Страница 45 из 53
Рыцарь неторопливо приблизился к столу, поставил пузырек и отошел на безопасное расстояние, как и полагалось по этикету. Он в точности повторил всё, что сказал ему Отшельник, добавив от себя информацию о бароне Уистлере.
Король выслушал его, ни разу не прервав, и когда Виолент развернулся к зеркалу, спросил:
— Почему ты так поступил? Какое тебе дело до моего несчастного брата?
Кнайт медленно обернулся, встретившись с Ульрихом взглядом:
— Все мы заслуживаем шанс быть спасенными, особенно, от самих себя. Если ваше величество позволит высказаться….
Ульрих кивнул.
— Отправьте его высочество за мертвое море, в Форт, где о нем позаботятся и дадут лекарство. Если исцелить его здесь, Рихтера без промедления сделают королем по праву старшинства, и вам придется убить собственного брата, чтобы не потерять власть, — рыцарь поклонился и скользнул в портал. Внутри раздался всплеск, и, выровнявшись, амальгама застыла.
Король приблизился к зеркалу и коснулся твердой поверхности: перстень с синим камнем звякнул о стекло, на котором отпечатались следы пальцев. В руке он держал пузырек с лекарством. Перед глазами возникли образы прошлого.
На черный берег лениво накатывают волны. Море отдыхает после бури, облизывает босые пятки и пропитанные солью одежды принцев. Рихтер подтянул младшего брата к себе, обнял и стал растирать его худые руки, пытаясь согреть и приговаривая:
— Давай же, иначе снова придется кормить тебя бульоном.
Ресницы Ульриха затрепетали, а посиневшие губы скривились. Он терпеть не мог бульон: ни сейчас, ни в будущем, когда Валантайн водрузит на его голову корону.
Уж лучше младший принц будет давиться горькими зельями, чем возьмет в рот ложечку ненавистного супа. Другое дело, отвары с баночкой вкусного, с легкой кислинкой, ягодного варенья.
— Где мы? — хрипло спросил маленький Ульрих, когда брат помог ему встать. Рихтер всегда был выше, сильнее и проворнее него, а в каждой шалости брал ответственность на себя. Матушка ворчала на обоих, а отец довольно ухмылялся в густую бороду.
Шторм начался столь неожиданно, что никто из команды не успел отреагировать. Отец велел немедленно спускать лодку, затолкав в нее обоих сыновей и поспешно надев на палец Рихтера свое кольцо. К металлу прилип кусочек содранной кожи.
— Это не простой шторм! — вскричал королевский маг, пытаясь усмирить бурю, но та и не думала ему повиноваться. — Мой король, спасайтесь, я постараюсь обеспечить вам спокойный путь к берегу.
Матушка поцеловала сыновей. Ульрих не желал отпускать ее руки, боясь, что никогда больше не сможет почувствовать материнского тепла.
Молния ударила в мачту, и та с треском обвалилась на родителей. Матросы закричали и, не удержав тросы, отпустили их — лодка с принцами упала в воду.
Стиснув зубы, Рихтер схватил весла и налег на них, ориентируясь на алый свет в стороне. Сквозь туман виднелась темная полоса берега.
Висок старшего принца заливала кровь из царапины от отлетевшей щепки. Ульрих вцепился в бортик, с ужасом наблюдая, как корабль охватило пламя, и слыша истошный крик людей. Еще одна молния ударила в него, и судно треснуло пополам, высокие волны поглотили его за пару минут. Ни одна деревяшка не всплыла, ни один человек не выжил. Родители исчезли в пучине.
Ульрих обернулся к брату. В его глазах, наполненных слезами горечи, отразился ужас. Подняв руку, он запоздало выкрикнул:
— Скала!
Рихтер не успел обернуться, почувствовав тупую боль в ударившейся о твердую поверхность спине. Волна подтолкнула лодку, и та разломалась, словно ореховая скорлупа.
Море расшвыряло принцев в стороны. Превозмогая боль и сплевывая воду, Рихтер бросился к мелькнувшей в воде руке Ульриха и успел схватить брата.
Затянув его к себе на спину, Рихтер активно заработал руками и ногами, приближаясь к берегу, пока от изнеможения не упал лицом в песок. Он очнулся первым и принялся тормошить Ульриха, давил ладонями на грудь, вдувал воздух в легкие, пока брата не стошнило водой.
Они оказались на берегу близ черного полуразрушенного замка. К ним неторопливо шел оживший скелет.
Рихтер слышал его звенящий смех, когда тот принялся душить Ульриха. Старший принц заступился за брата и почувствовал, как лед иглами впился в его тело и разум; последнее, что запомнил Рихтер — испуг в глазах Ульриха. Отцовский перстень, символ власти, скатился с его пальца на черный песок.
Король осторожно поставил синий флакон на столик и впервые за многие годы смахнул с глаз выступившие слезы. Он давно перестал быть испуганным мальчиком, вторым в очереди на престол. Теперь благо королевства зависит от его действий. Сможет ли он отказаться от власти, трона в пользу Рихтера? Или позволить барону сделать все за него? Жить с осознанием, что он, Ульрих, позволил Уистлеру убить брата, вступившегося за него, пожертвовавшего собой перед королем Зэодером….
Король убрал пузырек в ящик стола и запер на ключ, словно тот был крохотной ядовитой змеей. Грохнув дверьми, Ульрих быстро зашагал в сторону покоев брата. Стража проводила короля ошарашенным взглядом.
Рихтер сидел на мягком светлом ковре и играл с яблоками, перекладывая те из одной руки в другую, вдыхая фруктовый аромат и улыбаясь. Из уголка его рта по массивному подбородку с проступившей щетиной стекала слюна. Каштановые волосы коротко остригли, чтобы они не путались во сне и не падали принцу на тусклые синие глаза с расширенными черными зрачками. Когда Рихтер крепко спал, его лицо разглаживалось, становясь мужественным, привлекательным, как будто он вновь был собой прежним, тем смелым старшим братом, который с кривой усмешкой наблюдал за тренировками Ульриха, обучал стрельбе из лука и подарил его первый (хоть и короткий детский меч, выкованный на заказ у кузнеца).
Рихтер обернулся к нему, широко улыбаясь, и забрал фрукт.
— Ну как ты сегодня, хорошо спал? — сдавленно спросил Ульрих.
Брат что-то промычал и вернул ему другое яблоко, а затем глубоко вдохнул, показывая, что оно приятно пахнет.
Король осторожно обнял его за плечи, не слишком сильно, чтобы брат не испугался, погладил по голове и прошептал: