. С савроматскими памятниками Южного Урала эти могильники сближают не только одинаковый инвентарь, одни и те же формы могил и ориентировка погребенных, но и сходство в позах погребенных, в проявлениях культа огня, положение с покойниками части туши барана, наличие пережитков матриархата. На основании подобных данных К.А. Акишев и Е.И. Агеева высказали предположение, не оставлены ли эти могильники савроматами, откочевавшими за золотом в пределы Северного Казахстана[1283]. Однако вряд ли это так, ибо в культуре номадов Северного Казахстана мы видим многие элементы, которые получили развитие у сарматов только в более позднее время. Уже в VII–V вв. до н. э., согласно датировке казахстанских исследователей, которая не вызывает у меня возражений, на севере Казахстана появляются подбойные могилы, распространяются круглодонная посуда с узким цилиндрическим горлом, акинаки с оригинальным рожковидным навершием, бронзовые зеркала с длинной узкой ручкой, восходящие по форме к зеркалам конца эпохи бронзы. Не менее архаичны зеркала с бортиком и петлей в центре, бронзовые трехгранные и трехлопастные черешковые стрелы[1284]. Развитие сходных элементов в прохоровской культуре Южного Урала уже в V в. до н. э. говорит о том, что она складывалась при активном участии казахстанских номадов. Они оказали также воздействие на зауральских «исседонов», у которых не позднее IV в. до н. э. начинает преобладать посуда, близкая североказахстанской. Не исключено, что номады Северного Казахстана также принадлежали к исседонскому союзу племен.
1274
Эйхвальд Г. О древнейших обиталищах племен…, стр. 92, 93; Tomaschek W. Die Alten Thraker. — Eine ethnologische Untersuchungen, II. Wie
1275
Сальников К.В. Древнейшее население Челябинской области, стр. 57; он же, В глубине веков, стр. 70; он же, Древнейшие памятники истории Урала, стр. 116.
1276
Грязнов М.П. Северный Казахстан в эпоху ранних кочевников. — КСИИМК, 61, 1956, стр. 14, 15, рис. 4, 2, 3.
1277
Грязнов М.П. Северный Казахстан в эпоху ранних кочевников, стр. 15; ОАК за 1901 г., стр. 143, и рис. 256, 257.
1278
Панков Д. О вскрытии переселенцами могильника «Кос-Оба», «Караган-Оба», то же на участке № 90 Адамовском Кустанайского уезда Тургайской области. — Труды ОУАК, вып. XXIII, 1911, стр. 129–134.
1279
Акишев К.А., Агеева Е.И. Археологические работы 1956 года. — Известия АН Казахской ССР, серия истории, археологии и этнографии, вып. 1 (6). Алма-Ата, 1958, стр. 88, 89; Акишев К.А. Памятники старины Северного Казахстана. — Труды ИИАЭ АН Казахской ССР, т. 7. Археология. Алма-Ата, 1959, стр. 19–21.
1280
Акишев К.А., Агеева Е.И. Археологические работы 1956 года, стр. 89, 90; Акишев К.А. Памятники старины Северного Казахстана, стр. 23, 24.
1281
Акишев К.А., Агеева Е.И., Пацевич Г.И., Маргулан А.Х. Основные итоги археологических работ на территории Казахстана в 1955 году. — Известия АН Казахской ССР, серия истории, экономики, философии и права, вып. 3. Алма-Ата, 1956, стр. 98, 99; Акишев К.А., Агеева Е.И. Археологические работы 1956 года, стр. 83–94; Агеева Е.И., Максимова А.Г. Отчет Павлодарской экспедиции 1955 года. — Труды ИИАЭ Казахской ССР, т. 7. Археология. Алма-Ата, 1959. стр. 39–42.
1282
Агеева Е.И., Максимова А.Г. Отчет Павлодарской экспедиции 1955 года, стр. 42–44.
1283
Акишев К.А., Агеева Е.И. Археологические работы 1956 года, стр. 89; Акишев К.А. Памятники старины Северного Казахстана, стр. 21.
1284
Акишев К.А. Памятники старины Северного Казахстана, стр. 19–21, рис. 14–16, табл. IV, 2, 3; VI, VII.