Страница 6 из 51
Встреча проходила в молчании, Рей засыпала на цветастых больших подушках перед голопроектором и клевала носом в плечо Митча под хихиканья Кори. Фильм закончился, и молодые люди тихонько потянулись друг к другу. Рей проснулась от глухого чавканья уже страстно целующихся друзей.
— Я вам тут не мешаю? Извращенцы! — шутливо стукнула Митча подушкой, взъерошив медно-русые пушистые волосы.
— Ну, чего сразу взъерепенилась, а? Посмотрела бы зато ещё один фильм…
— Фу-у…
— Митч, прекрати смущать Рей, — заворчала Кори, поднимаясь с пола и собирая пустые тарелки и стаканы, — не все такие любители похабщины, как ты.
— Да все любят похабщину! Просто не все в этом признаются, — наивно развёл руки и весело вскинул брови.
— Я привыкла, Кори, у меня уже иммунитет к этому засранцу, — смешно поджала губы и стала отрывисто щипать Митча за бока, пока тот визгливо хохотал, пытаясь убрать её руки.
Кори с улыбкой помотала головой и ушла на кухню. Запыхавшись, оба успокоились, затем придвинули последнюю глубокую миску с закусками и начали лениво засовывать в её недра проворные пальцы.
— Замоталась на работе? Сонная такая, как моя восьмидесятилетняя бабушка.
— Ага, вызов на дом, — согласно кивнула Рей, зевая. — Проковырялась там весь день, думала уже, что на завтра придётся перенести, но благо успела всё доделать сегодня. У меня и дел выше крыши было в последние дни… Мои друзья из Сопротивления прилетают завтра. Всё думаю, куда их можно отвести, так чтобы за пару дней управиться, но осмотреть кучу всего? Я и сама мало где была, если подумать.
— Своди в Центральную галерею искусств Гринстока, на недавно открывшуюся выставку Клавдия Орэ — знаменитого художника родом отсюда. Он крутой гений, а там целое собрание его полотен привезли, так что за глаза интересного увидите.
— Угу, и небанально, наверное, будет, — надела на пальцы правой руки выпуклые кусочки хрустящих снэков. — А то мы никогда вместе не ходили по таким местам, ну, знаешь, по которым ходят нормальные люди, когда нет войны.
— А ещё отведи их погулять в рощу на холме или покажи цветочные луга. А то будто у нас и на природе посмотреть нечего! Прихвати контейнеры для пикника, — обернулся и тыкнул пальцем в сторону кухни, — вон возьми у меня две здоровые «тележки», в них, я думаю, десять вуки влезут и ещё место для маленького дроида останется.
Рей обхватила колени и рассмеялась, припав к ним щекой. Ей нравилось, когда Митч её смешил, любыми, даже самыми глупыми шутками. Она знала, что он всегда искренне желал ей радости.
К полуночи распрощались, но на Рей накатил внезапный приступ бодрости после короткого сна. Усевшись на спидер, она с минуту поразмышляла, а затем повернула в сторону кинотеатра, что находился на окраине полиса, куда съезжались отдыхать жители пригородов.
Прожекторы из центра города упирались в небо, разукрашивая его то красным, то синим, то ярко-фиолетовым. Со стороны кинотеатра была площадка, где открывался неплохой вид на небоскрёбы и мосты вдалеке. Рей с деловым видом изучала аляпистые афиши под гомон голосов посетителей, входящих внутрь здания, и обрадовалась, заметив, что через несколько минут будут крутить третью часть старенькой антологии, которую она начала смотреть с Кори и Митчем.
— Мне нравится, как оператор там кадр берёт: что ни план — произведение искусства. Говорят, он оканчивал мой факультет пятьдесят лет назад! А потом ушёл в операторы, — шумный выдох за спиной Рей, запах сладкого табачного дыма.
— Мой отец был большим фанатом! Всё-таки сага о контрабандистах… На все эти фильмы меня мелким таскал, я там каждую реплику помню. Любил дружкам потом показывать, как я цитатами оттуда говорю, — приглушённый смех.
Рей почувствовала, как поджались пальцы ног, по телу пронёсся колючий ток. Огляделась по сторонам, зашевелила губами, как в бреду, бегло стала всматриваться в толпу. «Совсем уже спятила! — выругалась на себя. — Ещё бы хоть слово сказал — ноги бы отнялись, до чего знакомо звучал… Это не мог быть Бен. Он бы нашёл меня. Почувствовал меня. И я его. Просто устала, ведь уже за полночь, а я подремала полтора часа всего. Немудрено, что уже мерещится». Резко выдохнула, сжала и разжала кулаки и вошла внутрь.
