Страница 36 из 51
— Так каков всё-таки итог того заседания? — вернулся к предмету разговора.
— Я не знаю подробностей, да и мой информатор, вероятно, тоже. Но твой ярый защитник убедил большинство, и имя Кайло Рена отныне не будут отождествлять только с кровью и разрушениями. Скорее всего, как и имя Вейдера свяжут с возвращением к Свету. Я хотела разузнать больше, но мы были слишком пьяны, к тому же он был горяч, и мы в некотором роде переспали. Не единожды…
— Ого, это… я не знаю, правда, зачем ты мне это рассказываешь, — Бен смущённо улыбнулся, потирая губы согнутыми пальцами. — Ты хочешь сказать, что он тебе понравился?
— Нет, Бен, я хотела сказать, что он просто был горяч. Мне было здорово — и я переспала с ним. Откровенно говоря, я даже рада, что между нами всё сложилось так, как сложилось. Ведь останься я с тобой, от нереализованного сексуального потенциала у меня в итоге на месте вагины образовалась бы сверхновая! — Арди́ глубоко затянулась с гулким смешком, глядя на покрасневшие уши и скривлённые брови Бена. — Ты уж прости, что смутила тебя фактом наличия у меня вагины. А то ты столько со мной встречался и даже не ведал, что она, оказывается, существует.
— Я вовсе не имел в виду…
— Не утруждай только себя оправданиями, а то твои уши сейчас задымятся!
— Теперь я чувствую себя глупым мальчишкой каким-то.
— Я вот думаю, год назад можно было бы заявиться в твои покои на Звёздном разрушителе, начать говорить про секс, и ты бы просто самовозгорелся от стыда, тем самым изменив ход войны.
— Ты само очарование, Арди́! Я ведь так «люблю», когда ты ставишь меня в неловкое положение.
— Обращайся в любое удобное время, — затушила окурок о тарелку Рей. — Пошли к остальным, а то они, наверное, уже думают, что мы межгалактический заговор тут строим.
Как только Бен и Арди́ вернулись к друзьям, Рей тотчас принялась собираться домой, выдумав с десяток отговорок. Ей не хотелось подводить Митча, но и оставаться здесь дальше она была не намерена.
— Спасибо за вечер, классно посидели, жаль от вас уходить, — её голос был неестественным и сбивчивым.
— Когда хочешь начать? В смысле, уроки каллиграфии? — Бен уверенно зацепился за эту возможность как за соломинку и не собирался уступать Рей в её скрытых обидах.
— Через три дня освобожусь, думаю. Я только не знаю, будет ли тебе удобно у меня дома.
— Знаешь, мне будет удобно в любом месте, где мои соседи не выясняют, кто у кого украл поварёшку и чья сейчас очередь мыть в туалете.
— Тогда договорились. Как приедешь из порта и будешь готов, заходи, — на лице Рей впервые за этот вечер проступила искренняя улыбка. — До встречи, Бен, — и вышла за порог.
Арди́ плутовато взглянула на него и удовлетворённо хмыкнула.
— Уроки каллиграфии… Для начала — весьма недурно,— одобрительно похлопала его по плечу.
— Твои слова хотя бы придают мне уверенности.
***
Три дня промелькнули незаметно для Бена, всё это время сражающегося на работе с начальником Лесли. Он и не вспомнил бы, что сегодня день занятий, если бы ему не напомнила Арди́ звонком по комлинку. Погода стояла скверная, вовсю лил дождь, хлестая голые стволы и примятую к рыхлой, набухшей почве грязно-жёлтую траву. К дому Рей он долетел поздно, потому что пришлось потратить время на поездку к магазинчику на окраине города, рядом с голокинотеатром, где он приобрёл набор для каллиграфии. Покупка взбудоражила Бена, заставив вернуться к воспоминаниям юности, периоду подаванчества и к тому роковому вечеру, когда он поссорился с Люком: тогда он последний раз видел все эти столь знакомые ему предметы. После случившегося он не возвращался к занятиям, и этот факт заставил Бена нервничать. Как и встреча с Рей. Наконец-то они будут вдвоём. И пусть в самой ситуации для него было мало романтического, просто провести время вместе было приятной мыслью. «Только не напирай больше на неё, — твердил себе как мантру, — и так испортил всё что мог, не стоит ухудшать ситуацию. К тому же быть с ней рядом — уже много, можно ведь и просто разговаривать. Как друзья. Пока этого будет достаточно. Пусть я и не совсем уверен. Но это от того, что я жаден до всего, что яро желаю».
