В чужой голове

– Если человек желает что-то скрыть от телепата, то ему надо не просто «спрятать свои мысли» так, чтобы их не нашли, но и скрыть сам факт того, что что-то прятали. То есть если, к примеру, мистер М действительно заказал своего брата, то ему надо скрыть свое желание убить его, радость от того, что это свершится, ликование от того, что это свершилось, и прочие эмоции, которые были бы хоть как-то с этим фактом связаны. Полностью стереть информацию о киллере из своей головы на момент нашей беседы. Но при этом сохранить поддельные эмоции о самом факте убийства. И добавить необходимые эмоции в воспоминания о дне обнаружения тела. Очень много работы для профессионального психолога. Или сам мистер М является высокоинтеллектуальным социопатом. Или у него диссоциативное расстройство личности. Последние два варианта должны были быть как-то отражены либо в его биографии, либо в беседе с психологом, которая была до нашей с ним встречи.

– То есть вы не исключаете вероятность того, что его могли «натренировать»? – Алексей следил за нами очень внимательно, напряженно, но после моего «высокоинтеллектуального социопата» расслабился и сосредоточился на «чудесных ножках» Алисы. Девушка чувствовала его липкий взгляд, но была сосредоточена на беседе.

– Я не могу ее исключить. Но в данном случае не совсем понимаю, зачем вообще нужна была подобная тренировка: если бы это было обычное убийство, то тогда еще может быть, но если это самоубийство, то нашей с ним беседы не должно было быть – консультантов моего профиля не вызывают для бесед по таким делам. А готовиться к беседе с телепатом надо в течение месяца как минимум. И эту информацию также необходимо скрыть. И из счетов тоже.

– Вы хорошо осведомлены о том, как надо противостоять телепатам.

– Разумеется, ведь я должен обходить подобные преграды. Если не ошибаюсь, вам тоже это предстоит в скором времени.

– Почему вы так решили?

– Вы слишком молоды, чтобы проводить интервью с «консультантом со сверхспособностями», поэтому вас отправили сюда набираться опыта, так как дар есть, но либо слабый, либо нераскрытый, поэтому в ассоциацию вы обратиться не можете. Ваш работодатель тоже, так как тогда вы выйдете из его ведомства. Отправлять вас на беседу с человеком, чьи способности отличаются от ваших, смысла не имеет, так что вас отправили ко мне.

– Что ж, вы правы, – девушка расслабилась и сжала ладони в замок. Большой палец левой руки начал с силой давить на правый и мне показалось, что я все же где-то ошибся.

– Итак, что же с моим интервью? Остались ли какие-то вопросы?

– Вы не заметили следов сокрытия воспоминаний, эмоций или намерений во время беседы с мистером М?

– Нет.

– Вы искали подобные следы?

– В качестве обязательной процедуры во время беседы. Мне не говорили заниматься подобным поиском целенаправленно, так что, если работа с воспоминаниями была проведена хорошим специалистом, то я мог это пропустить. Именно поэтому абсолютную гарантию в своем заключении я и не дал.

– Вы не могли бы подробнее рассказать о том, как именно проводили беседу.

– Я не имею права разглашать подобную информацию из-за запрета ассоциации.

– Даже мне, как человеку со схожим даром?

– Вы не являетесь членом ассоциации. Скорее всего, с вами даже не беседовали по поводу вступления. К тому же наш разговор записывается. В таких условиях вы – не человек со схожим даром, а представитель прокуратуры, проводящий интервью. Я не имею права разглашать вам и вашему руководству секретные сведения.

– Но как же тогда мне убедиться в объективности ваших выводов?

– Согласно процедуре, о которой вы, несомненно, осведомлены, вам надлежит вызвать другого консультанта из ассоциации, лучше двух, чтобы они составили независимое заключение. Каждый свое. И, поскольку наше время подошло к концу, позвольте удалиться.

– Но мы еще не все вопросы обсудили…– Пухлик явно был недоволен, что мы так скоро расстанемся, но девушка, казалось, получила все нужные ответы.

