Страница 10 из 28
В воскресный день, свободный от работы, экспедиционный шофер с раннего утра готовит машину в дальний рейс. В кузов кладутся набитые сеном матрацы и спальные мешки, поверх настилается большой брезент. На брезенте кто лежа, кто сидя располагаются участники воскресной поездки. Повариха сует в машину корзину с заранее испеченными пирогами, крутыми яйцами, помидорами, абрикосами. С шумом, смехом и песнями, поднимая облако пыли и распугивая соседских кур, выезжаем мы на дорогу. Куда бы ни поехали мы на этот раз, везде будет весело и интересно. В Таганроге можно выкупаться в Азовском море, посетить дом-музей Чехова и памятник Петру Великому работы Антокольского, в Азове — полазить по остаткам грандиозных турецких укреплений, в Новочеркасске — осмотреть Музей истории донского казачества, величественный собор. И всюду, конечно, нужно посетить местные краеведческие музеи и книжные магазины, сходить в кино, поесть мороженого, немного приобщиться опять к уже полузабытому городскому быту. А можно съездить к соседям и коллегам в другие археологические экспедиции, ведущие раскопки на Нижнем Дону, или посетить другие археологические памятники — Елисаветовское или Нижне-Гниловское городище, стоянки каменного века в районе Таганрога, Петровскую крепость на Миусском лимане. Вечером усталые, запыленные, обветренные и охрипшие, но довольные и полные свежих впечатлений возвращаются участники поездки домой, чтобы на другой день начать новую трудовую неделю.
Размеренное течение экспедиционной жизни прерывается время от времени событиями местного значения. Радостные или печальные, они всегда затрагивают всех членов экспедиции. Отправка разведывательной партии на острова донской дельты или поломка экспедиционной машины, празднование дня рождения кого-нибудь из сотрудников или потеря денег незадачливым студентом, отправленным за продуктами на базар в Ростов, приезд гостей из соседней экспедиции, болезнь начальника раскопа, задержка банком выплаты командировочных, новая интересная находка — все это тотчас же становится достоянием всей экспедиции и волнует всех ее участников. То, что в обычных условиях городской жизни явилось бы личным делом каждого, в экспедиции сразу приобретает общественный интерес, становится делом всего коллектива.
Вот почему так важно, чтобы экспедиция была не просто собранием определенного числа специалистов, а подлинным спаянным коллективом; вот почему так мешают в экспедиции люди случайные, равнодушные к общему делу. Человек, едущий в археологическую экспедицию, может иметь любую квалификацию и специальность — он может быть научным сотрудником или поваром, шофером или школьником, топографом или студентом. Но он должен прежде всего быть энтузиастом экспедиции, он должен быть готовым сделать все для ее успеха, выполнить любую работу, которая потребуется и которая ему по силам. Если экспедиция состоит из таких энтузиастов, ей не страшны никакие трудности, никакие чрезвычайные происшествия.
Настоящие ЧП случаются в экспедиции, конечно, не так уже часто, но когда они происходят, особенно важны единодушие и взаимоподдержка всего коллектива. Вот лишь два случая из жизни Нижне-Донской экспедиции.
Темной ненастной ночью, какие очень редко бывают летом в этих местах, по улочкам хутора бежал парень и стучал в окошки домов, где остановились члены экспедиции. Поднятые с постелей этим тревожным стуком, ребята выскакивали в одних трусах на улицу под дождь и поспешно собирались во дворе одного из домов на самом берегу реки, где находилась база экспедиции. С вечера дул сильный западный ветер, загоняя воды Таганрогского залива в устье реки. Вода поднялась, подойдя к самым плетням и огородам хутора. Грузовая машина, прибывшая накануне из дальнего рейса, стояла в глубокой воде. Шофер поставил ее на берегу, рассчитывая утром выгрузить уголь, привезенный для нужд экспедиционной кухни. Ночью он проснулся от плеска реки и увидел себя окруженным со всех сторон водой. Он попытался вывезти машину на более высокое место, но тяжело груженная машина буксовала на размытом грунте и только глубже оседала в воду, которая грозила залить радиатор. Вот тогда-то и объявили аврал: нужно было срочно выгрузить из машины 3 т угля, чтобы дать ей возможность выбраться из воды. Забравшись в кузов, двое ребят лопатами насыпали уголь в широкие двуручные корзины, какие употребляют здесь рыбаки для рыбы. Другие по шатким, положенным на камни доскам перетаскивали эти корзины во двор базы и ссыпали уголь в угол сарая. В колеблющемся свете фонаря «летучая мышь» вся картина представлялась фантастической: голые, мокрые парни, перепачканные с ног до головы углем, походили на чертей, выполняющих какую-то спешную адскую работу. Но дело было сделано вовремя, и через 2 часа «чертовой» работы разгруженная автомашина смогла вырваться из водяного плена.
