Страница 112 из 136
Глава 19
Я очень долго думал, ставить ли Ольгу в известность о том, что мы сходим с самолета на ходу по внезапно возникшим неотложным делам. И размышления эти доставляли буквально физическую боль, потому что ни один из возможных вариантов действий хорошим не виделся.
Если сообщить Ольге о том, что мы выходим по делам на пару дней, — весь план окажется если не под угрозой, то с весьма большой долей вероятности под чужим взглядом. В то, что Ольга оставит наши предполагаемые действия в тайне, я сильно сомневался — особенно после ее оговорки и последующего сразу за ней неожиданного появления самого Императора.
Если Ольге не говорить… это будет самым настоящим неуважением. Она подобное, во-первых, не забудет, а во-вторых, возможно, и не простит. Примет как данность, в интересах дела. Даже, может быть, никогда вслух об этом не вспомнит, но не простит точно.
Да и если просто глянуть на наши отношения со стороны, то выглядеть будет мой уход по-английски совершенно невежливо: вся история нашего с ней знакомства идет пунктиром через ситуации, когда или я являюсь пред ней неожиданно (самостоятельно или в бессознательном состоянии), или она сама появляется по первому зову и помогает вернуть к жизни меня или — как совсем недавно, Эльвиру.
Ольга меня всегда спасает, а не я ее. В отличие, кстати, от истории с Анастасией, где у нас примерный паритет — подумалось вдруг мне.
Но ведь и наше знакомство — вернулись мысли к Ольге, началось с того, что она находилась рядом с ментатом в Высоком Граде. Рядом с ментатом, который планировал вскрыть мое сознание, как хвост живого лобстера, — вспомнил я как аргумент.
Но ведь продолжилось знакомство тем, что она в одностороннем порядке поделилась со мной информацией, которая могла стоить ей репутации или даже жизни, — контраргументом вспомнил я нашу беседу после убийства лорда демонического пламени, когда Ольга вытащила меня с того света.
— Что? — вдруг повернулся я, осознав, что меня вот уже второй раз окликает присевшая рядом Наденька.
— Артур, у меня есть несколько важных вопросов по делам класса… — повторила ясноглазая девушка, глядя на меня своими огромными глазами, в которых я даже на миг потерялся.
— Стой-стой-стой, — отвлекся я, вынырнув из бездны ее удивительного взгляда. — Ты же умная девушка, реши все сама, а я завизирую.
— Но Артур, это действительно…
— Надежда Геннадьевна, — пошел я с козырей, использовав официальный тон. — Это на первый взгляд может показаться, что я сейчас ничего не делаю, но если глянуть на полосу загрузки интегративной функции моей биологической нейронной сети, то можно понять наличие по-настоящему грандиозных процессов.
— Хорошо, я попозже тогда еще подойду, — покладисто согласилась Надежда, не ставя под сомнение мою занятость размышлениями, которую я так витиевато обозначил мутной формулировкой.
Интересно, что у нее за вопросы такие с классом, которые без меня, как старосты, решить не может, — мельком подумал я. Но тут же забыл об этом, возвращаясь мыслями к волнующему меня вопросу.
Неожиданно понял, что думаю уже не о том, ставить Ольгу в известность или нет, а о том, каким образом это сделать. И когда наш самолет только оторвался от взлетной полосы и начал набирать высоту, я поднялся с кресла и, пробежав пару шагов, приземлился на сиденье рядом с Ольгой. Как раз в этот момент — прямо на взлете, самолет поймал воздушную яму и в животе на пару мгновений все ухнуло в невесомость. Сюрпризом стало увидеть чуть побледневшее лицо Ольги и длинные тонкие пальцы, крепко сжимающие подлокотник.
Неужели летать боится? Не замечал раньше. Хотя я с ней и летал-то несколько раз, а рядом вообще мы никогда не сидели — несмотря на ее прямое и недвусмысленное предложение, на людях держалась она со мной предельно официально и даже немного холодно.
Когда я накрыл руку Ольги своей и ободряюще сжал, она едва-едва улыбнулась в ответ, с ясно читаемой благодарностью во взгляде лиловых глаз.
Говорить я сразу не стал, просто посидел рядом. Как оказалось, летать Ольга если и боялась, то давала волю своему страху только на взлете. Потому что, когда высоту набрали, передо мной вновь оказалась та самая невозмутимая Ольга, которую я знал.
— Дело есть, — используя мыслеречь, произнес я, глядя прямо в необычайно красивые и притягательные глаза девушки.
— Внимательно слушаю.
— Сейчас мы втроем, Эльвира, Валера и я, сойдем с борта втайне ото всех… почти ото всех, и отправимся по делам на день, может два. Вместо нас дальше полетят куклы-андроиды, которых и довезут в гостиницу, а после они примут участие в выходе команды…
Сделав паузу, я обернулся назад. Взглядом показав Ольге туда, где через несколько рядов сидений как раз об этом сейчас — о координации андроидов и о действиях в случаях, если что-то пойдет не так, Эльвира разговаривала с Модестом, Ильей и присоединившейся к ним Наденькой.
— Куда и зачем мы отправляемся, — вновь повернулся я к Ольге, — я могу тебе сказать и рассказать, но… есть одна очень, очень важная вещь.
— И какая же? — негромко поинтересовалась Ольга, которая явно восприняла происходящее всерьез.
— Добровольно делиться подобной информацией с тем, кого люблю и ценю, я бы не стал из-за опасения за его жизнь и здоровье.
Только облекая мысли в слова, я понял, что сейчас, возможно, совершил серьезную ошибку. Вдруг Ольга сделает акцент на слове «люблю» и примет его в более глубоком контексте? Более глубоком в отличие от подразумевавшегося мною дежурного смысла признания ее важной роли в моей жизни.
К счастью, мы с ней, видимо, уже давно на одной волне. И как-то обращать внимание на эту ремарку и тем более просить прояснить, какого именно рода любовь я к ней испытываю, Ольга не стала.
Обдумывая мои слова, она посидела десяток секунд в глубокой задумчивости, потом едва заметно кивнула, выражая благодарность за откровенность. И едва-едва улыбнулась, глядя мне прямо в глаза прикрыв веки — словно желая удачи. После этого Ольга отвернулась к иллюминатору, словно больше интересуясь бугристым ковром облаков снизу, чем продолжением беседы.