Анатомия Меланхолии

— как ее удобрять, возделывать, улучшать,

и какое сочетание разного рода земледельческих занятий полезнее всего, ведь частные землевладельцы-знатоки — в большинстве своем болваны, плохие земледельцы и алчные угнетатели; они понятия не имеют о том, как улучшить то, что им принадлежит, или же всецело озабочены собственным благом, но отнюдь не общественным.

Утопическое равенство — это скорее чаемый, нежели осуществимый род управления; Respub. Christianopolitana[629] [Государство Христианополис], Город Солнца Кампанеллы{566} и Новая Атлантида[630] — это вымысел хотя и остроумный, но все же не более чем химера, а государство Платона во многих отношениях неблагочестиво, нелепо и смехотворно, оно лишено всякого великолепия и величия. У меня будет несколько сословий, несколько степеней знатности, притом наследственной, но в то же время и младшие братья не будут отверженными: все они либо будут обеспечены достаточным пособием, либо воспитаны и обучены какому-нибудь достойному ремеслу, чтобы иметь возможность жить самостоятельно. Земельные участки каждого баронского владения будут соразмерны; тот, кто покупает землю, будет покупать и титул баронета, а кто по невоздержности своей расточит наследственное имущество и старинную вотчину, тот покроет себя бесчестьем[631]. Некоторые должности будут наследственными, другие же — выборными или пожалованными (кроме независимых должностей, пенсионов и ежегодных дарений), подобно нашим епископатам, пребендам, дворцам турецких пашей, домам прокураторов и канцеляриям Венеции[632]{567}; подобно золотому яблоку они будут дарованы самым достойным и более всего заслужившим их как на войне, так и на мирном поприще в качестве награды за достойную и добросовестную службу, что для очень многих является вожделенной целью (honos alit artes{568} [почести служат поощрением искусству] и воодушевляющим примером для других. Ибо мне ненавистны суровые, противоестественные законы Германии, Франции, Венеции, запрещающие оказывать подобные почести простолюдинам; какой бы мудростью, богатством, добродетельностью, доблестью и искусностью в своем деле они ни отличались; согласно этим законам они не должны становиться патрициями, а обязаны оставаться в своем сословии; но ведь это означает Naturae bellum inferre [воевать с самой природой]; это отвратительно и Господу, и людям; и ненавистно мне. Формой управления у меня будет монархия;

