Страница 48 из 57
— Хватит повторять слова моей бывшей жены, — холодно произносит Ломакин. — Избежать ответственности таким образом не выйдет.
— Это не слова Красной Мамбы, — возражаю устало. — Это голос разума. Который ты, господин начальник, почему-то не желаешь услышать.
Антон Викторович хочет что-то сказать, вероятно — пожурить малыша, которым он меня сейчас видит, за отсутствие вежливости. Но вдруг прижимает кончики пальцев к левому уху. Выслушивает сообщение и впивается в меня бешеным взглядом:
— А вот про Ось Единения давай поподробнее.
Пожимаю плечами: я и сам не так уж много знаю. Не упоминая ни Андрея, ни — тем более! — Найта, рассказываю о том, как посланники этой самой Оси заявились сначала в третий посещённый нами мир, затем — прямо в Золт.
Ломакин качает головой:
— Мы посчитали вторжение в Симулякр шуткой Админа. Он давно работает из рук вон плохо. Не саботирует, конечно, но устраивает всякие сложности. Жаль, заменить некем…
— Что-то случилось? — спрашиваю настороженно.
Антон Викторович не отвечает, зато активизирует свой триафон. Увеличивает экран, насколько возможно, и поворачивает ко мне.
— Вот. Несколько минут назад это получили члены правительства по всему миру.
И запускает на триафоне видео.
Во весь экран — сурового вида женщина с коротко стриженными чёрными волосами, одетая в знакомую почему-то броню.
«Ким? — удивляется Найт. — Что она здесь делает?»
Точно! Броня-то из его воспоминаний! Но расспрашивать некогда, потому что женщина начинает говорить. Губы шевелятся, но другие лицевые мускулы — нет. Похожа на робота или оживлённую с помощью какого-нибудь приложения фотографию.
— Варвары Земли, — милое начало. Явно договариваться с нами не планируют, если я что-то понимаю в переговорах. — Ось Единения обвиняет вашу планету в преступлениях против священной для нас информационной безопасности. Вы бесстыдно воспользовались нашей инфраструктурой ради собственной наживы и будете наказаны. Каким именно образом — решим в ближайшее время. Готовьтесь.
— Ну и что? — спрашиваю равнодушно. — По мне, так это куда больше похоже на чью-то шутку. Причём сделанную на коленке.
Антон Викторович качает головой:
— Дело не в самом сообщении. А в том, откуда оно пришло.
И недвусмысленно указывает наверх.
— Да ладно! — усмехаюсь. — Не похожа эта тётечка на бога.
— Я про космос! — раздражается Ломакин. — Сначала сообщение поступило на один из спутников и только затем было отправлено адресатам. Либо мы имеем дело с весьма изобретательными людьми, либо…
— Ось Единения действительно существует, — заключаю я. — И они очень недовольны нашим поведением.
Антон Викторович надолго задумывается.
— Всё же у этой истории много нестыковок, — наконец признаёт он. — Будем разбираться. А тебе рекомендую никуда из дома не выходить. Пока не официально, просто дружеская рекомендация.
— Ну да, очень смешно, — фыркаю я. — Когда меня призовёт император, я ему так и отвечу.
Ломакин замирает. Потом наклоняется поближе и вдруг начинает говорить, понизив голос почти до шёпота:
— Кстати, об императоре. Он был весьма недоволен твоим самоуправством. Я про договорённость с другими домами после турнира. А теперь, когда приток капиталов практически перекрыт, он точно объявит тебя виноватым. Так что постарайся действительно с ним не встречаться, если призовёт. Делай что угодно, даже умри. Но не суйся в пасть льву.
Антон Викторович оглядывается по сторонам, будто ожидает, что за нами следят. А затем спокойно произносит:
— Сейчас я отправлю тебя домой. Постарайся сделать так, как я сказал. Так будет лучше именно для тебя. К тому же после того, что ты устроил перед закрытием Золта, слишком многие держат на тебя зуб. Защита личных данных у нас, конечно, стопроцентная, но есть и человеческий фактор…
Ну и что я такого устроил-то? Подумаешь, правду сказал народу. Люблю, когда все в курсе происходящего. Не то что некоторые Найты с императорами. А вот Ломакин, несмотря на занимаемую им должность, явно пытается мне помочь. Хотя бы предупреждает, чего спокойно мог бы не делать.
