Страница 118 из 136
Вот и Валера гонял в форме оборотня представляя механику процессов только поверхностно. И, если обобщить его объяснения, получалось, что он не трансформировался, а просто задвигал свое истинное тело в Изнанку реальности, одновременно доставая оттуда свою вторую, звериную форму. Именно поэтому оборотничество в его исполнении и было родственно темным искусствам — он оперировал теми же астральными проекциями, что и мы, просто более узко, но в то же время более плотно.
И поэтому Валера мог, получив даже серьезные раны, быстро излечиться. К примеру, получив пулю в грудь, ему можно было обернуться в звериную форму, задвинув свое человеческое тело прямиком в Изнанку, где астральная проекция постепенно восстанавливалась. В принципе, тем же самым занималась Ольга, излечивая раны работой не с физическим телом — в отличие от природных целителей. Только у Валеры восстановление таким способом проходило намного дольше, и срок увеличивался в зависимости от тяжести повреждений.
В природе, кстати, существовали и в обычном понимании оборотни, те же вервольфы или берсерки — которые, будучи одетыми, обернувшись во вторую форму и обратно, с костюмом могли попрощаться.
Валера же этот костюм словно забирал с собой. Причем костюм не каждый — на то, чтобы сменить форму, будучи облаченным в экипировку Шевалье, его сил и умения не хватало. Да и ни у кого из известных ему оборотней Изнанки — хотя со слов Валеры знал он всего пару человек, сил на подобное не было.
Пока я размышлял о природе темного оборотничества, принц в форме черного ягуара — стелясь над землей, уже начал подъем по противоположному склону. Наблюдая за ним, я уже полностью приноровился к связывающему после смешения крови нас мироощущению.
И даже смог совладать с трехпотоковым восприятием — отодвинув в сторону и мироощущение Эльвиры, наблюдающей на экране тактического анализатора расстановку бойцов Измайлова, и не слишком погружаясь в ощущения ароматов свежего снега и пожухлой травы, скрежета когтей по камням и пронзительной чистоты воздуха от Валеры. И еще уже практически не обращал внимания на его истинно кошачью брезгливость, когда ему приходилось лапами ступать в разлившуюся призрачную сукровицу гнили, так внешне похожую на мазут.
Больше восьми минут передвижения в форме зверя ему понадобилось, чтобы преодолеть отделяющее нас от базы расстояние. Теперь еще одно волнующее испытание — клубящиеся над ранами оболочки этого мира лоскутья Тьмы, опоясывающие территорию базы. Когда черный ягуар скользнул прямо в разлитую призрачную мглистую муть, я напрягся. Но ничего не произошло, никакого возмущения пространства я не почувствовал — защита приняла его за своего.
Не обращая больше внимания на Валеру — за меня это делала Эльвира, наблюдая за двигающейся по территории базы большой кошкой, — я принялся торопливо снимать экипировку. Очень быстро доспехи оказались сняты и все скрепленные элементы уложены в транспортировочное положение. Туда же отправилась винтовка, и я — босиком и в одном только контактном комбинезоне, нырнул под полог маскировочного шатра.
Когда только наклонялся, уже вошел в скольжение. Так что, едва отодвинутая Измайловым ткань приподнялась, я сразу же снизу, из-под бедра, бросил кукри — одновременно с этим входя в скольжение.
Для штабс-капитана и Накамуры я только что стоял, согнувшись почти как бегун на старте, и вдруг просто исчез, словно вырезанный из этого мира. Я отметил это краем, отблеском эмоций восприятия Эльвиры, и сразу забыл — потому что уже летел телепортациями по примерно рассчитанной траектории в сторону базы, раз за разом бросая вперед клинок кукри.
Валера просочился сквозь лоскутья защитного контура в звериной форме без возмущения, потому что в облике зверя он словно сам становится частью Тьмы, родственным ей. Мне — без опасности для разума, частью Тьмы никак не стать, поэтому я предпочел не пробовать, среагирует ли на меня система «свой — чужой», и просто миновать замаранные гнилью участки.
После памятного случая, когда я влетел вместе с выбитым окном в гостевой коттедж гимназии, не справившись с разгоном подобного способа телепортации, я поработал над собой. И после длительных тренировок уже мог совладать не только со своим телом, но и с законами физики. И, вынырнув из скольжения в рассчитанной точке, я пробежался по открытой террасе шале, понемногу гася скорость.
Оказалось, что я недостаточно хорошо поработал над собой и научился владеть своим телом, а также оседлывать законы физики. Догадался об этом я, когда понял, что не успеваю затормозить — еще пара мгновений, и с разбега впечатаюсь в стену. Через пару мгновений реального времени, конечно. Которые для меня сейчас — на выходе из ускоренного времени, занимали гораздо более долгий промежуток восприятием, давая достаточно времени на раздумья.
Был вариант просто отбросить кукри назад, телепортировавшись в противоположную сторону и таким образом затормозив, но мне на ум пришло решение получше. Все равно двери-окна закрыты и заблокированы, а проникать внутрь как-то надо. Поэтому я размахнулся и швырнул клинок вперед, влив в него совсем немного силы. Кукри после этого дверь передо мной даже не заметил, пройдя через нее словно нож сквозь масло.
Материализовавшись внутри, я все же смог остановиться — к счастью, под ногами не оказалось ковра, на котором мог бы уехать совсем далеко. Вот об этом — равно как и о том, что на моем пути может оказаться стол, стул или диваны, я как-то не подумал.
Когда замер в центре погруженного во мрак холла, мгновение мне понадобилось, чтобы осмотреться. Свет в гостиной не горел, но я видел все в оттенках серого. Увидел накрытый стол с нетронутыми в большинстве блюдами; отметил до конца прогоревшие свечи, несколько пустых бутылок игристого вина на полу, у ножки стола. Одна, недопитая, расположилась в ведерке, плавая в уже растаявшем льду.
На леопардовой шкуре у камина увидел скомканное платье среди рассыпавшегося огромного букета цветов, чуть дальше заметил разбросанные туфли на шпильках, а также ажурное белье. Кружевной бюстгальтер и вовсе висел на трофейной голове кабана, черными глазками взирающей со стены.
Трапеза и последующее действо, отправившее кружевной бюстгальтер на клык кабана, закончились здесь уже давно — отметил я, заметив, что дрова в камине давно прогорели и сейчас там лежит ровный слой серой золы.