Законов будет немного, но они будут ясно изложены на родном языке, понятном любому, и будут неукоснительно соблюдаться. У каждого города будет свой, лишь ему дозволенный вид ремесла, на которое ему будет дано монопольное право, это ремесло и будет главным источником его существования; и родители будут обучать ему своих детей, по крайней мере одного из троих, на-ставляя и посвящая их в его тайны[634]. В каждом городе ремесленники будут поселены с таким расчетом, чтобы их занятие не представляло какой-нибудь опасности для остальных жителей: так ремесленники, чей труд связан с огнем — кузнецы, плавильщики, пивовары, пекари, металлических дел мастера и т. п., — будут проживать в стороне от прочих; красильщики сукна, дубильщики, меховщики и прочие, использующие в своем ремесле воду, будут также жить отдельно в удобном для них месте; а ремесла, досаждающие шумом или зловонием, как, к примеру, бойни мясников или мастерские свечников и дубильщиков, будут размещаться в каких-нибудь удаленных местах и глухих переулках. Будут дозволены всякого рода братства и собрания, такие, как купеческие биржи, корпорации аптекарей, врачей, музыкантов, при этом всем ремесленникам будет устанавливаться цена на продаваемые ими изделия, подобно тому как наши чиновники делают это на рынке в отношении пекарей и пивоваров{570}; и то же самое будет соблюдаться даже в отношении самого зерна, какая бы в нем подчас ни наступала нехватка, дабы цена на него не повышалась чрезмерно. Товары, которые надобно доставлять из других мест или ввозить извне, если они необходимы и полезны или от них непосредственно зависит само человечекое существование, такие, как лес, зерно, уголь[635], а также те виды продовольствия, в которых нельзя испытывать нужду, я не стану облагать таможенной пошлиной, разве что самой незначительной, а также не буду взимать с них налог; что же касается тех изделий, которые служат единственно ради удовольствия, на-слаждения или относятся к предметам украшения, как, например, вино, пряности, табак, шелк, вельвет, одежда из парчи, кружева, драгоценности, то их я, напротив того, обложил бы самой высокой податью. Каждый год я буду снаряжать определенное число кораблей с целью новых открытий, а некоторых благоразумных людей отправлю сушей во все соседние королевства[636] с целью ознакомления с искусными изобретениями и полезными законами этих стран, с тамошними обычаями и нововведениями, с тем, что хоть в какой-то мере касается войны и мира, одним словом, со всем, что может споспешествовать всеобщему благу. Церковное благочиние, penes episcopos [будет находиться в руках епископов], подчиняющихся установленным порядкам, подобно всем другим. Никаких передач церковных владений в светские руки, никаких светских покровителей церковных приходов (или покровительства отдельных частных лиц){571}, а только обычные церковные общины и корпорации, и приходские священники будут избираться из числа окончивших университет, после соответствующего экзамена и одобрения, подобно literati [ученым людям] в Китае. Ни в одном приходе не будет более тысячи прихожан. Будь это только возможно, священниками у меня были бы лишь те, кто подражает в своем образе жизни Христу; хотелось бы, чтобы юристы были милосердны и любили ближних, как самих себя, врачи — воздержны и скромны, политики пренебрегали мирскими благами, философы способны были познать самих себя, вельможи жили честно, а коммерсанты перестали заниматься обманом и мошенничеством, судейские не брали взятки и пр.{572}, но поскольку это невозможно, то придется мне привлечь тех, кого смогу. А посему у меня, конечно, будет определенное количество юристов, судей, адвокатов, врачей, хирургов и пр.[637], но каждый человек будет по мере возможности сам выступать в защиту своего дела, посвящая судью в свои обстоятельства, как он обычно рассказывает о них своему адвокату[638] и как это происходит в Фесе в Африке, в Бантаме, Алеппо, Рагузе, suam quisque causam dicere tenetur [где каждый обязан сам защищать свое дело]. Что же касается тех адвокатов, хирургов и врачей[639], которым будет дозволено заниматься своей профессией, то содержание будет им выплачиваться из общественной казны[640], и никакого иного вознаграждения они не будут получать или брать под угрозой потери ими своего места, а если и будут, то чрезвычайно незначительное, и то лишь после окончательного завершения дела[641]. Каждый истец будет обязан внести сначала залог, который, в случае, если окажется, что предъявленный им ответчику иск несправедлив, безрассуден или злонамерен, будет конфискован и утрачен истцом[642]. И вот еще что, прежде чем будет начато какое-либо судебное расследование, жалоба истца должна будет получить одобрение назначенных для этой цели полномочных представителей; если она будет признана серьезной, тогда истцу дозволено будет, как прежде, продолжать добиваться своего, если же они будут иного мнения, то сами вынесут решение. Все дела будут рассматриваться, то есть имена тяжущихся не будут объявляться, если только в этом не будет надобности в силу обстоятельства дела. Судьи и прочие чиновники будут надлежащим образом распределены между провинциями, деревнями, городами, дабы в качестве общественных арбитров проводить слушание дела и прекращать всякие тяжбы; при этом в судебном присутствии должен находиться не один судья, а одновременно по меньшей мере трое, которые и будут выносить определение или приговор, и опять-таки судьи должны сменять друг друга поочередно или по жребию и не могут исправлять эти обязанности постоянно. Ни одна тяжба не должна длиться более года, но должна быть без всяких проволочек и дальнейших обжалований быстро рассмотрена и окончательно завершена в установленный срок. Эти и все нижестоящие судейские чиновники будут избираться, наподобие literati в Китае[643], или с помощью строго продуманных правил, как в Венеции[644], и опять-таки избираться не потому, что они имеют на это право или являются знающими свое дело судейскими, не в соответствии с титулами или занимаемыми должностями, а прежде всего если они в должной мере соответствуют этому своей ученостью[645], поведением и на основании взыскательного одобрения назначенных для этого экзаменаторов; предпочтение должно в первую очередь оказываться ученым, а уж затем — воинам, ибо я разделяю мнение Вегеция, что ученые заслуживают предпочтения перед солдатами[646], поскольку unius aetatis sunt quae fortiter fiunt, quae vero pro utilitate reipub. scribuntur, aeterna: труд воина живет лишь век, ученого же — вечность. В случае недостойного поведения судейских чиновников они непременно будут смещены[647] и подвергнуты соответствующему наказанию, если же их пребывание в должности ограничено одним годом или иным сроком[648], тогда один раз в год они будут подвергаться проверке и должны будут дать отчет, ибо люди, как известно, пристрастны и необузданны, безжалостны, алчны, продажны, испытывают любовь, ненависть, страх, предпочтение, omne sub regno graviore regnum [любой трон находится в подчинении у другого, более могущественного{573}]: подобно ареопагитам Солона{574} или римским цензорам{575}, одни чиновники будут надзирать за другими и сами invicem [в свой черед] будут подвергаться такому же надзору[649], а также следить за тем, чтобы ни один чиновный мародер не наносил, прикрываясь своей властью, обиды нижестоящим[650] и, подобно диким животным, притеснял, помыкал, вымогал, измывался, попирал, был пристрастным или подкупным, но чтобы aequabile jus, правосудие отправлялось беспристрастно, чтобы все жили вместе, как друзья и братья, и чтобы осуществилось то, что так сильно хотел видеть в своем французском королевстве Сеселлий[651]: «гармония и доброе согласие, объединяющие друг с другом королей, князей, знать и плебеев, обусловлены как взаимной любовью, так и законом и взаимным уважением, а посему там никогда не ведают раздоров, оскорблений или посягательств одних на права других». Если кто-либо будет заслуживать того примерным исполнением своих обязанностей, он будет вознагражден,