Поэтому прощаемся мы с ним почти дружески.
Усаживаюсь в машину — похищенную вместе со мной капсулу погружения Ломакин обещает выслать Петровичу позже. И наконец вижу сообщения от Папки. Сводятся они к тому, что Куджо не отвечает, а его посадили под домашний арест.
«Не волнуйся, такое с ней ведь не раз уже было, — успокаиваю товарища. — Сейчас столько всего произошло».
— Сегодня всё по-другому! — орёт Иван мне в ухо. — Мы на связи были, как нас выкинуло. А потом заговорил какой-то мужик и она отключилась.
«Вот только ревности мне сегодня до кучи не хватает, — устало отмахиваюсь. — Может, это её старший брат…»
— Да какой брат, дед это! И он ей угрожал, точно тебе говорю!
По хребту почему-то продирает мороз. И тут дед нарисовался.
«Ты знаешь, где её искать?»
— Только то, что она в этом городе.
«У тебя есть возможность узнать, кто она такая?»
Иван молчит, будто что-то прикидывает. Затем неохотно признаёт:
— Не уверен. Своих людей вокруг меня нет. Ни одного.
«А мать?»
— Не знаю, — он вздыхает, будто столетний старец. — В нашем мире ни в чём нельзя быть уверенным.
«Попробуй всё же обратиться к ней, — советую за неимением лучшего. — Мне показалось, что она о тебе заботится».
— О своём добром имени она заботится, вот о чём, — сердито бурчит Иван. — Ладно. Попробую. Смотри ты не пропадай.
Он отключается, а я весь остаток дороги ломаю голову над тем, что делать дальше. Ситуация гадкая, как ни посмотри. С момента попадания я так старался хоть что-изменить, хватался за любую возможность. И посмотрите, к чему пришёл. Мда…
Но нытьём делу не поможешь.
Благодарю доставившего меня водителя — вежливость никто не отменял. И поднимаюсь по ступеням к резиденции Бориса Петровича. У дверей меня тормозит охранник.
— Борис Петрович приказали, — невнятно басит он, — прерово… препрево… к нему вас отправить, как вернётесь.
Пожимаю плечами. Ясное дело, что вопросы возникнут, ведь Ломакин для него — будто красная тряпка для быка. Вот только можно было просто мне сказать, а не сопровождать до самой гостиной.
Дед сидит на том же самом диване, на котором Саша когда-то угощала меня бутербродами. Лучше бы она тут меня встречала, честное слово.
— Повезло тебе, — ехидно произносит Петрович. — Как Ломакин уехал, сразу люди от главного прибыли, — для подкрепления слов он, как недавно Ломакин, тыкает пальцем вверх. Вот только шутить про бога больше не хочется. — Но ты не волнуйся. Они завтра обещали вернуться.
— Зачем?
— А ты как думаешь? — усмехается дед. — Пришла пора держать ответ перед императором, братец. А то ведь такого наворотил, вовек не разберёшься.
«Делай что угодно, даже умри,» — звучит в ушах. А ведь это мне с самого начала показалось странным. Зачем Ломакин перевёз меня прямо в капсуле? Не проще было дождаться, пока я выйду из погружения на месте? Тем более, что обещанного допроса толком и не было.
Он сделал это специально, — приходит осознание. Чтобы дать мне возможность подготовиться к встрече с императором. Точнее — чтобы её избежать.
Наверняка рисковал служебным положением. Почему? Нас даже приятелями не назовёшь. Так, пересекались несколько раз по разным вопросам.
Но его подарок я использую по полной. Ни за что не дам себя поймать.
— Во сколько они приезжали? — уточняю на всякий случай.
Дед пожимает плечами:
— Да как рабочий день начался, так и прибыли. Ломакин-то спозаранку прискакал. Что, вставил тебе небось по полной программе?
Старикан мерзко хихикает, явно представляя что-нибудь гадостное. Нахально улыбаюсь:
— Наоборот! Заместителем к себе звал. Да я отказался.
Хорошее настроение Петровича как рукой снимает.