Мытарь

«А что делать, если жить не хочется? И незачем? На хрена мы вообще рождаемся? Мучиться, что ли? Торчать на уроках и слушать всякую шнягу, а потом вырасти, торчать на работе и шнягу делать? Потом такой же шняге учить своих шняшных деток и, в конце концов, рипнуться? То есть самим превратиться в шнягу, какой мы, по сути, и были с самого начала? Вот щщщастье!

Если кто-то считает, что я гоню, ― кидайте пруфы. Рада буду ошибиться. Да только не думаю».

Поскольку такое настроение у Лили почти всегда, то и подобные сообщения она пишет нередко. И в переписке с Махой мелькало подобное, и даже в чатах с Владом. Поэтому особо ответов и не ждала, да и знала их возможное содержание: «ты сама во всем виновата», «надо изменить отношение к жизни», «да и хер на нее, на такую жизу, и на тебя заодно!» или: «точняк, такие же траблы».

Но этот ответ выглядит серьезнее. Лиля понимает, что взволнованна ― послание с требованием клятвы и нравится, и пугает одновременно.

Шадоу2002: Ну, допустим, клянусь. Что дальше?

Рубикон: Ты хочешь разрешить проблемы ― все и разом? Есть только один способ.

Шадоу2002: Тогда как вы можете помочь? Этот способ я и так знаю.

Рубикон: Без нас тебе будет сложно сделать нужный шаг.

Шадоу2002: И как вы поможете? Убьете меня?

Рубикон: Нет. Делай то, что мы тебе скажем, и тогда все получится. Завтра утром ― без десяти пять ― включи комп и увидишь свое первое задание.

Шадоу2002: Тля… Я в это время еще сплю. Ну, ладно. И сколько всего будет заданий?

Рубикон: Нельзя знать. Но не бойся, слишком долго никто тебя мучить не будет, просто сначала надо созреть.

«Рубикон вышел из чата».

Без десяти пять утра Лиля подсаживается к компьютеру. Там уже висит сообщение.

Рубикон: Ты готова выполнить первое задание?

Шадоу2002: Допустим.

Рубикон: Говори только «да» или «нет». Никаких «допустим».

Шадоу2002: Ладно, не агрись. Допустим, да.

Рубикон: Еще раз.

Шадоу2002: Да.

Рубикон: Твое задание будет таким. До завтрашнего онлайна без десяти пять, ты должна сделать лезвием надрез на своей руке.

Шадоу2002: Без проблем. Недавно уже делала.

Рубикон: Сделай надрез, но не с той стороны, где вены, а с внешней, поняла?

Шадоу2002: Поняла.

Рубикон: Сделаешь?

Шадоу2002: Попробую.

Рубикон: Только «да» или «нет».

Шадоу2002: Да.

Рубикон: До завтра.

Шадоу2002: Постой. У меня тоже вопрос.

Рубикон: Говори.

Шадоу2002: Могу я хотя бы знать, с кем чатюсь? Как называется ваша контора или что там у вас?

Рубикон: Лол. Нет никакой конторы. Ты просто играешь. Игра называется «Розовый слон».

Лиля понимает, что надрез сделать ― не трудно, поэтому оставляет это до вечера. На дворе ранняя весна ― снег только-только начал таять, но уже вовсю горланят какие-то птицы, и от этого на душе Лили и грустно, и весело. Она открывает форточку, и свежий, пахнущий сыростью и мокрой древесной корой воздух, врывается в комнату. Лиля вдыхает полной грудью и почему-то начинает плакать.

Учебный день проходит как обычно ― будущие термисты что-то пишут в аудитории, потом, надев халаты, мотаются по лабораториям. Гарик плоско шутит, Станкевич все время жалуется на головную боль с похмелья. Лиле же сегодня на удивление спокойно. Она приняла очень важное решение, и появились люди, которые помогут ей не передумать.

В поисковике на словосочетание «Розовый слон» открываются обрывки каких-то чатов ― но понять, о чем в них идет разговор, сложно, то ли авторов забанили и потому невозможно развернуть переписку, то ли они сами поудаляли свои посты. А еще Лиля находит песенку.

Где баобабы вышли на склон,

Жил на поляне розовый слон.

Может, и был он чуточку сер…

Обувь носил он сотый размер.

