Страница 113 из 136
Я замер на пару секунд, ожидая возможного продолжения, а Ольга, словно перезагружаясь от разговора, закинула руки за подлокотник и потянулась. Изящно выгнувшись — так, что я невольно зацепился взглядом за линии силуэта ее идеальной фигуры. С удовольствием потянувшись, она еще и зевнула — теперь уже точно показывая, что ковер облаков в моменте сейчас ей интересен больше, чем я.
Вот нравится мне Ольга. Красива как богиня, спокойна как Тихий океан, умна невиданно, так еще и… ладно, это сейчас к делу не относится — заставил я мысли сдать назад и поменять дорогу на развилке ассоциаций. И вдруг почувствовал мягкое и теплое касание на щеке, словно, едва коснувшись кожи, незримой ладонью провели.
После этого мне оставалось только извиняющеся хмыкнуть — из-за остаточной связи нашего бессловесного разговора последние мои мысли Ольга прекрасно услышала. Хорошо еще не заглянула на дорогу к тем картинкам, куда эта мысль поворачивала, — с облегчением подумал я, как можно быстрее уходя, стараясь, чтобы это не выглядело торопливым бегством.
С остальной командой и задачами по андроидам разобрались без меня, так что чуть больше трех часов получилось поспать. Причем провалиться в сон пришлось заставлять себя упражнениями из ментальных практик. Потому что все время после разговора с Мустафой у меня подспудно пульсировала мысль о том, что, возможно, прямо сейчас Барбару Завадскую, девушку-горничную, которую случайно свела со мной судьба, распускает на ремни литератор Филипп Горбунов — живодер с хорошим светлым лицом и ироничным прищуром глаз.
К сожалению, быстрее попасть на место событий у меня никак не получалось; если сорваться сразу и по прямой, то Завадскую просто убьют и утилизируют в биодеструкторе, скрывая следы и улики. Кроме того, подобный кавалерийский наскок может стоить жизни и мне, и моим спутникам — поэтому мысли о судьбе горничной я отогнал далеко на задворки сознания.
Оставалось только утешать совесть надеждой, что жертвоприношение начнется не сразу. Все же, насколько обрывочно знаю эту кухню, у ни о чем не подозревающей жертвы сначала тщательно формируется состояние абсолютного счастья реализовавшейся мечты — так эффект от пыток и получаемая в ходе жертвоприношения энергия много сильнее.
Проспал до того момента, пока меня не разбудил импульс от ассистанта. Поднявшись, я прошел через закрытые шторки и оказался в самом начале салона, откуда заранее попросили удалиться бортпроводников. Здесь уже Ира и Анжела Шиманская, которая последнее время неотступно сопровождала Валеру в качестве телохранительницы, вскрывали люк в полу, ведущий в багажное отделение самолета.
И Ира, и Шиманская оставались с командой — именно они обе должны были выполнить непростую задачу, а именно проконтролировать отсутствие навязчивого внимания к тем куклам, которые вместо нас поедут в гостиницу. По планируемой к использованию легенде мы втроем должны были почувствовать легкое недомогание и из номеров никуда не выходить. До того момента, как мы не вернемся. Если вернемся.
Когда я появился в отгороженном занавеской начале салона, люк уже лег на пол в стороне. Быстро спрыгнув в практически пустой грузовой отсек, мы прошли вглубь, где нас уже ожидали четверо конфедератов во главе с капитаном Измайловым. Все они были в бронекостюмах без знаков различий и с опущенными забралами, так что, кто из них кто, понять было невозможно. У всех четверых за спинами виднелись закрепленные блоки системы десантирования.
Куклы, настроенные Накамурой еще в Архангельске, также уже были здесь, пробуждаясь из гибернации. На андроидов я старался не смотреть — настолько неприятен контраст того, как живо, но при этом механически они выглядят еще не полностью очнувшись.
Очень неуютно себя чувствую при взгляде на них. Это остальные к андроидам привыкшие, для меня же это явление из разряда непривычных технологических чудес нового мира.
— You will have problеms, Arthur, — обещая мне грядущие проблемы, шепнул Валера, когда я оказался рядом с ним.
Говорил он неожиданно на английском и с характерным, специально воспроизведенным русским акцентом «Лондон из зе капитал оф Грейт Британ».
— What’s wrong? — машинально на английском ответил я.
— Куклы Эльвиры — это боевые тренажеры, а не вот это вот все, о чем ты подумал в меру своей испорченности. В последнем спарринге оба ее гладиатора получили повреждения, и именно поэтому она просила мне помочь их донести, а вовсе не для сохранения приватности.
— Я подумал⁈ То есть только один я подумал, а ты просто в сторонке постоял? И кстати, как Эльвира узнала о том, что об этом именно я подумал, хотя помогал ей ты?
— Ой все, — только отмахнулся Валера. — Наш капитан в холодной ярости, просто прими как данность.
— Так, подожди… То есть ты налажал, расчехлившись ментально, а сейчас пытаешься приписать меня к своему косяку? Знаешь что, так дело не пойдет…
— Артур, ты теперь принадлежишь к русской аристократии, заканчивай со своей плебейской манерой общения, столь низменный говор режет слух, — поморщился Валера, пытаясь переменить тему. — Хочешь, я порекомендую тебе ритора?
— Нет, я хочу, чтобы ты…
Закончить не получилось — прерывая нашу беседу, один из конфедератов дал отмашку, вскрывая контейнеры с системами десантирования, а другой выкатил наши транспортировочные кейсы с экипировкой.
Чуть больше минуты нам троим понадобилось, чтобы облачиться в свои бронекостюмы. Эльвира, кстати, никак не показывала «холодной ярости», о которой говорил Валера. Но иллюзий я не питал — она, как я успел заметить, не из злопамятных. Просто злая и память у нее хорошая — так что к вопросу о наших предположениях о принадлежности ее кукол наверняка еще вернемся.
Но вообще-то, по уму, могла бы сразу уточнить, что у нее не секс-куклы, а боевые тренажеры. Практика использования нелегальных кукол-андроидов вполне распространена и в этой ипостаси, только с учетом наших тренировок — стрелковых с Андре и рукопашного боя с Мустафой, я не думал, что у нее находится время еще и для индивидуальных занятий.