Время перемен

— Если я права, то ничего хорошего, — с улыбкой, не вяжущейся со словами, ответила я. На всякий случай уточнила: — Но будет весело. Нам с вами, но не новеньким. И то не факт.

Я оказалась права: Рия так запугала новеньких, что на следующий день ей и мне за компанию капитально влетело от директрисы.

— Вас же, кажется, просили изобразить обычную школу, — устало вздохнула моя наставница, прекратив нас отчитывать, — а не рассказывать новеньким «местные» легенды, большей частью выдуманные на ходу! Представляете, как они после этого восприняли известие о магии⁈

— Так я и изобразила обычную школу! — с явным трудом сдерживая улыбку, сообщила всю ночь шатавшаяся около комнат новеньких потомственная. — В любой обычной школе, особенно интернате, новеньких запугивают, устраивают что-то вроде посвящения. Разве я не права, Света?

— Не знаю. В первом классе это не практикуется, а перехожу я впервые, — пожала плечами. — Но если судить по литературе и кино, то это не редкость. Я вот себе тоже много чего навоображала. Ночь не спала потом.

Честно говоря, от осознания, что я не одна такая пострадавшая от чужих недомолвок, чувствовала я себя замечательно. Отомщенной, что ли? Хотя девочкам не могла не посочувствовать…

— Ну вот и как вас наказывать? — явно риторически спросила Илина Владимировна.

— Илина, сколько можно тебя ждать? Там потомственные прибыли! — сообщила Маргарита Николаевна, заглядывая в кабинет.

Улыбка на лице наставницы мне почему-то очень не понравилась. Как оказалось не зря.

В течение дня в школу прибывали все новые и новые потомственные — будущий первый, второй, а также третий, четвертый и пятый класс. С холеными детками «аристократических» семейств проблем оказалось больше. Хотя бы потому что одну их группу, пока что состоящую из пяти человек, нам с Рией почему-то вдвоем (несправедливость не была устранена, даже более того) вручили в качестве наказания с инструкцией: «Беречь, драться не давать, с территории не выпускать, все объяснять. И не вздумайте ещё и этих запугивать!» Дали нам, кстати, первоклашек. Не знаю уж, к добру или к худу.

Когда Ри их увидела… я думала, она меня или бросит или в директорское окно что-нибудь бросит. Или из чего-нибудь выстрелит. Оказалось, одна из девочек — Риина двоюродная племянница — дочь её кузины.

— Маленькая копия Аквы по характеру, — шепотом оповестили меня. Я поёжилась. С Аквой я была знакома. И продолжать знакомство мне ни капли не хотелось. Способная покалечить родную сестру, к тому же младшую, на собственноручно и спровоцированной дуэли, старшекурсница доверия не вызывала.

Проблемы начались с того, что место в общежитии просто взяло и кончилось: оказалось, вчера вечером и сегодня утром ещё новенькие приехали. Пришлось искать директрису, а потом Маргариту Николаевну и, выловив её из кабинета, где она распекала поисковиков, кажется, на английском (слова она использовала при этом такие, что я ни в чём уверена не была), обрисовывать ситуацию. Решение у проблемы нашлось простое — бывшая директриса просто сняла заклятья со второго, казалось бы, легендарного, корпуса общежития и четвертого этажа первого. Ругалась она в это время… не по-русски, по крайней мере.

Мы выпали в осадок, когда она «за одним» сняла заклинания с «не совсем достроенного» третьего. Причем это «не совсем» выражалось в отсутствии окон, крыши и отопления.

— Это ещё что, — хмыкнула она, видимо заметив выражение наших лиц. Особенно впечатляющим оно было у моей наставницы, также при этом присутствовавшей. И огорошила: — Вы просто четвертый с пятым не видели. Но не волнуйтесь, скоро увидите, — и она направилась в сторону спортзала.

Стало совсем страшно. Сколько же этих корпусов-то? В ответ на этот вопрос, прозвучавший из уст нашей директрисы, нас обрадовали заявлением, что она сама не помнит, но вроде как десять.

— И где⁈ — вскричала Илина Владимировна. Основательница школ махнула рукой в сторону леса за оградой справа от главного здания.

