Страница 36 из 126
Грызи малость светлеет.
– Жаль, им не объяснить, что от них требуется. Я попробую, но без единения…
– Они и так справляются. Получше нас, – скребу за ухом героя дня, вернее, ночи. – Конфетка эту бирюзовую пакость не глядела?
– Не хватает индикаторов. Аманда вывернула наизнанку припасы местной лекарской, да и у Мастера прихватила… но говорит, что время нужно. Пока что работала через Дар. Говорит, точно какой-то состав необычный. Но пока не удаётся понять – то ли работа сильного Травника, то ли…
– ?
– …вообще не смесь.
Не смесь – значит, новое растение с особой пыльцой. Изменённое или выращенное, чтобы приманивать веретенщиков. Как сами веретенщики были выведены из ящериц. А это уже не просто Травник. Это уже гнусно отдаёт экспериментами, вроде тех, которыми маются в Академии Таррахоры.
Вир забери, вряд ли кто-то заморочился настолько, чтобы вырубить только Касильду Виверрент. Раз уж искали возможности управлять веретенщиками… По глазам Грызи вижу, что она думает так же.
– Скажи это Морковке, он в восторге будет. С детства мечтал Кайетту спасать.
Только малость меньше, чем дам из высокой башни.
На ловушке глухо. Усиленный патруль усиленно зевает в кулаки. Туфля Касильды Виверрент укоризненно лежит на столике. Подхожу и играю с ней в гляделки.
В оранжерее – это была случайность. Людей по ночам обычно нет, веретещик вылез на кормление, а тут я. Вот он и полез хватать. Но тут-то должна закономерность сработать, а она не работает. Хотя…
Касильда Виверрент – туфля… При шаге могло на чулок попасть, так? Служанка держала тряпку, окунула в тазик, состав остался на коже. И поломойка…
– В смеси с ароматом кожи, – припечатываю я. – Или как клеймо на теплокровной жертве.
А дальше я делаю то, что приписать могу исключительно нервняку, глоткам бодрящего и своей дурости. Беру туфлю открытой рукой, без перчатки.
Примерно через секунду до меня доходит, что состав на коже может действовать как сигнал к мгновенной атаке. И если до этого веретенщик просто ошивался поблизости, привлечённый запахом снадобья, то после того как ты перемазался…
Топотка по потолку так и нет, но я чуть ли не макушкой чувствую движение. Кидаюсь влево, а на место, где я стояла, шлёпается веретенщик – переливчато-перламутровая дрянь, крупная ожившая ртутная капля.
– Бейте по нему! Что застыли!
Пока я визжу, а слуги Виверрент тупят, веретенщик опрометью кидается к моей лодыжке. Убираю ногу, подскакиваю из положения лёжа, бахаюсь об пол копчиком. Удар воздушной магии чуть не сносит мне башку, переворачивает банку с приманкой на столике, следом приходят три удара заморозки – широким веером. Волосы повисают сосульками, лицо жжёт холод, тварь начинает двигаться медленнее, но всё-таки ещё движется, стремится к моей ладони…
Выхватываю нож – ставлю точку с размаху, сверху вниз. Выдыхаю.
Веретенщик дрыгается, пришпиленный к паркету. Ходит перламутровыми волнами, будто ракушка, которую поворачивают под светом.
Слуги в запале добавляют ещё по удару заморозки – никак, решили добить меня вместе с ящерицей.
– Хватит, – в лицо перестаёт лупить холодом. Лезу на пояс за укрепляющим. Надо попросить у Конфетки чего-нибудь от обморожения – а то я что-то носа не чувствую.
Но дела не так плохи. Минус две твари за ночь – и есть возможность отловить остальных.
Надо бы запастись смертниками.
Ну, или котами.
* * *
– Минус два, – повторяет Грызи задумчиво. – И есть способ отловить остальных.
На «встряску» мы собрались в глухой предутренний час. В комнате возле спальни Дамы, где Конфетка и Грызи развернули оперативный штаб.
Я натираю нос противоожоговкой – Конфетка сказала, должна помочь. Нойя вытанцовывает вокруг банки с тельцем веретенщика. У Яниста такой вид, будто его мантикора семь раз прожевала и выплюнула. Шипелка шипит в одном углу, Плакса трясётся во втором, Грызи перешла в режим «не сказать лишнего».