Три нетерпеливых стука в дверь. Тишина. Долгая, убивающая. Шум, а за ним — «бегу, бегу». Два щелчка. Её лицо. Он невыразимо скучал по этому лицу.
— Ты чего так легко одет? Заболеть шибко хочется? — пожурила его с порога и без церемоний дёрнула за рукав куртки внутрь.
— Да я всё никак не могу добраться до города, чтобы купить что-нибудь тёплое: не привык ещё, что на Гринстоке бывает такая погода, — начал оправдываться Бен, тяжело дыша. Пальцы Рей легли на его покрасневшие мокрые пальцы.
— Руки холодные совсем… — и упорхнула в ванную.
Вернулась с мягким махровым полотенцем и принялась вытирать его руки, а затем, привстав на носочки, ласково промокнула влажные чёрные пряди. Бен послушно наклонился, чтобы ей было удобно, и прикрыл веки, впадая в блаженство. Быстрыми, лёгкими движениями высушила кожу за воротом, затем заботливо скользнула к бровям и скулам. «Вот так, — шепнула, закончив, и её голос показался Бену сказочным, нереальным. — Снимай скорее верхнюю одежду и проходи в гостиную».
Повесила полотенце на спинку стула и, расправляя пушистые складки, вспомнила, как он точно так же оттирал пыль с её лица в тот вечер, когда она приехала в космопорт. Мотнула головой, справляясь с наваждением, и отправилась на кухню ставить каф. Бен вошёл в тёплую гостиную и ощутил обволакивающий уют, с упоением взглянув в окно, где промозглую улицу поливал неугомонный дождь. По столу перекатывался мутный, пасмурный свет, белая скатерть местами была изодрана и испачкана ржавчиной от рассыпанных по столу деталей ремонтируемых приборов, которые Рей взяла на дом. В центре стояла ваза с синими цветами, имеющими чёрно-жёлтые серединки, меж которыми были воткнуты тонкие веточки полевых цветов с крохотными белыми головками — единственными, что выносили осенние холода и продолжали цвести у рощи на холме, которую так любила Рей.
— Извини за бардак, я сейчас уберу! Заработалась, а ты всё не шёл. Решила, что забыл, — она вложила в его руки большую синюю кружку с испускающим ароматный пар кафом и легонько сжала его пальцы ладонями, пытаясь как можно скорее подарить тепло. Бен с благодарностью улыбнулся Рей и сделал глоток, не отнимая её рук.
Затем хозяйка дома ловко собрала в охапку вместе со скатертью грязные детали и отнесла в мастерскую, пока Бен доставал письменные принадлежности, попеременно делая частые глотки кафа, будто хотел распробовать в нём призрак ускользнувшей нежности Рей. Вернувшись, она расстелила свежую скатерть, достала свой каллиграфический набор, несколько чистых свитков пергамента и с предвкушением опустилась на стул, скрестив по излюбленной привычке ноги.
— Скажу сразу, что для письма эта поза не совсем подходит, тебе должно быть удобно держать локти на столе.
— Как скажете, мастер Соло, — весело ответила она, вздёрнув брови и опустив ноги на пол.
«Мастер? — удивился он про себя. — Нигде не слышал подобного обращения, кроме как между учителем и учеником, постигающим Силу».
Почти час он посвятил введению в предмет и показывал основы написания, лишь после этого поставил стул рядом и сел вплотную прижавшись к плечу и бедру Рей, что доставило Бену особенное удовольствие. Он с волнением прикасался к ней, чтобы правильно поставить руку или помочь вывести символ. По непостижимой причине его воображение неумолимо рисовало Рей в голубом сиянии активированного лайтсейбера, её лицо было рассечено молнией ярости, а из груди вырывался воинственный крик. Он представлял, как мог схлестнуться с ней в сражении, выплёскивая наружу злобу, страх и ненависть. Бен не переставая любовался её завитками у висков, что выбились из растрёпанной косы, и с горечью думал о том, что, вероятно, никогда не сможет ей полностью открыться. Да и как вообще начать подобный разговор? Самым ожидаемым исходом станет тот, в котором она начнёт презирать его. «Твой ярый защитник убедил большинство, и имя Кайло Рена отныне не будут отождествлять только с кровью и разрушениями», — отчётливо и ясно раздался в его голове голос Арди́.