В чужой голове

Разувшись, я пошел к спальне, где М. нашел тело, и неожиданно понял, что пол чистый: в воспоминаниях М. на нем были следы ботинок, но сейчас – просто чистый линолеум, даже песка не было. Может, М. решил готовить квартиру брата к продаже или аренде, поэтому и нанял кого-то прибраться? Или это соседка постаралась?

Ковер действительно был мягким и под ногами ни камешки, ни песок не чувствовались, но он должен был лежать у двери в другую комнату. Я открыл дверь и закашлялся от запаха лилий и холодного воздуха: в комнате было открыто окно, но это мало помогало.

Постель была разворошена: подушки валялись на полу, одеяло грудой лежало в изголовье кровати, простынь больше походила на лоскуты для перевязи. Кажется, даже кровать кто-то изодрал: были видны царапины и следы от когтей.

На полу лежали книги по психологии и Библия, тетради, блокноты, листы с иероглифами. Я подошел к столу и проверил ящики – в них явно кто-то рылся, как и в тумбочке у кровати, как и в шкафах: здесь что-то искали и, видимо, им было все равно, заметят ли беспорядок. Но что можно было взять с учителя? В нижнем ящике лежали ролексы из белого золота. Последняя коллекция для гонщиков.

– Глянь какие! – Алекс решил проснуться в самый «подходящий» момент. – Помнишь, как мы облизывались на них на сайте, а потом чуть приступ от цены не словили? Какой циферблат…Сказка! Мечта!

Мальчишка оттолкнул меня от ящика и провел по циферблату пальцами, сел на корточки и, словно загипнотизированный, начал следить за движением стрелок.

– Знаешь, это странно – твоя увлеченность этими часами: ты почти заставил меня купить их в кредит, – я усмехнулся и положил руку ему на плечо, но Алекс продолжал следить за стрелками. Он склонил голову набок и начал шевелить губами, словно что-то считал. Около минуты мы так и стояли: я, чуть согнувшись, с рукой на его плече и он – на корточках, следящий за движением стрелок.

– Это было не ограбление,– наконец сказал он. – Часы настоящие, дорогие. Здесь перерыли все, но их не взяли. Здесь вообще нечего брать, кроме этих часов.

– Ты успел в других комнатах побывать? – я усмехнулся и выпрямился.

– Навряд ли там есть что-то еще стоимостью с квартиру, – Алекс встал и медленно задвинул ящик.

– Что?

– Они больше трех миллионов стоят. Ну, если мне память не изменяет.

– И ты хотел, чтобы я их купил на свою зарплату?

– Они классные: с белым золотом, очень приятный на ощупь ремень, мягкий ход стрелок – мечта, а не часы. Да и должно же у тебя быть хоть что-то дорогое.

– Да это ж больше моей квартиры!

– Знаешь, с таким мышлением ты никогда не станешь жить лучше, чем сейчас. Надо иногда позволять себе немного роскоши.

– Ага, чтобы потом лишь иногда позволять себе есть и дышать.

– Да ну тебя. Гораздо интереснее узнать, откуда такие часики у учителя.

– Наследство? М., вроде, как раз за ним и шел.

– Часы? Новые часы? Если они наследовали часики, то это – очень быстрое вступление в наследство – презентация коллекции была недели две назад. А сколько эти братки наследуют? – Алекс уселся в ботинках на кровать и принялся строить гнездо их одеяла и подушек.

– Не знаю, но сомневаюсь, что очень много: посмотри, как Влад живет? Разве тут много денег?

– Во-первых, не Влад, а Вова, если уж сокращать, а во-вторых, М. был одет достаточно неплохо…Хотя, конечно, не на часы за три ляма. Но он и не особо за деньгами следил, – Алекс оторвался от «гнезда» и осуждающе на меня посмотрел. – Может, ты перестанешь истуканом стоять и шкафы осмотришь? Кто из нас двоих тут консультант?

– Вообще-то, оба: ты – это я, – Алекс закатил глаза и кивнул в сторону почти пустых книжных полок. Я подошел к шкафу: на полках остались только какие-то маленькие шкатулки и фигурки собак, стоящие по краям. Крышка одной из шкатулок была приподнята: внутри лежали ракушки и светло-зеленые камушки – так много, что она не закрывалась полностью. Рядом стояла фигурка бело-рыжего сиба-ину: его голова была наклонена вправо, будто ее можно снять.

