Время перемен

— Или нам кажется, что нет, — поправила директриса. — Если её глушат, подобное возможно. Ты не думаешь, что это может быть связано с…?

— Вряд ли, — отрезала Елена Валерьевна. — Поиск не срабатывает только на карманы, полуреальность и отдельные защищенные территории Империи. Скорее уж это связано с её дедом. Тем более что она немного испугана, удивлена, но в порядке.

— А что с её дедом? — заинтересовалась Илина Владимировна.

— Он проник в её Сон, — нехотя сообщила Светина крестная начальству то, что и она сама, и Света должны были сообщить сразу.

— Ты говорила, он не маг, — это прозвучало как обвинение.

— Видимо, ошибалась, — признавать это было неприятно. Судя по всему, Григорий Вениаминович как-то провел её при встрече.

— Или кто-то использует его образ, — мрачно предположила директриса. Такое было возможно, тем более во сне, когда Светины способности к истинному зрению не действовали. Подруги переглянулись. — Сможешь отследить?

— Попытаюсь, — хмуро ответила Елена Валерьевна. Единственным вариантом в этой ситуации был планетарный Поиск. Но уверенности в его успешности у неё не было. — Возможно, проще было бы отследить сам портал. Её же явно похитили порталом.

Поняв намек подруги, Илина Владимировна развернула свое собственное пространственное окно. Но прежде чем она покинула учительскую, Асавен предложил:

— Я могу её найти.

Инициативы от мерфита ни одна из них не ожидала, но портал директриса закрыла.

— Уверены? — подозрительно поинтересовалась руководитель школы. Нового подчиненного ей отрекомендовали как хорошего преподавателя, но весьма посредственного мага. Хотя, конечно, посредственность бывает разная. Особенно, когда дело касается мерфиток.

— Можно на «ты», — разрешил он. И только после ответил на вопрос: — Уверен. Так что? Вам нужна моя помощь?

Обе женщины синхронно кивнули. Чем больше способов, тем надежнее. Пальцы Асавена засветились зеленым…

Света

Мы перенеслись в небольшую — два на три метра — комнатку, всю обстановку которой составлял протертый синий диван. Старомодные уже пожелтевшие от времени обои покрывали стены, из-под облезлого серого ковра проглядывал уложенный «ёлочкой» серо-коричневый паркет. Такая же видавшая лучшие времена дверь занимала большую часть левой стены. На противоположной имелось маленькое, закрытое снаружи чем-то вроде ставен окно.

— Где мы? — требовательно спросила, разворачиваясь к дедушке.

— Там, где можем спокойно поговорить, — отпустив мои плечи, он устроился на диване. Скрестила руки на груди, зло глядя на него. — Так и будешь стоять или все же сядешь?

Что-то мне это напоминает… Наверное поэтому, я уперлась:

— Постою.

— Как хочешь, — мужчина пожал широкими плечами, скрытыми под странного вида балахоном. По фасону одеяние больше всего напоминало сутану или мантию, какие носят судьи, только не черную, а мышинно-серого цвета. Из-под ворота торчал краешек воротничка рубашки. На груди красовался вычурный и даже на вид тяжелый золотой медальон с рубиново-алой вставкой и непонятными знаками. Почему-то при виде него сразу вспомнился один из крестражем Волан-де-Морта… Не подозревая о моих ассоциациях, родственник продолжил: — Но, имей в виду, разговор будет долгим.

Отогнав посторонние мысли, спросила настороженно:

— А потом ты перенесешь меня обратно?

— Сама-то портал открыть не сможешь? — несколько удивился он. Покачала головой. Полноценный портал нас создавать ещё не учили. Я могла бы попытаться, но рисковала при этом забросить себя куда-нибудь совсем не в школу. — Может и перенесу. Посмотрим.

Решив, что, если хочу выбраться, надо идти на уступки, всё же села на краешек дивана как можно дальше от столь странно одетого дедушки. Интересно, он так постоянно ходит? Судя по тому, как комфортно себя чувствует, да. Но спрашивать как-то страшновато. Дедушка вообще-то всегда вызывал у меня смутные опасения, но сейчас это ощущения словно удвоились. Какая-то магия?

— И все же. Кто ты?

