Страница 28 из 37
Маргиана. Парфянские крепости (реконструкция)
Но главным центром этой густонаселенной округи по-прежнему оставался сам Мерв. Пока еще не вполне ясно, в какой части этого огромного города располагалась резиденция маргианского наместника. Возможно, таких резиденций было несколько, существовали, наверное, и загородные дворцы. Правда, на южной стене эрк-калинской цитадели известно монументальное строение, в послепарфянский период полностью заложенное кирпичом. Остатки многоцветной росписи, встречающейся в завале и, видимо, украшавшей в древности потолки и карнизы, дорогое римское стекло и другие находки свидетельствуют о парадном назначении этого здания. Возведенное на стене-платформе высотой 26 метров, это строение возвышалось над прочими сооружениями, доминируя в силуэте города. Вполне возможно, что оно представляло собой дворец-замок, укрытый в акрополе. В раскопанной его части выделяется большой квадратный зал, окруженный по крайней мере с трех сторон обводными коридорами. Подобная планировка напоминает храмы огня. Вполне естественно, что в этом большом здании имелось и свое собственное святилище. Однако это труднодоступное и несколько суровое строение едва ли было парадным дворцом. Подобный дворец скорее всего располагался не в цитадели, а в собственно городе, подобно тому как это было в бактрийском Беграме и в гандхарской Таксиле. Тронный зал «царя царей» Санабара еще скрыт где-то среди порыжелых холмов Гяур-калы.
Но Антиохия Маргианская являлась не только резиденцией царьков и правителей, все менее признававших власть ктесифонских Аршакидов Это был крупнейший торговый и ремесленный центр своего времени. Через Мерз шла важная международная торговая магистраль, связывавшая Китай со странами Римской империи. Китайские хроники жалуются, что парфяне, желая сохранить монопольное право торговли шелковыми тканями Поднебесной империи, не пропускали через свои владения римских купцов. Правда, вскоре развитие морской торговли по Красному морю направило часть китайских товаров на юг, в бактрийские города и в порты Северной Индии. Но старый сухопутный путь в известной мере сохранял свое значение.
Велико было значение Мерва и во внутримаргианской торговле. Каждый день на мервские базары со всех сторон спешили крестьяне и ремесленники, тянулись караваны, нагруженные продуктами. Все стремились использовать прохладу раннего утра и успеть закончить большинство дел до наступления жары. Надо было выкроить время, чтобы сдать зерно городским мукомолам, выставить на базаре привезенные арбузы и знаменитые мервские дыни, которые в средние века в специальных свинцовых сосудах отправлялись в далекий Ирак на радость багдадским халифам. Не давали забывать о себе и безжалостные сборщики податей, которые, ссылаясь на свои хитроумные записи, утверждают, что вино даже за прошлый год все еще не сдано полностью. Если благодаря Ахурамазде быстро нашлись покупатели привезенным продуктам, то следовало поспешить в шумные кварталы ремесленников, где крохотные лавчонки-мастерские располагались рядом с комнатами, в которых жила семья мастера. Здесь можно было обменять полученные на базаре мелкие медные монеты с изображением государя, само имя которого следовало произносить с почтением и трепетом, на вещи, необходимые в хозяйстве. Пожалуй, не стоило тратиться на глиняные кувшины и чаши. Мастера соседнего селения делали их, правда, погрубее, но зато и запрашивали умеренную цену. Но вот новые садовые ножи нужно было приобрести обязательно, трудно было пройти и мимо свертков ярко-алого шелка, который почему-то так любят жена и дочь.
Результаты многолетних археологических работ в Мерве не оставляют сомнений в широком развитии разнообразной торговли. Почти нет такого селения или крепости, не говоря уж о самой Гяур-кале, где не были бы найдены бронзовые монеты, выпущенные на монетном дворе столицы Санабара. В разных местах в кладке стен замка-дворца Эрк-калы обнаружены косточки фруктов и овощей, которыми, видимо, закусывали строители в обеденные перерывы. Здесь косточки вишен и винограда, семечки арбузов и дынь и даже семечки огурцов. Неоднократно встречались также зерна риса, этой трудоемкой хозяйственной культуры, которая уже тогда получила в Средней Азии значительное распространение. Налаженная ирригационная система Маргианы благоприятствовала выращиванию этого влаголюбивого злака.
В том же замке было найдено и значительное число-обрывков тканей, вполне достойных по своему разнообразию специализированного мануфактурного магазина. Здесь выделяются гладкие легкие шелковые материи того ослепительного алого цвета, который до сих пор в особом почете у женщин Туркменистана. Более грубой была хлопчатобумажная ткань, на изготовление которой пошел специальный сорт хлопчатника с волокном коричневато-желтого цвета. Имелась среди этих находок шерстяная пряжа, состоявшая из нитей красноватого, розового и синего цветов. Более грубая, но так же окрашенная шерсть, вероятно, предназначалась для ковров или толстых шерстяных поясов.
Обитатели эрк-калинского замка-дворца были лишь потребителями подобных изделий маргианских ремесленников. Сами мастерские располагались в нижнем городе в почтительном отдалении от грозного акрополя. Таков, в частности, был большой дом-мастерская в северной части Гяур-калы. Мастера здесь селились из рода в род, и их ремесло процветало по крайней мере в течение трех столетий. Как и в большинстве мастерских того времени, жилые и производственные помещения находились в гяур-калинском доме бок о бок. Основным видом ремесленной деятельности была здесь металлургия. Многочисленные железные крицы свидетельствуют об обработке металла, из которого быи сделаны парфянские латы, так ярко заблестевшие в сражении при Каррах. В особых печах производилась плавка меди. Специальные керамические формочки для литья также были обнаружены в этом комплексе. Каждый мастер стремился сделать свои изделия поизысканнее и поизящнее. Наш мастеровой, видимо, прибегал для этой цели даже к позолоте медных и бронзовых вещей. Скорее всего именно для растворения золота в ртути служили небольшие стеклянные реторты с трубчатым носиком. В этой мастерской была организована и обработка кости, шедшей на рукоятки ножей. Заодно делались и костяные обкладки для знаменитых парфянских луков, стрелы для которых можно было, видимо, приобрести у того же мастера.
В условиях широко развернувшейся торговли ремесло было довольно прибыльным занятием. Во всяком случае наш мастер, в подчинении у которого находился целый штат помощников, а возможно, и рабов, был довольно состоятельным человеком. Парадное помещение его дома украшали художественные произведения вроде гипсовой капители, на которой из кущи акантовых листьев выглядывает женская фигура. Различные бусы, украшения, гемма с изображением стоящего Геракла также свидетельствуют о немалом достатке. Хозяева дома, судя по всему, были грамотными людьми. Во всяком случае здесь найдено несколько черепков с парфянскими надписями. Они близки по почерку нисийским документам, но в отличие от них пока еще не расшифрованы специалистами.
Маргианские терракотовые статуэтки
Нередко мастера предпочитали селиться поближе к своим товарищам по ремеслу. Так было и в Мерве, где у северных ворот Гяур-калы в позднепарфянское время сложился целый квартал мукомолов. В нем было сосредоточено не менее десяти хозяйств, и в каждом имелись каменные жернова от ручных мельниц вместе с большим числом вместительных хумов для хранения готовой продукции. В основном здесь жили бедные хозяева, едва сводившие концы с концами. Выручало их, видимо, лишь выгодное положение у городских ворот, через которые проходили караваны с зерном, да и покупателей было легче найти среди заезжего люда.