Купила себе большой напиток и набрала закусок к просмотру, с довольной миной отправилась занимать своё место. Места представляли сдвоенные диванчики на пару человек, и рядом с Рей уселся тучный поддатый мужичок тоже с большим набором еды. Коротко глянул на неё: «Щёки как два бородатых парашюта», — подумала Рей и улыбнулась ему. Мужичок в ответ кивнул на свой набор, дескать, угощайся, если хочешь.
— У меня тоже можете брать, если что, — дружелюбно отозвалась она.
— Не, не, золотко, — пробубнил он сонно, замахав чуть поднятой рукой, — я такое дерьмо не ем.
— Да? Ну, как хотите, — неловко закусила губу и уставилась на голоэкран.
Погасили свет. Бен и Арди́ заняли свои места в последний момент, облегчённо выдохнув, что успели. Рей вскрыла упаковку любимых снэков и попыталась хрустеть тихонечко, чтобы не мешать. Бен взглянул на возвышающийся перед ним хохолок её пучка, путешествующий от одного края подголовника к другому, и улыбнулся тому, как сосредоточенно «пучок» старался не шуметь. Зрители пребывали в состоянии дрёмы, в основном засыпали или шептались о своём. Рей реагировала вслух на происходящее в фильме: эмоционально вздыхала, всплёскивала руками и иногда спрашивала что-нибудь у поддатого мужичка. «Да ладно? Так это тот дядька оказался?!» — она смачно закусила свой восторг. Бен уже не мог скрыть не сходящей улыбки, хотя тактично держал кулак у рта, чтобы Арди́ не спрашивала его. Ему жуть как захотелось подвинуть соседа «пучка» и самому комментировать для неё фильм: «Да и сюжет я лучше знаю. Этот пьяный дурень там уже напутал всё», — мысленно возмущался Бен.
— Ничего не имею против еды и разговоров в кинотеатрах, но не так же громко, — ворчала Арди́, хотя звучала странно по-доброму.
Бену нравилась эта её манера иногда давать такую мягкую негативную оценку. Но на сей раз его задело, что она сделала замечание «пучку». Ему хотелось присесть рядом и извиниться перед ней, сказать: «Ты прости её, она не всегда такая злюка. Не обращай внимания. Ешь спокойно свои сладости и смейся так же звонко». Хотя в этом не было никакого смысла, потому что «пучок» ничего не слышала, продолжая хохотать и звучно лопать вкусности, ссыпая их в рот прямо из упаковки. Ей не было дела до того, что он сзади переживал за неё.
Ближе к концу фильма Арди́ начала засыпать и попросила Бена отвезти её домой, они покинули зал ещё до титров. Как только дверь на выход захлопнулась, Рей тревожно обернулась и приложила ладонь к груди. Ей стало печально.
***
Ночью Бен видел дивный сон, он преследовал его уже давно. В пелене забытья он видел самого себя шестнадцатилетним падаваном Люка. Знакомый солнечный день, купол храма джедаев отбрасывает чудовищную тень на цветочный луг, где тренируются ученики дяди. Он же прячется среди мшистых колонн полуразрушенной древней постройки — тихий и угрюмый, поглощённый давними печалями и обидами, тоска душит его, отравляет.
Издалека в его сторону запорхала бежевая бабочка, замахала крыльями-ручками, она неминуемо приближалась к нему. Плюхнулась на колени, подняв вуаль из гравийной пыли. Каре-зелёные смешные глазёнки посмотрели на него с сочувствием, маленькая ручка дёрнула за белый рукав.
— Бен, ты чего здесь один? Тебе грустно?
— Я просто не хочу ни с кем говорить.
— Ты правда так хочешь? — неуверенно потёрла испачканные пылью колени. — Гляди-ка! Я поймала солнце в бутылку! — в её руке отливало бирюзой стекло, внутри которого светилось что-то жёлтое.
Очнулся. Он всегда просыпался на этом месте. Ему жутко хотелось узнать, что же было в бутылке у девчушки. И кто она такая. Он не знал её в пору обучения у Люка, её не существовало, но хрупкий образ из лета и чистого стекла врезался в его думы.
Тихо собирался на работу в душной спальне, окна не открывал, чтобы не греметь и не разбудить сожителей в других комнатах. Он поселился через три дома от Макка и Арди́: владелец отсюда давно съехал, но недорого сдавал три комнаты. Бен быстро отказался от идеи нахлебничать за счёт своих спасителей, и съём жилья стал для него разумной идеей, особенно после получения места в космопорте. Несмотря на скромность своего нового существования, Бен полюбил его всей душой: это была его жизнь, его и больше ничья. Он не был сыном знаменитых бойцов Альянса, не был учеником великого мастера-джедая или марионеткой Палпатина. У него не было желанной власти и могущества, но у него был он сам — свой, не принадлежащая кому-то вещь. Он мог ковать с нуля собственную судьбу.