— Вот ведь заладила! — мое упорство родственнику явно не понравилось. Отвечать он не торопился. И вообще и вел, и выглядел несколько иначе, чем я помнила.

Молчала и я, предпочтя в ожидании ответа получше разглядеть деда. Собственно, на свои как минимум шестьдесят (не в пятнадцать же он отцом стал?) он никак не тянул. Спокойная уверенность, властность во взгляде голубых, ирреально голубых я бы сказала, глаз вызывали безотчетный трепет. В светлых волосах того же оттенка, что мне так нравился у мамы до того, как она начала краситься, было заметно несколько седых прядей.

Молчание затягивалось. Наконец, чтобы разбить давящую на нервы тишину, я пересилила себя:

— О чем ты настолько хотел поговорить, что меня буквально похитил?

— Не догадываешься? — Кажется, мне удалось его удиваить. Мотнула головой. — Мне казалось, я всё вчера достаточно понятно разъяснил. Но если ты уже успела забыть, так и быть повторю. Что творится у вас в школе? — Точно, он же спрашивал это вчера. Но это не значит, что моя реакция будет другой, так что молчу. — И да, Светик, мне ничего не стоит сейчас усыпить тебя и считать память, — обманчиво ласково известили меня. Мурашки пробежали по спине. Поморщился: — Ну что ты смотришь словно на врага народа? Разумеется, мне не хотелось бы этого делать: всё-таки ты — моя внучка, но если добровольно ты делиться сведениями не согласна, для того, чтобы взломать как собственные твои ментальные блоки, так и установленные другими, сил мне вполне хватит.

— Зачем усыплять? — сама не знаю для чего спросила я.

— Предпочитаешь сойти с ума? — левая бровь выгнулась дугой. Похоже, эта привычка у нас была семейной. Я помотала головой. — Ну так чего спрашиваешь? Альтернатива, надеюсь, ясна? — Ясна куда уж яснее. И конкретизировал, видимо, чтобы уж совсем двоякое толкование исключить: — Либо ты отвечаешь на мои вопросы, либо мне не остается ничего другого, как влезть в твою память. Может, кстати, даже блоки ломать не придется, все же родство дает мне определенные права…

От его слов стало так противно, что я забыла об осторожности:

— Какой же ты гад!

— Какой есть, русалочка моя, какой есть, — дедушка отреагировал совершенно спокойно. На моё мнение ему, похоже, было плевать. — Так что там творится у вас в школе?

— Бардак! — честно ответила я.

Мужчина хмыкнул и задал вопрос по-другому:

— Почему поисковики стягивают непревратившихся в школу? Готовится война?

Он поймал мой взгляд, и я помимо воли ответила:

— Нет. По крайней мере, нам все объяснили давно требовавшимися реформами.

— Кто их инициатор? — каким-то непостижимым образом оказавшись на расстоянии вытянутой руки, он удержал меня за подбородок, не давая даже попытаться разорвать зрительный контакт. Вот ведь зараза, память ему видите ли считывать не хотелось бы, потому что я — внучка! А как волю подавлять, так не внучка⁈

— Маргарита Николаевна.

— Логично. Больше-то некому. Значит, старая перечница вернулась к активной деятельности… Жаль. — Он явно был с ней знаком. О незнакомых так не отзываются. Впрочем, целительница персона известная, так чему я удивляюсь? Хотя, конечно, это и странно: дедушка для меня был как бы из прошлой, человеческой жизни (несмотря на определенно демонстрируемые магические способности), а экс-директриса из новой, ручалочьей. — Ладно, давай дальше. В чем заключаются реформы?

— Полного состава не знаю, — чужим голосом отозвалась я, — Нам вводят физику с литературой, увеличивают количество математики и… — зажмурилась, пытаясь освободиться. Дедуля ласково потрепал меня по щеке. Ощущения были… своеобразными. Я вздрогнула, вновь встретилась с ним взглядом и выпалила: —…школа переходит на обучение с первого класса.

— Только славянская или все? — и взгляд такой острый.

Не хочу отвечать! Зачем он так со мной⁈ Неужели я бы так не сказала? Хотя наверно не сказала бы. Я же не знаю, кто он. Может враг. Вот если бы он рассказал о себе и позволил посоветоваться с Илиной Владимировной, я бы может…