Ведьмы в красном

— Мы вернемся завтра, — сказала Селин, надеясь, что это прозвучало по-деловому. — Маркус, не снимай эти бинты, даже если раны будут зудеть.

Мария отошла от двери, и Селин направилась к выходу, чуть не споткнувшись на лестнице от усталости. Солнце опустилось совсем низко. Неужели только сегодня утром она помахала на прощание капралу Базену и другим солдатам из Сеона, а затем последовала за Яромиром в этот лагерь? Казалось, что прошла целая вечность.

Яромир ждал их у тропинки впереди, но когда Эмили шла рядом с ней, Селин прошептала: — Что ты думаешь об этих троих там, в фургоне?

— Я думаю, у кого-то в их семье есть склонность к именам, начинающимся на букву М.

Эта попытка пошутить была настолько неожиданной, что Селин невольно приподняла уголки рта. Эмили почти всегда могла заставить ее улыбнуться.

— По правде говоря, — добавила Эмили, — я думаю, что Мерседес злится, но она не скрывает этого. Маркус и Мария держат в себе много ненависти.

Так же думала и Селины.

— Маркус и некоторые из людей Мондьялитко, должно быть, подписали контракты с Киганом, — сказала она. — Лошади тащат повозки или нет, я не могу придумать другой причины, по которой они остались бы здесь… а Маркус ненавидит солдат.

— Да, но как сильно он их ненавидит?

Действительно, насколько?

Навстречу им вышел Яромир. — Ты выглядишь уставшей.

— Ты даже не представляешь, — ответила Селин. — Мы можем пойти в нашу палатку и немного отдохнуть?

— Конечно. — Он взял у нее коробку и повел по тропинке обратно к лагерю солдат.

— Вы узнали что-нибудь от этих людей? — спросила она.

— Ничего особенного, только то, что за день эти… волки трижды нападали на нас в самих шахтах. Шахтеры теперь вообще отказываются работать, и солдаты Кигана не только не отпускают их, но и не заставляют работать, потому что это означало бы, что солдатам придется самим входить в шахты, чтобы наблюдать, и они точно так же боятся быть пойманными или пойманными там.

Селин переваривала услышанное. — Я думаю, ты многому научился. Если кто — то делает это специально — заражая солдат, я имею в виду, — это почти звучит так, как будто они пытаются прекратить работу в шахтах.

Тропинка вела к лагерю Пален.

Когда показались палатки, Селин услышала громкие голоса. Обернувшись, она увидела капитана Кигана среди своих людей. На самом деле… он кричал на пятерых из них. Она узнала троих солдат, которых видела днем раньше: круглолицего гвардейца Сондерса, пугливого молодого Грэма и высокого беззубого Рэмси. С двумя другими она не была знакома.

— У нас гости со двора Сеона! — Крикнул Киган. — Посланы по просьбе нашего принца! И вы все бродите здесь, и никто не помещен на назначенный ему пост. Ты весь грязный, и вид у тебя отвратительный. Я этого не потерплю! Вы приведете себя в порядок и будете вести себя как солдаты, или я поставлю вас на ночную вахту в этом цыганском таборе. Поняли мння?!

Если бы Яромир когда — нибудь произнес такую речь перед своими людьми, они бы пресмыкались. Он редко угрожал — да ему это и не требовалось, — но угрозы Яромира воспринимались всерьез.

Селин ожидала, что солдаты будут кланяться, скрести и хором воскликнут: «Есть, сэр.»

Но они этого не сделали.

Рэмси посмотрел на капитана с плохо скрытой враждебностью и заговорил так тихо, что Селин пришлось читать по его губам, но, похоже, он сказал: — Я не буду подчиняться приказам человека, который не может заплатить свои долги.

Капитан Киган напрягся. — Что ты сказал?

Некоторое время никто не отвечал, а потом Рэмси пробормотал: — Ничего.

— Занять свои посты! — приказал Киган.

Мужчины зашаркали прочь, но Селин была несколько потрясена. Она никогда не видела ничего подобного. Даже в Шетане субординация не подвергалась сомнению, и солдаты подчинялись приказам вышестоящего офицера.

Дисциплина здесь рушилась… а этим людям нужна была дисциплина, если они надеялись организоваться и выжить.

Однако, когда она, Эмили и Яромир подошли, они притворились, что не видели этой сцены.

— Добрый вечер, капитан, — сказала она.

Он обернулся и увидел, что она приближается. — Миледи, я уже собирался идти вас искать.

— Да, мы задержались в шахтерском лагере.

Он нахмурился. — Весь день? — Но затем он вежливо поклонился Эмили. — Я приготовил небольшой ужин, который будет подан в моей палатке. Не могли бы вы быть готовы через час?

Селин захотелось застонать. Ей хотелось спать. Меньше всего ей хотелось надевать вечернее платье и сидеть за столом, ведя вежливую беседу. Но они были здесь не просто так, и она взглянула на Яромира. Он коротко кивнул.

— Конечно, — сказала она. — Для нас это большая честь. — Когда она начала уходить, что-то пришло ей в голову, и она не была уверена в протоколе. Эмили подчеркнула, что как старший командир, он отвечал за всех здесь. Нужно ли ей его разрешение на проведение каких-либо чтений? — Капитан… в соответствии с нашим запросом, я хотела бы просмотреть записи о молодой женщине по имени Мария и мужчине по имени Маркус. У меня есть на это разрешение?

Он нахмурился еще сильнее. — Мария? Почему?

Вместо ответа она оглядела его с ног до головы, как это сделала бы любая высокомерная дама из окружения Антона.

Он посмотрел в сторону, смущаясь. — Да, поступай так, как считаешь нужным.

Глава 5

Хотя Селин все еще чувствовала себя усталой, когда вошла в палатку капитана Кигана той ночью, она была достаточно осведомлена, чтобы быть несколько обеспокоенной состоянием своего платья. По просьбе Яромира Хельга собрала вещи для двух сестер, включая два прекрасных платья из замка, которые, вероятно, когда-то принадлежали тетке Антона. Оба платья были шелковыми. Амели была одета в зеленое платье цвета морской пены, а у Селин оно было темно-розового оттенка. Но. . несмотря на то, что обе вещи были аккуратно сложены, они все еще несколько дней валялись в мешке. Селин вымыла дорожный мешок, который был использован вместо этого, но она предположила, что Яромирские грязные мешки было бы легче привязать к спине лошади, если это необходимо.

В результате, как бы она ни старалась разгладить оба платья, на юбках оставались складки, а поскольку изящные туфельки, которые Хельга упаковала, никак не могли пережить прогулку к палатке Кигана, обе сестры в конце концов надели свои сапоги. Так или иначе, это сочетание заставило Селин чувствовать себя менее похожей на придворную даму.

Хуже того, ей почти пришлось затащить Амели в зеленое платье цвета морской пены, так как оба платья были довольно низко вырезаны на груди, и сначала Амели отказалась надеть их, но когда ей пришлось выбирать, она решила, что розовый цвет ей не нравится больше, чем зеленый. Когда ее наконец зашнуровали и причесали, она выглядела одновременно поразительно хорошенькой и болезненно неловкой.