Страница 12 из 35
Рассуждение VIII
О помешанных простоватых, недалеких и легковерных
[1] Этих неотесанных невежд все обыкновенно зовут бычьими башками: по своей природе они неспособны ничего усвоить, да в придачу так неосторожны, что любой их убедит, что осел — это попугай: вот те, кого мы сейчас называем именем простоватых, недалеких и легковерных.
[2] Баттиста Эньяцио по этому поводу упоминает некоего Британниона,[172] от природы столь простоватого и недалекого, что учитель никак не мог вбить ему в голову даже малую крупицу алфавита. [3] Филонид мальтиец, огромный телом, но разумом скудней валуха, был столь туг в науке, что при разговоре о какой-нибудь бычьей башке употребляют пословицу невежественней Филонида.[173] [4] В наши дни примечателен по отменной глупости Чекконе из Минербио,[174] которого однажды убедили, что болонская глазурь[175] делается с маслом, и потому он не хотел есть ее в постный день, меж тем как другие набросились на коробку, говоря, что они раньше получили разрешение от этого запрета.
[5] Глупей этого показал себя Сантуччо из Фермо,[176] который за трапезой с добрыми товарищами в порту Фермо съел черепаху вместо устрицы, ибо все заявляли, что это лучшая устрица, когда-либо виденная в этом порту. [6] Не меньшею была глупость Каструччо из Ровиго, которого легко было уверить, что Пресвитер Иоанн — не кто иной, как приходский священник из Беббе.[177] [7] Не менее занятен рассказ о Скарлино из Виаданы,[178] который в один прекрасный день уверился, что колокольня Пизанского собора прошла под парусом до самого Ливорно, а потом вернулась на место.
[8] Но приправой ко всему — последняя история, рассказываемая об Андреуччо из Скарпарии,[179] который однажды поверил своему другу, что тот видел в Бакканском лесу[180] пятьсот турецких галер, пришедших полонить город Рим, и что люди папы с сорока тысячами надувных шаров учинили такую бурю, что почти все суда были рассеяны и разбиты по всей дубраве и обломки их там и сям попадаются. [9] Великое число таких остолопов[181] рождается в Вальтолине, а особенно в Валькамонике;[182] они столь легковерны, что верят всему, что им ни скажешь, как тот, что уверился, что венецианский Арсенал — это лавка, где торгуют бокалами, и другой, уверившийся, что колокольня Сан Марко по подозрению в измене изгнана на десять лет в Лиццафузину;[183] и тот, тупее слона, уверившийся, что Бучентавр, поставленный на башмаки, в одну ночь проскакал из Венеции до Триполи в Сории;[184] и другой болван, который поверил, что река По взяла в жены Бренту, а потому Адидже, соперник в этой любви, прогневалась на По и не хочет впредь сочетать с нею свои воды;[185] и наконец, тот образцовый осел или верблюд,[186] который поверил, что Монте Бальдо[187] в Вероне, отправившись однажды на охоту, натолкнулась на изгнанников и, остановленная ими, взяла в руки самострел и одним выстрелом уложила из них десять или двенадцать.
[10] Оттого в Больнице у них палата, над которой в качестве эмблемы — Египетский бык,[188] затем что ему они вверены, как своему покровителю и защитнику. [11] Посему я прошу у него для них помощи и поддержки в следующей молитве.
Молитва к Египетскому быку
за помешанных простоватых, недалеких и легковерных
[1] Эти бычьи башки с великою торжественностью прибегают к тебе, о великолепнейший Египетский бык, всеми нарицаемый Аписом и Сераписом, ради таковой твоей благосклонности, чтобы ты, коль скоро они быки, подобно тебе, был с ними милостив, дабы они однажды не превзошли в тупоумии верблюдов. [2] Итак, ради почести, воздаваемой тебе в Египте, что превосходит почести черепах, боготворимых троглодитами,[189] аспидов, боготворимых финикиянами, голубиц, боготворимых ассирийцами, аистов, боготворимых фессалийцами, львицы, боготворимой в Амбракии, дракона, боготворимого альбанцами, ласки, боготворимой фивянами, коровы, боготворимой тенедосцами, усердно прошу и умоляю тебя явить им взыскуемую милость. [3] Если ты ее окажешь, как мы уповаем, в храме, тебе посвященном, пред твоим изображением узришь охапку майского сена и рядом соху, во извещение, что эти люди по твоей милости остаются в своем бычьем состоянии и не впадают в глупость вящую.
Рассуждение IX
О помешанных придурковатых и ветрогонах[190]
[1] Эти несчастные и убогие, у которых столь часто ветер в голове, а мозг сжался и стал легок, как легка и пуста яичная скорлупа, у которых изъян в делах, речах и мыслях дает повод смеяться всякому, кто их слышит или замечает, в сонме помешанных уместно именуются помешанными придурковатыми и ветрогонами. [2] Такими в древности являли себя вифинцы,[191] которые, по словам Целия, поднимались на горные кручи и там приветствовали луну и заводили с ней беседы, хотя никакого от нее ответа не получали. [3] У беотян,[192] по свидетельству разных авторов, был в голове тот же род помешательства. [4] Вследствие сего поэт Гораций говорит:
[5] Из новейших достаточно было бы примера Франкино из Мателики,[194] который, нимало не удерживая своего ветрогонства, каждое утро брал прялку своей матери, старухи семидесяти лет от роду, и, усевшись на солнце у окна, силился прясть пряжу, но лишь портил нить и очес, так что рассерженной старухе приходилось всякий раз ломать прялку об его голову; и средь воплей и нагоняев она отчаивалась в своем сыне, видя в нем так мало разума и толка.
