Конунг

— Пошаливают? — Гость приподнял бровь. — Вальбер и его люди пропали бесследно. Если это были сарацинские шалости, то шалунов должно было быть не меньше двух сотен, причем отборных воинов. И как можно скрыть такой отряд от посторонних глаз?

— Поэтому ты едешь в Лилль, друг мой Луи? — спросил настоятель.

— Да.

— Один?

— Брат предлагал мне людей. Я отказался. Я — человек короля.

— А что король?

— Король Руго слишком осторожен. Он не хочет оскорбить маркграфа Эберта необоснованными подозрениями.

— Да… — вздохнул настоятель. — Как жаль, что Каролус…

— Жри быстрей! — прошипел в ухо служка, и я поспешно принялся за еду.

Через несколько минут я опустошил миску, и служка точным движением отправил ее на пол. Из-под скатерти высунулась массивная собачья морда. Лапа размером с мою ладонь придавила миску к полу, язык принялся за дело.

Я вытер руки о рубашку и вопросительно взглянул на отца Бартоломея.

— Давай, — милостиво кивнул настоятель.

Я слеп, когда играл. Верней, видел только музыку. И слышал только ее. За музыкой могли прийти образы: деревья, облака, замки, скачущие всадники, ландышевые поляны. Меняя ручей звуков, я мог управлять ими. Превратить облака в птиц, а всадников — в оленей. Но обычно не осмеливался. Если возникшее совершенно, любая перемена — кощунственна.

Когда я закончил, то увидел, что настоятель откинулся на спинку стула и, закрыв глаза, шевелит губами. Гость же, напротив, наклонился вперед и пожирал меня взглядом. И серые глаза его сияли.

Отец Бартоломей пошевелился, разлепил веки.

— Я бы оставил тебя при монастыре, — сказал он. — Но ты ведь не останешься, верно?

— Я свободный человек, — произнес я с достоинством.

Моя музыка понравилась этому важному монаху, а значит, я мог себе позволить определенную вольность. Он не станет меня наказывать.

— Будь жив Каролус, я направил бы тебя к нему, — сказал настоятель. — Такой Божий дар достоин королевского двора. Увы, ныне нами правит не Каролус. Да Арт, — отец Бартоломей обернулся к своему гостю. — Дороги нынче небезопасны. Почему бы тебе не взять мальчика в спутники?

— Ты прочел мою мысль, — отозвался воин.

И улыбнулся так, что я понял: этому человеку можно доверять.

— Отлично! — отец Бартоломей хлопнул в ладоши. — Налей ему моего вина! — приказал он служке, который тоже внимал музыке, открыв рот. — А ты, флейтист, гордись! Благородный Луи Да Арт, сын графа Гуврского и Мореальского, доблестнейший из франкских воинов, берет тебя под свое покровительство!

Я поклонился.

— Друг мой Луи! — торжественно произнес настоятель, поднимая золотой кубок. — Пью за тебя, благородный рыцарь!

Вспоминая прошлое, Акль потерял нить разговора, который вели Да Арт и монах. А между тем беседа их коснулась предмета, к которому юноша имел самое непосредственное отношение. Чудесного меча.