627

Lucanus, lib. 6. [Лукан, Фарсалия, кн. VI <365>.]

628

Virg. Georg. I. [Вергилий. Георгики, I <54–56, пер. С. Шервинского>.]

629

Joh. Valent. Andreas. [Андреа, Иоганн Валентин.]

630

Лорд Веруламский <Фрэнсис Бэкон, получивший в 1618 году титул барона Верулама.>.

631

Так обстоит дело в Неаполитанском королевсте и во Франции.

632

См. Contarenus, а также Ossopius de rebus gestis Emanuelis. [См. у Контарена <имеется в виду книга Гаспара Контарена «De magistratibus et republica Venetorum», 1598>, а также у Осория, о деяниях Эммануэля.].

633

Клавдиан.

634

Herodotus, Erato, lib. 6. Cum Aegiptiis Lacedaemonii in hoc congruunt, quod eorum praecones, tibicines, coqui, et reliqui artifices, in paterno artificio succedunt, et coquus a coquo gignitur et paterno opere perseverat. Idem. [Геродот. Эрато <История>, кн. VI. А вот следующий обычай лакедемонян похож на египетский. У них глашатаи, флейтисты и повара наследуют отцовское ремесло. Сын флейтиста становится флейтистом, сын повара — поваром, а глашатая — глашатаем <60, пер. Г. Стратановского>.] О таком же обычае повествует Марко Поло, а также Осорио в книге о короле Лузитании Эммануэле и Риччи в рассказе о Китае. <Следует отметить, что Марко Поло ничего такого не пишет, а лишь отмечает, что знатные люди не должны там заниматься ремеслом; не пишет об этом и Риччи, а Осорий лишь отмечает искусность китайских ремесленников. — КБ.>

635

Hippol. a Collibus de increm. urb. cap. 20. Plato, 8 de legibus. Quae ad vitam necessaria, et quibus carere non possumus, nullum dependi vectigal, etc. [Ипполит Колле, о росте городов, гл. 20. Платон. Законы, гл. 8. <На самом деле Платон пишет совсем другое: «…не разрешается вывоз таких предметов, наличие которых необходимо стране».>]

636

Plato, 12 de legibus, 40 a