[6] Бедняжка Матеуччо из Вальвассона[195] тоже был из этого разряда, ибо когда отец послал его на село поглядеть, что делают жнецы, он, хоть и был тридцати четырех лет от роду, принялся играть с ребятами в кубарь и в соломинку[196] и весь день занимался этой пустельгой, а потом воротился домой, не умея дать никакого отчета тому, кто его отрядил за делом. [7] Еще один был из замка Бубано[197] в Романье, а его мозг пребывал в согласии с названием его родины;[198] совершенный ветрогон, он однажды должен был отнести еду каким-то работникам по распоряжению своего хозяина, но принялся на зерновом поле мастерить дудки и свистульки, в какие дети дудят, и целый день провел за этими безделками, между тем как работники помирали с голоду в тщетном ожидании, когда этот недоумок явится с их обедом.
172
П. Керки указывает, что у Текстора эта история, со ссылкой на Баттисту Эньяцио, относится к императору Лицинию (Textor 1566, 751); а поскольку имя Brita
Баттиста Эньяцио (настоящее имя — Джован Баттиста Чипелли, 1478—1553) — венецианский гуманист, комментатор и издатель Валерия Максима, Вергилия, Цицерона, автор «De exemplis illustrium virorum Venetae civitatis atque aliarum gentium» и пр.
173
Text. Off. VI. De artibus ac artificibus: De indoctis ac iis qui literas oderunt (Textor 1566, 751); Adagia 1575, 639; ср. Teatro, disc. XX (Garzoni 1993, 116).
174
Городок между Болоньей и Феррарой.
175
Il gelo da Bologna, сахарная корка, которой покрывают сладости. Гарцони упоминает ее в Piazza, disc. ХСШ (Garzoni 1605, 689), и Sinagoga, disc. X (Garzoni 1993, 486).
176
Фермо — город в Марке, порт Фермо — Порто-Сан-Джорджо на Адриатике.
177
«Приорат Беббе» упоминается в Sinagoga, disc. ХШ (Garzoni 1993, 500); местность упомянута у Фоленго (Baldus. XII. 205); видимо, Беббе символизировало затерянное и дикое место, а местный священник (piovano dale Bebbe) никак не мог быть упомянут рядом с Пресвитером Иоанном (II Prete Iani), легендарным могучим владыкой христианского Востока.
178
Город на левом берегу По, в провинции Мантуя.
179
Возможно, Скарперия в Муджелло.
180
Бакканский лес (bosco di Baccano), упоминаемый также Фоленго (Baldus. VI. 244; XVI. 226; XXIII. 594), на север от Рима, в Сабинских горах; слыл густым, непроходимым и полным разбойниками.
181
В оригинале cermisoni: слово, употребляемое также Фоленго и Рудзанте, в значении «башка, упрямая голова, дурак»; по предположению Керки, это слово (в смысле «умник») — ироническая игра с именем знаменитого врача Антонио Чермизоне (Garzoni 1993, 284).
182
Новая издевка над тупоумием бергамцев, см.: I. 12.
183
Нын. Фузина, на краю венецианской лагуны; о названии Lizzafusina см.: Garzoni 2004, 60.
184
Триполи был главным портом для путешествий (занимавших много дней) между Европой и Святой Землей. Относительно формы Soria ср.: I. 37 и прим.
185
Действительно, Адидже в последней части течет параллельно По, не впадая в нее.
186
Верблюд как символ глупости упоминается (вместе с жирафом) в Piazza, disc. XVII (Garzoni 1605, 160).
187
Высокая гора к северу от Вероны.
188
О почитании египтянами быка Аписа: Text. Off. I. De deis eorumque cultu: De deis diversis; II. De mundo: De gentium ac populorum variis ritibus ac moribus (Textor 1566, 13, 284); об Аписе и Cepanuce: Gir. De deis. VI (Giraldi 1548, 274).
189
Источник этого перечня: Text. Off. I. De deis eorumque cultu: De multitudine deorum (Textor 1566, 17—18).
190
О тех же см.: Teatro, disc. XXIII (Garzoni 1993, 119).
191
Text. Off. II. De mundo: De gentium ac populorum variis ritibus ac moribus (Textor 1566, 293—294); Cael. Lect. VI. 43 (Caelius 1517, 303). Следующий пример — из того же раздела Текстора.
192
О провербиальном тупоумии беотян: Textor 1566, 294 (с горациевской цитатой, приводимой Гарцони); Adagia 1575, 527 («Беотийское остроумие», с той же цитатой из Горация).
193
Hor. Ер. II. 1.244.
194
Городок в Марке.
195
Вальвассоне, близ Порденоне.
196
Ср.: Piazza, disc. LXIX (Garzoni 1605, 562), где Гарцони говорит, что игра в кубарь (giuoco del piroio, о della mescola) упоминается у Вергилия в VII книге «Энеиды» и у Гомера в XVIII песни «Илиады» (ср.: Verg. Aen. VII. 378—383; Нот. 11. XIV. 413). Игра в соломинку (buschetta) состоит в том, что по очереди тянут наугад соломинку, и побеждает тот, кто вытянет самую длинную.
197
Место близ Имолы.
198
Намек на созвучие Bubano с bue («бык; тупица») или bubbola («чушь, небылица»). Ниже Buffalora, созвучная с bufalo («буйвол; тупица»).