Ведьмы в красном

Мерседес фыркнула. — Ты думаешь, я впустил бы тебя сюда, позволил бы лечить этих людей, если бы это было не так? Я узнаю себе подобных, когда вижу их.

Возможно бессознательно, Эмили протянула руку и коснулась ее волос. По иронии судьбы, она унаследовала свои темные волосы от их отца, который не был Мондьялитко.

Затем Селин скорее почувствовала, чем услышала что-то в дверях, и повернула голову. Она застыла на месте. Мужчина, стоявший там, был более высокой и мускулистой версией Марии, хотя по возрасту он был ближе к Мерседес. Его угольно-черные волосы свисали за воротник, а глаза были прикованы к Селин. Она никогда бы не назвала его красивым. Он был… прекрасен. Как и у Марии, в нем было что-то почти дикое, как будто он не принадлежал никаким четырем стенам. Что еще важнее, хотя она никогда не видела его раньше, в нем было что-то знакомое, как будто она знала его много лет.

— Это мой кузен Маркус, — сказала Мерседес. — Я хочу, чтобы ты осмотрела его плечо. Сегодня он будет последним. Я обещаю.

— С плечом все в порядке, — ответил Маркус.

— Все не в порядке, — огрызнулась Мария, — и у нас есть настоящий целитель. Дай ей посмотреть. — она отошла к задней части фургона, к двухъярусным кроватям, чтобы дать ему возможность войти.

Медленно, все еще глядя на Селин, он вошел внутрь.

— Пожалуйста, садитесь, — выдавила она, и он опустился на скамью.

Эмили села рядом с Мерседес на одну из кроватей.

— Посмотри на его правое плечо сзади, — велела Мерседес.

Его рубашка была темно-коричневой, но когда Селин подошла, чтобы осмотреть его спину, она увидела пятна крови, просачивающиеся сквозь нее.

— Пожалуйста, сними рубашку, — сказала она ему.

Он сделал это без колебаний.

— О, Маркус, — выдохнула она, как будто уже тысячу раз произносила его имя. — Что произошло?

Четыре глубокие раны пролегли из верхней части его плеча до середины спины. Они были страшными, опухшими и выглядели так, словно даже не начали закрываться.

— Один из этих солдат-Волков порезал меня. Я пытался отвлечь его от того парня, которому ты только что помог.» Когда он произнес слово «солдат», ненависть в его голосе была очевидна.

— Внутри шахты? — спросила она.

— Да. Нам удалось убить его, но это нам дорого обошлось.

Селин не стала спрашивать, каких усилий им это стоило. Но сейчас она не хотела этого знать. — Эти раны на грани заражения. Мне нужно сделать глубокую чистку… и это будет больно. — Она взяла бутылку с маковым сиропом. — Я хочу, чтобы ты выпил всего одну ложку этого напитка, не столько, чтобы уснуть, но достаточно, чтобы притупить боль.

Он скептически посмотрел на бутылку.

— Сделай это, — приказала Мерседес.

Селин налила ему деревянную ложку, и он позволил ей накормить себя.

— Нам нужно подождать несколько минут, — сказала она, — пусть подействует.

В дверях появилась Мария и заглянула внутрь. Сходство между ней и ее кузеном было поразительным. Потом Селин пришло в голову, что, хотя эти трое были худыми, они не голодали. Обнаженные плечи и руки Маркуса были худыми, но мускулистыми.

— Ты помогала детям, — сказала Мария Селине — Это было здорово.

Ее слова и речь были настолько просты, что Селин несколько секунд не знала, что ответить. — Это то немногое, что я могу для них сделать. То, что им действительно нужно — так это еда.

— Здесь они почти ничего не найдут, — сказал Маркус, — разве что в солдатской палатке с провизией.

— А почему у вас нет животных? — Спросила Эмили. — Кур или дойных коров?

— Не могу позволить себе купить корову, — ответила Мерседес. — И мы съели последних цыплят много лет назад, еще до того, как прибыли сюда.

— Сколько лет ты здесь живешь?

— Три.

Слушая этот разговор, Селин даже с тем немногим, что знала о людях своей матери, не могла себе представить, чтобы группа Мондялитко оставалась в этом ужасном месте целых три года.

— Где твои лошади? — тихо спросила она Маркуса.

— Ушли. — Он отвел взгляд. — Я охочусь для нас, и мы едим все, что не берет капитан Киган. — И снова, когда он произнес имя Кигана, ненависть в его голосе была хриплой. — Мы делимся тем, что можем, с остальными, а Мария делает для детей все, что в ее силах.

Он посмотрел на Марию, стоявшую в дверях, и она обернулась. Что-то произошло между ними, но Селин понятия не имела, что именно.

Взяв баночку с мазью из гадючьего языка и чистую тряпку, она сказала: — Ладно, это будет неприятно.

Обратив свое внимание на его раны, она вспомнила, что одна из причин, по которой она пришла сюда, заключалась в том, чтобы осмотреть любого раненого страждущими солдатами. Судя по расстоянию между следами когтей на спине Маркуса, у того, кто сделал это с ним, должно быть, были огромные лапы.

Она начала с верхней части его плеча и начала спускаться вниз. Он ни разу не ахнул и не вздрогнул, и она знала, что маковый сироп не мог притупить всю боль. Закончив промывать все раны, она убрала гадючий язык и переключилась на смесь молотого чеснока и имбиря в уксусе.

— Будет больно, но это предотвратит инфекцию, — сказала она, выливая смесь на чистую тряпку и прикасаясь к его спине.

И снова он не дрогнул.

Покончив с этим, она обхватила его за плечи, как могла, и помогла ему надеть рубашку. Он позволил ей.

Мерседес внезапно встала, чувствуя себя неловко. — Мы ничем не можем вам заплатить.

Селин так устала, что с трудом держалась на ногах, что облокотилась на стол. — Мы пришли не за оплатой. — И тут ей кое-что пришло в голову. — Ой. . есть одна вещь, с которой, вы возможно, могли бы нам помочь.

Все тело Мерседес напряглось. — Помочь?

— Да, нам нужно было собрать вещи для путешествия, и нам с Эмили разрешили только одно дополнительное шерстяное платье для дневного ношения. Мы чуть не испортили те, что были на нас по дороге сюда. У меня на рукавах кровь от ухода за раненым солдатом. Как мы можем постирать их здесь? Не могли бы вы позволить нам воспользоваться вашим корытом и бельевой веревкой?

Выражение лица Мерседес стало недоверчивым, а затем она издала короткий смешок. — Все что тебе нужно это помочь со стиркой нескольких платьев? — Она покачала головой. — Приноси их ко мне, и я сама их постираю. Я могу удалить кровь из шерсти.

— Спасибо.

Все еще сидя на скамейке, Маркус смотрел на Селин своими черными глазами, словно пытаясь понять ее. Она надела свой плащ и собрала коробку с припасами, когда Эмили подошла к ней.