Стеклянный занавес

– Что значит, до Горяича? Она ж с ним как бы с министерства! – Ада не пропускала такие вещи мимо ушей.

– В министерстве они только втюрилась друг в друга, но она ж тогда ещё Муму была.

– Ты мне порожняк не гони! Говори, куда уехала? – окоротила её Ада.

– Ой, Ада Густавовна, она мне трепать запретила, но я ж вам ВГИКом обязана! – Вика изобразила крайний испуг, хотя Валя уже давилась от смеха.

– К Горяеву уехала?

– Вы меня не сливайте, я ж по-любому ваш человек, раз вы у деда учились! На какой-то канал уехала. На какой, не сказала. Вы ж её знаете – Зоя Космодемьянская! Там продюсер то ли Мамушкин, то ли Мамочкин… Предложил за нормульный ценник передачу про лечение травами.

– Не врёшь?

– Да я сама в ауте! Говорит, из-за какой-то рекламы от вас свалила, – убедительно прикалывалась Вика. – На Горяича по телефону орала: «Какая из тебя крыша, если Ада рекламные деньги обкарманила? На хрен вы мне оба?» Замену ему ищет, с ней теперь шагу не ступи – олигархи с ходу ширинку расстегивают!

Валя, лёжа в постели, почти кусала подушку, чтоб не расхохотаться, и Вика пригрозила ей кулаком. Матери дома не было, а Шарик, услышав, что они проснулись, стал подвывать и скрестись в дверь.

– Что за звуки? – насторожилась Ада, чувствуя, что её дурят.

– Пудель дверь царапает. Человек собаке друг, у собаки нету рук… Впущу?

Вика долетела босиком до двери, и Шарик, погавкивая, пробежал по комнате и устроился у неё на постели.

– Думаешь, уйдёт с передачи? – не то Вику, не то саму себя спросила Ада.

– Вы ж Валю знаете – если чё, бьёт с ноги. Передаче без неё шиндец, а столько сил и бабла вложено! – проговорила Вика с неподдельной грустью, и Валя снова пожалела, что Ада не запихнула её на актерский факультет.

– Хочу как бы в командировку отправить, – забросила удочку Ада. – В прохладное место. Чтоб подостыла.

– Не поедет. Горяич её по выборам загонял по Зажопинскам.

– В Швецию хочу послать. – Ада сделала грамотную паузу. – Вместе с тобой.

– В Швецию? – Вика чуть не выронила трубку, начисто забыв свою роль. – Фигасе!

– А потом в Данию…

Валя с Викой растерянно переглянулись.

– Тут я бэзандестенд… В Финляндию она точно поедет, там подружка. Вы меня с той подружкой в баню возили, где оркестр играл перед бассейном. Про Швецию и Данию не врубаюсь.

– Финляндии в меню нет, а Швеция и Дания на блюдечке. Из Стокгольма в Хельсинки доберётесь на пароме за две копейки. Короче, обработай её на поездку.

– Конечно, Ада Густавовна, изо всех сил навалюсь. Только я вам ничего не говорила и вы со мной не разговаривали! – стала умолять Вика.

– Целую крепко, твоя репка! – Ада положила трубку.

– Какая ещё Швеция и Дания? – удивилась Валя.

– Типа взятка турпутёвкой. Прикинь, мы с тобой в Стокгольме на паром и к Соньке с Юккой в Хельсинки! – Вика натянула одеяло на голову и пробубнила сквозь него: – Сплю дальше, раз учёбу прогуляла. А ты настраивайся. Даю установку на Швецию и Данию, как Кашпировский.

– Кто такой Мамушкин-Мамочкин?

– Даун с нашего курса. Нарезает вокруг меня круги, как хохлатый пингвин вокруг самки.

Было понятно, что подачка от Ады обяжет Валю, захлопнет капкан – придётся снова ломать себя и вести передачу, набивая чужие карманы деньгами с рекламы воды. Но с другой стороны, она увидит Соню! А пожаловаться можно только ей. От Вики утаивает одно, от Горяева другое, от Юлии Измайловны и матери почти всё.

Да и Лев Андронович, рассказывая о регрессионной терапии, говорил, что нельзя игнорировать страну, которая тебя сама позвала. Что купленные путёвки – это потребительский туризм, и только приглашения, внезапно надиктованные небесным диспетчером, поднимут тебя на новую ступень.

Вечерние новости раскалила информация о взорвавшемся в поезде метро сиденье на перегоне между «Тульской» и «Нагатинской». Показывали вылетевшие стёкла вагона, кричащих людей, испуганных милиционеров. Говорили о четырёх погибших, двенадцати госпитализированных, используя новые выражения «транспортная война» и «слепой терроризм».