– Тем не менее, до свидания, Алиса, Иг… Алексей Игоревич. Приятно было с вами познакомиться. – Я встал, кивнул ей на прощание и ушел. Девушка заметила мою оговорку и озадаченно улыбнулась: она поняла, что я хотел сказать. Пухлик остался в неведении. Интересно, почему именно «Игоряш-пухляш», если Игоревич – отчество?

Глава 4

После разговора с Алисой все стало выглядеть очень странно: если смерть классифицировали как самоубийство, то меня вызывать не должны были вообще. Но вызвали и даже обозначили М. как подозреваемого. А потом еще и стали искать пробелы в моем заключении.

М., увидев тело брата, не подумал о самоубийстве. Олег не говорил, что жертва может быть самоубийцей, что противоречило договору с Ассоциацией. А теперь еще и будущий телепат на цепи нарисовался.

Бедная девочка. Если из нее действительно будут лепить наше подобие, то она вполне может с ума сойти: ограничения и защита Ассоциации ей не положены, поэтому будут эксплуатировать своего «телепата» как только возможно. А ведь это тоже почти нарушение соглашения.

Я купил открытку с воронами на проводах и, подписав, отправил сестре в Ванкувер: в Ассоциации всегда были хорошо налажены разные способы связи, так что там совсем скоро узнают обо всех этих странностях. И смогут прикрыть меня в случае чего, так как «подозрительные действия со стороны следственных и руководящих органов исполнительной власти дают основание консультантам со сверхспособностями начать расследование».

***

Я раздраженно ударяю кулаком по двери, она неожиданно поддается. Чувствую удушливый запах лилий и хмурюсь: мы с братом терпеть не можем эти цветы – мерзкие и белые, как наша тетя, взявшая нас под свое крыло после смерти родителей. Коридор будто в тумане, я машу рукой, чтобы разогнать дым, тру глаза, но ничего не меняется. Голова слегка кружится – стоит меньше пить, чтобы всего это не было.

Наклоняюсь, чтобы разуться, и вижу грязь на полу. Неужели этот чистюля кому-то позволил пройти дальше прихожей в уличной обуви? В лесу бигфута нашли, а нам сообщить забыли?

Следы ведут в спальню. Мужские и, скорее всего, не брата. Неужели этот святоша обзавелся любовником? Вот интересно будет посмотреть на реакцию тети Лилечки, когда она узнает такой забавный факт о своем любимом племяннике.

Стараюсь очень тихо ступать по полу, чтобы не шуметь: если голубки настолько устали, что не проснулись ни от звонка, ни от стука в дверь, то не стоит еще больше искушать Фортуну.

Брат лежит один, спиной ко мне. Не заботясь о шуме, подхожу к нему, резко поворачиваю и проваливаюсь в пустые мутно-серые глаза.

Знаешь, если бы я мог, то умер бы за тебя еще сотню, тысячу раз.

***

Резкий толчок в спину привел меня в чувства: задумавшись, я снова оказался в воспоминаниях М.

–Кажется, сегодня в участке было что-то интересное. – Мальчишеский голос звучал насмешливо. – Не расскажешь?

– Зачем? Ты же и так все видел, – я повернулся лицом к гостю и посмотрел на серебристые волосы.

– Но мне интересно узнать, к каким выводам ты пришел, что отправил в Ассоциацию, что собираешься делать с Олежей, – мальчик чуть выпятил и поджал нижнюю губ, нахмурился.

– То есть мне надо с кем-то обсудить это, поэтому я снова галлюцинирую мальчишкой?

– И очень интенсивно, к слову: раньше я не мог тебя толкать. Стоит рассказать об этом кому-нибудь, не думаешь? – я собирался начать долгую речь о том, что свихнувшихся телепатов никто никогда не видел, а узнавать причины на собственном опыте желания пока что нет, но не смог открыть рот. – Чайник скипел. Выпей ромашковый отвар, а мне горячего шоколаду налей.

– Если ты мое подсознание, то почему такой неграмотный, а? – руки сами выполняли приказ галлюцинации, мне оставалось только подчиниться. Как всегда.

– Потому что тебе хочется быть выше меня хотя бы в чем-то. Помимо возраста и роста. Маленький закомплексованный телепатик.