Умные тигры, глупый шакал,

Двигались тише, если он спал,

Был он снаружи чуть мешковат,

Добрые уши, ласковый взгляд…

В конце песни такие слова:

Снова подарит солнце рассвет,

Выкрасит кожу в розовый цвет.

«В розовый цвет, тля, ― думает Лиля. ― Вот и я сегодня подкрашу кожу в розовый».

Вечером Лиля делает надрез на руке. Ей он кажется маленьким, поэтому она ― тем же лезвием от старой бритвы ― делает его более выразительным. При этом Лиля шипит, ругается, но не так громко, чтобы услышала мать.

Утром Лиля отсылает фотографию царапины Рубикону. Однако сразу после его выхода на связь, фото из чата исчезает, видимо, удаленное.

Рубикон: Молодец.

Шадоу2002: (Смайлик с ехидной усмешкой): Я старалась. Что дальше?

Рубикон: Ты живешь в многоквартирном доме?

Шадоу2002: Да. Девятиэтажка.

Рубикон: Прекрасно. Завтра утром, когда только рассветет, а это… ― тут предложение зависает незаконченным, видимо, Рубикон что-то проверяет, ― да, ровно в семь утра, ты должна стоять на крыше своего дома. Как можно ближе к краю крыши. Сделай селфи. Потом пришли мне. Хотя завтра и суббота ― не опаздывай, в восемь даже в выходные на улицах уже полно народу. Нам зеваки не нужны.

Шадоу2002: Кек! Как я туда попаду-то? Чердак закрыт наверняка.

Рубикон: Не мои проблемы. Можешь сделать фоту с любого другого дома. Но чтобы не ниже пятиэтажки. Фотка завтра должна быть. Поняла?

Лиля отвечает не сразу. Девушке очень не нравится, что ей опять приказывают: дома, в колледже, ― начиная с яслей ее всё время что-то заставляют. Но Лиля понимает, что если с ней будут говорить мягче, она сама не послушает.

Шадоу2002: Да.

Рубикон: Есть еще вопросы?

Шадоу2002: Да. Почему ― «Розовый слон»?

Ответ приходит не сразу. Наконец Лиля читает:

– Потому что добрый, одинокий и не такой, как все. И потому, что у него наступили серые дни. Он снова хочет вернуться туда, где все розовое. И ты вернешься.

Лиля опять, почему-то, плачет.

Глава 7

Возвращаюсь из Хламба в черную реку тем же путем ― сначала поездом до вокзала, а там пешком. Вхожу в воду, плыву. Но прозрачная вода становится мутной, дымной рекой лишь на мгновение ― словно серый туман проносится, сделав воду темнее, а воздух непрогляднее. И опять звучит Голос:

«Снова не твой? Тогда, может быть, этот?»

Как только туман исчезает, вода снова становится прозрачно-голубой.

Впереди виднеется берег и пристань. Спустя несколько минут можно разглядеть, что причаленные там лодки, яхты и катера совсем другого класса и стоимости, чем те, которые видел в других мирах. Прямо передо мной стоит на якоре небольшая, но шикарная белая яхта, а с ее борта свешивается веревочная лесенка. Я уже устал плыть и хватаюсь за нижнюю перекладинку, чтобы перевести дыхание. Надеюсь, что в этом мире за подобные провинности не убивают.

С борта свешивается какой-то парень.

– Окунулись? ― радостно спрашивает он. ― Поднимайтесь! Открыть бутылочку шампанского?

Я даже не удивляюсь. Возможно, конечно, что парень просто обознался, но ― с другой стороны ― если в других мирах у меня появляется одежда и деньги, почему в этом у меня не может быть яхты?

– Давай! ― кричу я и поднимаюсь на борт.

– Честно говоря, я заранее открыл, уже выучил, что вы любите промочить горло после окунания, ― все так же радостно сообщает веселый, веснушчатый парень. Бокал шампанского стоит на круглом белом столике, а в руках молодого человека растянуто ждущее меня полотенце.

– Привет, ― отвечаю я, разглядывая парня. Веснушки, широкая улыбка и задранная на затылок фуражка делают его похожим на французского клоуна. Когда и где я видел клоуна, тем более французского, разумеется, неясно.

– Как тебя зовут? ― спрашиваю.

– Так же, как и с утра. ― Парень смотрит с удивлением, не переставая улыбаться. ― Рикки я! Забыли разве?

– Так это… моя яхта? ― отвечаю я вопросом на вопрос. Уточнить же надо.