Ни слова – насчёт догадок про Пухлика. Обозначает только насчёт этого самого состава. Способа подманить веретенщиков.
– Хорошие новости – способ рабочий, плохие новости – способ опасный. Мел, в следующий раз – ради Девятерых, без попыток суицида. Аманда, из тел веретенщиков что-то удалось выжать?
Нойя цокает языком и пялится в банку, почти как Мясник на своих бабочек.
– В лейрах поют – спешка хороша для воровства и побегов. Быстро не получится, сладкая. Замысловатые твари, очень искусная магия – проявляющие артефакты рядом с ними с ума сходят. Почти уверена, что выводили их при помощи кого-то из Мастеров…
– Аманда!
– Да-да-да, кровь и яд… интересная реакция на холод. Как их доставили сюда – во льду? Вялость нападений и медленное восполнение яда отсюда, я почти уверена – вы же заметили, нападений слишком мало для шести веретенщиков. В наших песнях и одного хватало, чтобы за сутки погрузить замок в чёрный сон.
И мурлычет песенку, уставившись на ящерицу в банке. В песенке что-то про милых тварей, которые замёрзли и хотят тепла, как всякая порядочная нойя.
– По противоядию новости есть?
Конфетка качает головой и поёт дальше.
– Плохи дела, сладкая моя, – выпевает Конфетка. – Мне не поднять Касильду Виверент: я сделаю все, чтобы замедлить действие яда и дать тебе больше времени, но лучше бы нам найти того, чувства кого горячи. Или того, к кому склоняется ее сердце.
– Легче сказать, – бормочет Гриз, – у вдовы Виверент много поклонников, к тому же знатных. Эвклинг Разящий, Йелт Нокторн, Джонар Эмерин, Ирлен Харрдоу… Так, сходу, я могу придумать только одно: притаскивать их к ней по очереди для поцелуев. Только вот сомневаюсь, что это одобрит сама Касильда…
– …или ее муж, который в последнее время так часто появляется в коридорах?
Это еще что за новости?
Новости объясняет Гриз: Хромцу с чего-то очень понадобилось повидать свою женушку. И вряд ли для того, чтобы ее облобызать. Скорее уж, ему не терпится ее добить. На удивление, Шеннета не пугают даже веретенщики, которые пока что крутятся где-то неподалеку. И вряд ли при таком раскладе он допустит, чтобы к одру его жены притаскивали кучу ее любовников.
– Не будет же он все время там торчать, – бурчу я. – Можно же протащить хоть кого-то, наверное.
Гриз кивает – ага, можно. Несмотря на то, что мы не в курсе – кто из слуг шпионы Шеннета (или там вообще все его шпионы?). Можно, наверное, прошмыгнуть, или внимание отвлечь, или еще что состряпать, только вот – как узнать, кого тащить?
Взгляды обращаются на Плаксу. Плакса трясется как в лихорадке и занавешивается волосами пуще прежнего. Из волос доносится ноющее:
– Ну, я… я не знаю. Туда очень непросто погрузиться, это же даже не совсем сон... Я… я пыталась, но получается перехватывать какие-то урывки. Она видит… она сейчас не в этом доме, в совсем другом поместье, ветхом, пыльном каком-то, и там приём, и мужчины тоже есть, и как будто ее муж… только не этот, а старый… вот.
Спасибочки за сто пудов ненужной информации.
– А, еще я видела… было как воспоминание, что какой-то мужчина ее целует, в коридоре.
– Как выглядел? – настораживается Грызи. Плакса совсем тушуется.
- Ну, я не знаю, волосы светлые, длинные… лет двадцать пять, может, немного больше, высокий, красивый, немного похож на…
И начинает краснеть, хотя по кончику носа, который выглядывает из прорвы волос, особо не уследишь. Можно и не говорить, на кого похож этот самый из снов.
Сон вообще точно был с участием Дамы?
Рыцарь Морковка выходит из оцепенения: он последние минут пять шатался разумом невесть где, пялясь на Грызи с самым идиотским видом.
– Это Йеллт Нокторн – поспорить могу. Тот самый, с которым у Шеннета должна быть дуэль. Так и думал, что там дело нечисто – Гроски еще советовал про него расспросить…