Мать собралась в церковь, молиться за пострадавших. Валя так разнервничалась, что отменила завтрашний приём больных. И еле удержалась, чтоб не набрать телефон Горяева.

А в двенадцать на сотовый позвонила Катя:

– Водила к тебе поехал за загранпаспортами. Если фоток для анкеты нет, с паспорта переснимут.

– За какими паспортами? – не поняла Валя спросонья.

– Твоим и Викиным. У Адки всё схвачено, завтра шлёпнут визу. Билеты и паспорта с визами водила передаст, когда повезёт в аэропорт.

– В какой аэропорт?

– Вот что ты прикидываешься? Ты же Адку раком поставила, что хочешь в Швецию! – заорала Катя.

– В Швецию? – Валя окончательно проснулась.

– Представительские в конверте. С самолёта переводчик встретит.

– Кать, а гостиницы там дорогие?

– В командировку летишь, а Вика прицепом. У тебя встреча с каким-то начальством. Гостиница оплачена. Только не думай, что Адка что-то делает задаром.

– Кать, в метро взрыв… – напомнила Валя. – А я в Швецию…

– Ну, взрыв! Что теперь, всем застрелиться из рогатки? Хорошие парни побеждают плохих везде, кроме новостных программ. Когда ещё взрывать, как не под выборы? Адка-то радовалась: «Швецию ей надо? Пусть вместо меня прётся в Швецию!» У неё там какая-то байда, и вдруг ты требуешь именно Швецию…

– Я требую? – Казалось, всё это розыгрыш.

– Перед этим сходишь завтра вечером в Балчуг, там окученный Адкой приют для девочек. Водила передаст набор кассет с детскими фильмами. «Берёзовая роща» дарит приюту сюси-пуси. Выйдешь и вручишь наклейкой в камеру.

– Ладно, везите кассеты. Кать, если уеду, дублёрша ведь передачу про взрывы завалит…

Она не собиралась больше сотрудничать с Адой, но взрывы.

– Опять тупишь! Нам надо выбрать Ельцина! Так что залепим взрывы кремовыми розочками! Случайно взорвалось сиденье, начальник поезда лишён премии за то, что не обнюхал его, как спаниель. В девяносто втором, когда ЕБН брякнул, если цены поплывут, он ляжет на рельсы, мы все рельсы из кадров вычистили. Чуть не из Анны Карениной их вычистили!

И положила трубку. Валя стала тихо одеваться, чтоб спуститься к водителю, но, передав ему загранпаспорта, пожалела. Какая у неё там может быть важная встреча? И кто она такая, чтоб её ждали в Швеции? Ада явно что-то задумала.

– Ма, кажется, мы с Викой летим в Швецию, – объявила Валя за завтраком.

– Самолётом? – перекрестилась мать.

– Воздушным шаром! – хихикнула Вика.

– На что тебе, доча, та Швеция? Можно сказать, без порток, а в шляпе, – запричитала мать.

– Бабуль, чё струнные запустила? Оплачивает передача, – успокоила её Вика.

– Командировка.

– Тогда грех не съездить, – тут же согласилась мать. – В церковь пойду – свечи поставлю. За вчерашних невинно убиенных да за вас, гулён! К Соньке?

– Ма, она в Финляндии.

– Тогда Свене звони. Он же швед, глядишь, подсобит?

Но меньше всего Вале хотелось говорить о поездке Свену.

– На улице раздавали. – Мать протянула пёструю газетку. – Про Зюганова пишут, мол, настоящий Гитлер! Прям заголовок «Зюг Хайль». А про Ельцина хорошо, прям не ожидала. Смотри, какой-то Пьер Ришар, не знаю, кто это. А вот сама Вероника Кастро, которая «Богатые тоже плачут»! А ещё Виктория Руффо, которая «Просто Мария»! Зыкина, Пьеха, Боярский, Жванецкий! Ну, этим заплатили, а тамошним артисткам верю.

– Почему?

– Потому что они семь раз не русские и денег-то у них там куры не клюют.

– Если еду в Швецию, значит, должница Ады, – сказала Валя.

– Чё ты всё время укусы расчёсываешь? Рудольфиха тебе столько недоплатила, что это мелочовка, – возмутилась Вика. – Барыги, когда видят, кент вот-вот сорвётся – на другой состав перейдёт, к другому барыге отвалит или совсем завяжет, – находят его. И сразу, мы ж с тобой друзья, бери разок бесплатно, потом бабки отдашь…

И после этого на всех парусах понеслась во ВГИК хвастать поездкой в Швецию, а мать замоталась в платок и ушла ставить свечи в Никулинскую церковь. Оставшись дома, Валя набрала телефон кабинета.