Танцующая королева

— Угу.

— Ты, полагаю, даже не знал, где находится предохранитель. Да и знай — не смог бы восстановить его в полевых условиях. И все же запись как-то изменилась. Чудеса, можно сказать.

— Скажи, а что изначально было в той записи? — спросил Филин и посмотрел собеседнику прямо в глаза.

Мережко пожал плечами.

— Описание места, краткий отчет о житье-бытье, набросали кое-какие идеи и разработки, чтобы все могли выбраться отсюда.

— А что за идеи?

— Использование подпространственных схем, некая поляризация, можно сказать. Хочешь, я дам тебе почитать.

— Я не уверен, что смогу осилить все это без специального вводного курса. А про сферы Вселенной, точки которых пересекаются? Про возможные способы достичь самых отдаленных уголков пространства за считанные минуты?

— Нет, ничего такого фундаментального.

— Ясно, — задумчиво кивнул Филин.

— Ничего тебе не ясно! — раздраженно буркнул Евгений.

— Это почему же?

— Да потому, что мне тоже ничего не ясно, а я понимаю в всей этой чертовой электронике намного лучше тебя. А ты, к слову, о происходящем осведомлен лучше всех, полагаю, иначе не стал бы задавать столь странные вопросы. Да и Стивенс излагал вещи, которые тебе не казались бредом. Тебе не ясно, что происходит здесь так же, как мне не ясно, что произошло с тобой.

— С чего ты взял, что со мной произошло нечто из ряда вон?

— Да просто ты внимательно слушал и не был удивлен. Значит, есть и вездеход, и дом, точнее планета, престарелых. И желтый туман тоже существует.

— Существовал. В вашем параллельном будущем существовал.

Филин на секунду замолк и поправился:

— В одном из грядущих, откуда, например, родом «Галактис». Его не было в моем мире, он возник позже, но попал сюда.

— Да, местечко-то воистину набито чудесами. Но получается, что Стивенс бывал там… на той стороне, если можно так выразиться?

— Выходит — бывал. Но это не главное чудо. Ты кибернетик, ты разбираешься в машинах, но постарайся выслушать без раздражения следующую штуку: этим местом управляет искусственный интеллект.

— Скажешь тоже! — фыркнул Евгений.

Филин не обратил внимания.

— Это причина всех остальных странностей планетоида. Вся система управляется этим самым электронным мозгом, скрывающимся за завесой желтого тумана. А может, и сам туман представляет собой мыслящую машину или ее часть.

— Тебе бы отдохнуть не помешало, — скептически поглядев на инженера, выразил свое отношение к рассказанному Мережко. — Глядишь, и туманы развеются.

— Я знал, что подобное тебе покажется невероятным, но так обстоят дела. Если ты попытаешься сделать выводы, принимая во внимание возможность существования искусственного интеллекта, то многое прояснится. В том числе и то, почему я понимал Стивенса. Нас забросило в одно и то же время, в одно и то же пространство. Просто выводы мы сделали разные. И тут уже чисто индивидуальные различия сыграли свою роль.

— Да, в этом что-то есть. Тогда и с изменением записи в устройстве более-менее проясняется. Чтобы стереть пленку, надо на определенные участки ее воздействовать извне достаточно мощным магнитным полем. Но чтобы записать новую информацию, требуется этим самым полем очень четко управлять. Не обязательно обладать интеллектом, но мощными вычислительными способностями — непременное условие.

— Но сама подмена сообщения должна иметь под собой основание. Нужен толчок, мотив какой-нибудь. А такого рода вещи уже не свойственны ни одному вычислителю, сколь бы мощным он ни был.

Но кибернетик не сдавался:

— Директива ноль или ее аналог могли заставить машину совершить подобные действия. Противоречия в командах, маловероятный сбой, логическая ошибка в одном из алгоритмов могли вызвать спонтанную реакцию, сходную с осмысленными действиями, но таковыми не являющимися.

