Страница 94 из 136
Зачем? — спросил сам себя цесаревич и понял, что ответ очевиден — государь просто убивал время в ожидании прибытия наследника. Вместе с этой догадкой у цесаревича возник вопрос, чем все закончилось, — судя по марке на видео, полет оборотня был совершен менее получаса назад.
Спрашивать Алексей поостерегся, но какой-то ответ на вопрос он получил: государь откинулся в кресло, словно забыв о воспроизведении видеозаписи. Где сместился угол наблюдения: у оператора беспилотника, судя по всему, также появилось желание узнать, чем же все закончилось. Аппарат явно начал плавное снижение, но вскоре вся проекция пошла серой рябью помех — беспилотник или сбили, или нейтрализовали, явно обнаружив и потушив передачу данных.
Долгое, очень долгое время в кабинете стояла тишина, в которой по стенам прыгали призрачные серые тени от продолжавшей транслировать серую рябь помех картинки. Через несколько минут молчаливый и задумчивый Император поднялся и, хлопнув по интерактивной кнопке, закрывая и сворачивая подернутое рябью изображение, прошел к окну.
Посмотрев ему в спину, наследник только сжал кулаки и успокоил дыхание. Вытянувшийся в центре кабинета цесаревич внешне сохранял полное спокойствие, но внутренне был крайне напряжен, в любой момент ожидая вспышки царственного отца. Которой, к его удивлению, не последовало.
— Рассказывай, — бросил император не оборачиваясь от окна, наблюдая за виднеющимися вдали черными водами неспешной Невы.
Цесаревич даже не сразу нашелся что сказать. Последовала короткая пауза, после которой государь обернулся к нему и выжидающе развел руки в стороны.
— Нечего рассказать?
— Есть, но…
Император прервал цесаревича резким жестом. Вновь несколько томительных секунд молчания, после чего государь заговорил.
— Почему о том, что у нас большие проблемы со способными одержимыми, я узнаю не от тебя, как от ответственного за группу Индиго? Правильно, я узнаю об этих проблемах не от тебя, потому что ты о них еще даже не знаешь, — произнес Император таким тоном, что наследник почувствовал очень неприятный холодок по спине. — И большой вопрос, узнаешь ли, — добавил Император, вновь оборачиваясь в сторону освещенных дорожек Марсова поля, раскинувшихся за окном.
— Почему я могу о них не узнать?
— Потому что ты, как сейчас модно говорить в этих ваших паутинах Сети… — обернувшись, пощелкал пальцами государь. — Как это по-русски? Правильно, обосрался-с, — совершенно спокойно произнес он чуть погодя, явно ожидая реакции. Внимательно посмотрев в глаза наследнику, он с удовлетворением кивнул, не найдя там лишних эмоций, и отошел от окна, возвращаясь и усаживаясь на рабочее место.
— Знаешь, где сейчас твое главное слабое место? Не то, что ты совершил ошибку, — ты еще совершишь их много и на любой вкус. Это естественный и даже полезный процесс: умение проигрывать — это качество, которое часто важнее умения одерживать победы. Ты знаешь, что здесь произошло только что? — вновь хлопком по столу государь вернул на столешницу изображение коттеджа.
— Нет, — моментально произнес цесаревич, потому что знал, что государь не терпит ни оправданий, ни уклончивых многословных ответов.
— От твоих боевых псов опричников в Архангельск направился сам обер-прокурор Управления тайных мистических деяний. Отправился с намерением поговорить с нашей сверходаренной(!) темным искусством молодежью в менторском тоне и, вероятно, собираясь поставить их на место. Но, видимо, что-то в беседе не срослось, и теперь у Министерства духовных дел на одного обер-прокурора меньше, — невесело усмехнулся Император. — И есть у меня вполне обоснованные подозрения, что конфликт возник после упоминания неоднозначности семантики этюдности в прозе Пришвина, — добавил он, по-прежнему усмехаясь без веселья.
Цесаревич от услышанного обомлел, даже не обратив внимания на последнюю крайне странную фразу государя. Мысль о том, что обер-прокурор мог быть убит юными одержимыми казалась самой настоящей крамолой. Не бывает так, что неорганизованные дикари с камнями и палками могут победить в схватке с боевой машиной пехоты, действующей в составе тактической группы.
— Как это произошло? — треснувшим голосом поинтересовался цесаревич.
— Откуда ж я знаю? — совершенно неискренне удивился и пожал плечами государь. — Это я должен у тебя об этом спросить. Ведь это именно ты с момента принятия решения о проведении твоего турнира вроде как занимаешься делом нашего… как там его твои опричники называют, высокоградского резидента? Или нет?
— Я. Но…
«Молчи!» — словно бы сказала резко поднятая ладонь императора. «Молчи» — еще раз жестом показал государь, покачав выставленной ладонью, после чего заговорил:
— После того как на рейде погибла «Императрица Мария», награжденных за участие в спасательной операции было больше, чем наказанных за допущение подобного чрезвычайного происшествия. Даже в поражениях необходимо находить возможность поощрить людей, этого достойных. Ты же в последний год приобрел репутацию командира, абсолютно нетерпимого к просчетам подчиненных. И я предполагаю, что тебе о гибели обер-прокурора даже не сообщат в ближайшее время. Спящим больше, Спящим меньше — кто их посчитать может?
Цесаревич попытался было что-то сказать в свое оправдание, но император вновь — с говорящим терпением поднял руку, прерывая его. Наследник моментально осекся — столь показательно демонстрируемая выдержка государя ничего хорошего не предвещала, и сейчас точно будет лучше сохранять молчание.
— Я предоставил тебе в деле организации этого вашего занимательного турнира абсолютный карт-бланш и полнейшую самостоятельность. Ты же начал совершать ошибки, одну за другой. Но! — поднял палец Император. — Собственно, я этого ожидал. Именно поэтому мы сейчас беседуем здесь и сейчас, чтобы твои ошибки обсудить, а после исправить.
Закончив оказавшуюся столь неожиданной для наследника фразу, император посмотрел на собеседника и приподнял левую бровь, ожидая вопросов. Цесаревич же, увидев подобный жест, весьма удивился — раньше государь подобной мимикой не пользовался. Тот же, не дождавшись вопросов, продолжил.