В другой раз сильная гроза с проливным дождем заставила нас прервать раскопки в середине рабочего дня. Прикрыв листами бумаги и присыпав сверху землей недочищенный костяк, наскоро собрав инвентарь, завернув в одежду чертежи и дневники, все кинулись, спасаясь от ливня, в ближайший дом. Но не успели мы отдышаться и отжать промокшие рубахи, как на улице раздался истошный крик: «Пожар!» Молния, ударив в одну из соседних хат, подожгла ее соломенную крышу и крышу примыкавшего к ней сарая. Несколько ребятишек во дворе горевшего дома с ужасом смотрели на занявшуюся крышу, и какая-то старуха, причитая, металась по двору. Почти все взрослое население хутора в эти часы находилось в поле, и трудно было надеяться, что кто-нибудь скоро сможет прийти на помощь. Через мгновение все члены экспедиции были на улице и устремились к горевшей усадьбе. Некоторые полезли на постройку, сбрасывали вилами пылавшую солому с крыши, рубили топорами загоревшиеся стропила, другие вытаскивали из дома имущество. Женщины, скользя на мокром глинистом откосе, в ведрах и ушатах носили от реки и подавали наверх воду. Стали подбегать и местные жители, с ходу включаясь в общую работу. Крик ужаса вырвался у всех, когда один из сотрудников экспедиции провалился сквозь крышу внутрь дома, подняв огромный сноп искр. К счастью, все обошлось благополучно, и добровольные пожарные отделались лишь ушибами и небольшими ожогами. Дом удалось отстоять, сгорели только крыша и сарай. Но ни скот, ни остальное имущество не пострадали; не допустили и распространения огня на другие соседние постройки. Никто не смотрел на часы, и потом трудно было определить, сколько времени заняла эта борьба, но участникам событий казалось, что прошло всего несколько минут.
На другой день областная газета «Молот» напечатала заметку о пожаре, написанную кем-то из работников сельсовета, и всем нам было приятно найти в ней слова благодарности в адрес экспедиции.
Прощай, Танаис!
Как ни интересна работа в экспедиции, как ни пленительны тихие донские вечера, но к концу работы всех уже тянет назад домой. Все отчетливее вспоминаются домашние радости и соблазны столичной жизни, все чаще начинаешь мысленно подсчитывать оставшиеся до отъезда дни. И проходящие через хутор поезда уже не кажутся заброшенными случайно из чужого мира. Они манят и зовут, они напоминают о том, что всего 18 часов езды отделяют нас от Москвы, от родных и друзей, от библиотек и театров, от всего того, что было оставлено нами полтора месяца назад и что теперь так властно влечет обратно. И таблички на поездах «Кисловодск — Москва», «Тбилиси — Москва» становятся как бы залогом нашего скорого возвращения. Наконец определяется срок отъезда, и все в экспедиции приходит в движение. Перед концом экспедиции у каждого участника всегда оказывается особенно много работы. Нужно еще тут докопать, там дочистить, в одном месте произвести обмеры, в другом — засылать яму, в третьем — сфотографировать расчищенную в последний момент кладку и т. д.
Одновременно идет подготовка к отъезду и отправке грузов. Собирают, пересчитывают и связывают инструмент, моют и чистят кухонную посуду, покупают ящики и забивают в них находки, осторожно упаковывают в бумагу и стружку целые сосуды и хрупкие вещи.