— Там какой-то даже достроен, — попыталась успокоить мою наставницу Риина. Для неё это явно новостью не было.

Директриса со стоном опустилась на землю. И, надо сказать, в этот момент я её прекрасно понимала: столько — А, кстати, сколько? — лет быть директором и ни сном, ни духом про девять корпусов не знать. На её месте я б себя, по меньшей мере, обманутой чувствовала.

Проблемы продолжились после того как мы заселили наших подопечных на четвертый этаж согласно выданному моей наставницей рукописному частично карандашному списку. Если постельное белье хотя и с трудом, но было найдено, то формы столь маленького размера, разумеется, не нашлось. Также как не нашлось учебников для первого класса. Впрочем, это уже не наши проблемы. Детки, кстати, даром что первоклашки оказались весьма проблемными.

— Вы, потомственные, что со сверстниками до поступления в школу не общаетесь⁈ — спросила я у Ри, когда мы возвращались к себе, дав малышне время привести себя в порядок и объяснив где нас искать.

— Только с родственниками, — огорошила любительница оружия, пожимая плечами. Я замерла как вкопанная. — Мне проще было — у меня Фыв с Аквой были. Плюс ещё двоюродные братья-сестры, но они, правда, нас старше на пару десятилетий, так что…

— Что, вообще? — шепотом уточнила.

— Я ж говорю, только с родственниками, — терпеливо повторила Рия. — А их знаешь как много? Все рода, так или иначе, в родстве. Не по одной линии, причем. Я, к примеру, в дальнем родстве с Андре. Мой дедушка по маминой линии принадлежит боковой ветви того же рода, что и мать этого красавчика. Так что он мне то ли пятиюродный дядя, то ли семиюродный племянник… Всю эту генеалогию я всегда на троечку знала…

— Погоди, — попросила я. — До меня это как-то с трудом доходит. Просто тяжело представить столь дальнее родство.

— Да не, это ещё не дальнее, — отмахнулась потомственная, продолжая путь. — Вот по папиной линии он действительно мой дальний родич. Его отец — племянник по жене троюродного дедушки по матери кузины моей бабушки, а мать — четвероюродная кузина моего прапрадеда.

— Ты издеваешься? — поняла я.

— Немного, — улыбнулась подруга. И только я успокоилась и прекратила пытаться представить это на родословном древе, как она уточнила: — Но, то что я сказала — не выдумка.

Кажется, если я не прекращу представлять эти дурацкие родословные, то попросту свихнусь. И как Ри это запомнила? Вот интересно, а с Илиной Владимировной они в родстве? Мы почти дошли до комнаты, когда я решилась это узнать. Ответ поразил:

— Само собой. Я же тебе русским языком говорю, мы с Андре родственники.

Может ей это и само собой, а я что-то не поняла. О чем и сообщила:

— Не поняла! Причем тут Андре?

— Так директриса — его двоюродная бабушка, — пожала плечами Рия.

— Кх-кх…Кхе? — подавилась воздухом я. — Прости, не расслышала. Его кто?

— Свеет, ну прекращай придуриваться уже! — попросила Ри, направляясь в свою комнату. Перед тем как войти, она сжалилась и повторила: — Двоюродная бабушка. То есть родная сестра его деда, старшая, кстати говоря.

Слов у меня с этими потомственными нет!

Стоило мне начать разбираться с домашкой по математике, как в комнату ворвалась одна из наших подопечных, размазывающая слезы.

— Они…они там… — всхлипывая, начала жаловаться девочка. Короткие русые волосы завивались в кудряшки, обрамляя по-детски пухленькое личико. — Дерууутся…

Не дожидаясь уточнений, рванула наверх.

— Алина, отведи её к Ри! — бросила, уже выбегая из комнаты. Рия догнала меня на середине лестничного пролета между третьим и четвертым этажами.

— Давай веселее! — любительница стрельбы буквально взлетела вверх.

Когда я добралась до комнаты, разнимать уже было некого. Обе драчуньи с трудно выговариваемыми именами Дрирниана и Бренифильния висели над кроватями, спеленатые тем самым заклятьем, которым Наташа успокаивала истерящую по поводу приезда родителей Рию. Видимо, она решила его выучить на всякий случай. А может и до этого знала.