— Но вычислитель постоянно решает задачи по защите человека. Алгоритмы отработаны, программы стабильны. На моей памяти ни одна из машин не меняла программу тех или иных устройств из-за их потенциальной опасности. Даже бластеры способны навредить человеку, однако никаких попыток нейтрализации устройства не предпринимал ни один робот. А в данном случае машина пытается защитить даже не жизнь человека, а его свободу воли, стремления, мечты, надежды. Какому кибернетическому устройству достанет алгоритмов, чтобы позволили воспринимать смысл директивы ноль столь широко?

— Может, ты и прав, — Мережко потеребил мочку уха. — А почему бы нам не рассмотреть вариант, что машиной управляют извне? То есть, программы только обсчитывают надлежащее исполнение команд и совсем ничего не умеют делать самостоятельно. Чем плоха версия?

— Пожалуй, имеет право на жизнь.

Филин досадливо закусил губу и задумался. Получалось, что он настолько увлекся идеей искусственного интеллекта, что прошел мимо довольно очевидной вещи. Даже «кубики» вписывались в предложенную схему, если исключить из версии человека. Например, некий инопланетный разум учился дистанционно управлять роботами и для этого использовал разноцветные трехмерные игрушки. Правда, тогда оставался вопрос об этих инопланетянах. Непонятен был смысл их действий. Зачем им спасать людей таким замысловатым способом? Сперва иному разуму пришлось постичь этику и чаяния человека, затем научиться обращаться с его машинами. Да и не только с человеческими. На планетоиде оставалось немало роботов, созданных совсем другими существами. Кстати, а почему перестали приходить те, кто попадал сюда из подпространства до людей? Научились пользоваться сферами Вселенной? Вопросов слишком много, и для ответа на каждый потребуется уйма времени. Но каждый ответ породит еще несколько вопросов.

Филин решил воздержаться от полемики, вздохнул и сказал кибернетику:

— Ладно, идем!

Мережко бросил кубик на стол, и они отправились в радиорубку.

Ростовцев уже вовсю беседовал со Свиридовым. На человека, который побывал в лапах механизма-хищника, штурман точно не походил. Подумав об этом, Филин невольно взглянул на Евгения: тот тоже не выглядел помятым. Инженер вдруг ощутил, что ему осталось совсем немного, чтобы составить компанию Стивенсу. Он взял себя в руки и улыбнулся Свиридову.

— Привет, Илья! Хорошо выглядишь!

— Здорово, Филин! Нормально добрались, вижу?

— Да ничего вроде.

— А Майя где?

Филин закашлялся.

— Тут, видишь ли, несчастный случай произошел, и вот…

— Черт! Она что? Она погибла??

— Она уже… вернулась. Так лучше сказать, наверное. Когда вы встретитесь, то она тебя не вспомнит.

— Встретимся… Легко сказать! Знать бы, как выбраться из этого местечка.

— А тебя куда занесло?

— Спроси чего полегче. Тут только одно помещение мне и знакомо более-менее, в нем и установлена СДС. Больше и идти некуда. За дверью какой-то совсем непонятный мне мир, даже страшно выйти. Кажется, что вот эту каюту вырезали откуда-то и поставили посреди неизвестности.

— Сейчас тебя попробуем запеленговать. Не отключай связь.

— Безусловно!

Ростовцев, стоящий вне поля зрения камеры, виновато развел руками. Филин кивнул ему, затем сказал Свиридову:

— Я отойду. Надо аппаратуру настроить.

— Жду.

Филин встал, подошел к Михаилу и вполголоса спросил:

— Что произошло?

— Пеленг не берется, — пожал плечами ответил кибернетик.

Стрелки приборов раскачивались, а на круглом экране уныло бегала по радиусу ярко-зеленая полоса, не оставляя ни единой светлой точки. Ростовцев постучал ногтем по стеклу.

— Пусто, сам видишь.

Инженер внимательно оглядел верньеры, убедился, что все включено и настроено. Конечно, оставался еще шанс, что оборудование неисправно, но работали сразу два комплекта — вероятность того, что отказали оба, исчезающе мала. Ростовцев заметил интерес Филина и подтвердил:

— Я проверил все. И даже отправил человека с переносной радиостанцией наружу, чтобы проверить мощность сигнала. Что интересно, он легко принимался даже на короткую антенну, а качество приема не менялось даже во впадинах. И вместе с тем, у Свиридова я не могу даже замерить уровень, будто волны нет вовсе.