Я протянул руку и потянул за бархатные ушки: голова действительно оказалась в моих руках после щелчка. Внутри лежали какие-то скрученные бумажки. Развернув, одну из них, прочитал «Будь проще и простейшие к тебе потянутся», в другой – «Выгнали из дома. За непосещаемость.» Прочитал надпись вслух. Алекс рассмеялся, подошел ко мне и принялся разворачивать бумажки. Через час мы выяснили, что в каждой фигурке был подобный «сюрприз». Попутно нашлись какие-то записки о родительских собраниях, встречах с преподавателями, признания в любви от учениц.

Алекс хихикал над каждой мало-мальски смешной шуткой и отбрасывал прочитанное, я старался складывать все бумажки в кучки рядом с фигурками, из которых мы их доставали, но бросил эту затею, когда мальчишка специально смахнул все на пол.

– Чувствуешь запах? – нижние полки шкафа были закрытыми, даже на замок. Так как ключа не было, пришлось его взломать: хорошо, что скрепок на столе было хоть отбавляй.

– Ты про цветы? – Алекс с нетерпением принялся просматривать тетради и дневники, аккуратно сложенные на полках.

– Да. Окно приоткрыто, но, когда мы вошли, запах был такой, будто здесь где-то цветы стоят. – на нижней полке лежала толстая тетрадь в кожаной обложке.

– Или диффузор. Что это? – Алекс обратил внимание на мою находку.

– Видимо, дневник или что-то такое: тут есть записи за каждый день, начиная с ноября позапрошлого года. Смотри: «12 ноября 2020. Завуч была очень любезна. Она показала школу, учительскую и мой будущий кабинет. Познакомила с некоторыми учениками и учителями. Все были приветливы и улыбались. Кажется, ребята участвуют в какой-то постановке: девочке в шортах не хватает гибкости, чтобы за мальчиком поспевать в танце. Им не помешает немного тренировок на командную работу и доверие…», – я пролистал чуть дальше, –или вот: «23 апреля 2021. Полина слишком навязчива. Она постоянно ходит вместе со мной в школу и возвращается домой. Конечно, мы живем рядом, а ее подруга – вообще в одном доме со мной, но это слишком. Брат несколько раз уже пытался ее склеить и скоро у него все получится: девчонка явно хочет себе папика найти. Или просто мужчину постарше. Я пытался узнать о ней больше у школьного психолога и учителей, но говорить, что она ведет себя как малолетняя потаскуха не хочется. С другими учителями она ведет себя нормально. Но зачем-то каждую пятницу ходит в кабинет директора на полчаса. Возможно, стоит с ней сблизиться и попытаться помочь, может, поговорить с ее матерью, когда она вернется с рейса.»

– Может, до нее кто-то домогался в школе? – Алекс выхватил у меня тетрадь и начал листать ее, особо не вчитываясь. – Вован, как настоящий мужчина, решил разобраться и помочь, и его убили?

– Ага, в собственной постели во сне, неизвестно как проникнув в квартиру. Да и с таким ее поведением… Полина эта скорее нарвется на какого-нибудь мужика вроде М., который не станет планировать убийство и либо не станет лезть в драку, испугавшись последствий, лицо сразу в морду даст. – Я решил порыться и поискать еще какие-нибудь дневники. Алексу наскучило листать тетрадь, и он решил присоединиться к поискам.

– Откуда ты знаешь, что один из мужиков этой девчонки не мог просто ударить учителя где-нибудь на улице, а тот просто не пошел в больницу и умер из-за этого, но дома?

– Опять «Хауса» смотрел ночью? – Алекс любил придумывать необычные преступления и сериалы про докторов.

– Не завидуй: в твоей памяти все серии есть – просто сядь и воспроизведи. Зачем устраивать себе супер-тренировки на мозги и не пользоваться плодами в свое удовольствие?

– Я развиваю память не для того, чтобы захламлять ее сериалами, а …

– Для того, чтобы захламлять ее мыслями всяких мудаков и самобичеванием. Да-да, я помню.

– Ой, заткнись и ищи.

– Ой, заткнулся и нашел: в этой тетради последняя дата – три дня назад. И написано много. Заберем? – Алекс прищурился и посмотрел на меня.