Страница 72 из 88
– Очнулси наконец… – ворчливо произнесла темнота за его спиной.
Озорник вздрогнул.
– Потап! Я тебя и не разглядел… Что, не спится?
– Да так… Стерегу помаленьку, – медведь, неподвижно замерший в тени рубки, был совершенно незаметен.
– Сколько же я спал?
– Да, почитай, больше суток… Днесь у нас ещё бой случился… Сам-то как?
– Да ничего вроде… Бывало и хуже. Голова только кружится… – Озорник потёр виски. – Больше суток, говоришь… Да, назад дороги нет. Ну и ладно. Будем считать, всё к лучшему.
Пробуждение Озорника не оставило равнодушным никого. Стерлинг моментально воспрянул духом: все надежды, которые он питал относительно этого человека, вспыхнули с новой силой. От полноты чувств он хлопнул Осокина меж лопаток – с такой силой, что тот чуть было не свалился за борт.
– Итак, господин чудотворец, мы жаждем лицезреть ваши таланты! – заявил капитан. – Помимо старых недругов, у нас на хвосте теперь вояки из Нового Йорка. Мы изрядно потрепали их прошлым днём – но, боюсь, этого мало…
– И не забывайте про тот чертов воздушный корабль, размером с чертову Пикадилли! – злобно бурчал Шон О'Рейли. – Я не желаю, чтобы он устроил нам чертов Армагеддон: одного раза мне за глаза хватило…
– Так чего конкретно вы хотите?
– Ба, откуда я знаю, что вы можете?! Ну, пошлите нам попутный ветер – мы ползём как черепаха из-за этих клятых водорослей!
– Каких водорослей?
Капитан перегнулся через леер. В нарождающемся утреннем свете воды Гудзона казались кристально-чистыми: гнусные зеленовато-бурые заросли остались позади.
– Чтоб я сдох! Неужто мы вышли на чистую воду?! Куда вы все смотрели, олухи?! Джонатан, полный вперёд! Выжмите из котлов всё, на что они способны!
Водомёты запустили на полную мощность. В топку были брошены последние лопаты угля; вслед за тем пожарные топоры принялись крушить деревянные столы и стулья, с треском вгрызлись в обшивку кают-компании, матрасы и комья постельного белья исчезали в ненасытной чугунной утробе – словом, в ход пошло всё, что могло гореть. «Паровая Душа Стерлинга» в погоне за скоростью пожирала саму себя. Речные берега вскоре сузились, да и глубина стала мельче; пару раз киль задевал дно – и громада броненосца вздрагивала всем корпусом, будто живая. Все понимали, что корабль вскоре придётся бросить – и молились о том, чтобы это случилось как можно позже: каждая пройденная вверх по реке миля сокращала путь, который придётся проделать ногами, по земле, населённой чудовищными тварями.
– Пора причаливать к берегу, капитан! – заявил, наконец, Озорник. – Идти по реке становится слишком опасно: здесь нельзя ни спрятаться, ни свернуть.
– Час по воде – это день пути сквозь джунгли! – возразил Стерлинг. – Какого дьявола; я не брошу мою малютку, покуда дозволяет фарватер!
– По крайней мере, прикажите подготовиться к высадке! Что-то мне подсказывает, спокойной жизни нам осталось совсем чуть-чуть…
– Хорошо, хорошо! – отмахнулся капитан. – Шон, займись этим!
Нервозность Осокина, казалось, передалась команде. Даже Потап, встопорщив шерсть на загривке, проворчал себе под нос:
– Ох, неладное чую…
Напряжение нарастало. Наконец, пробрало даже Стерлинга: он с мрачным видом передал штурвал О'Рейли, вышел из рубки на палубу, поднёс к глазам бинокль и принялся сосредоточенно озирать небеса.
– Сэр, впереди полоска чистого берега, – тихонько подсказал Озорник. – Там можно…
– Да чтоб тебя! – рявкнул вдруг Стерлинг. – Кто из нас командует, ты или я?! А, проклятье… Стоп машина! Право руля! Ну что уставились, недоноски?! Высадка!
«Чистый берег» – это, пожалуй, было сильно сказано: просто на небольшом участке побережья растительность не была столь буйной. Корабельные водомёты умолкли, и «Паровая Душа Стерлинга», продолжая двигаться по инерции, глубоко зарылась в прибрежный ил развороченным носом. Навели сходни; механики, злые и невыспавшиеся, подняли на палубу малую динамическую машину – сложный агрегат, снабженный тележными колёсами: для призраков этому устройству предстояло быть единственным источником живительного электричества. Матросы спешно подгоняли лямки пехотных ранцев, проверяли оружие, рассовывали по карманам патроны и паковали провизию. Ласка подошла к мрачному как туча капитану.
– Сэр, я хотела бы получить назад свой пистолет…
– Пистолет? – непонимающе нахмурился Стерлинг.
– Тот, что у меня отобрали при обыске…
– А, эту игрушку! Зачем она вам? Разве что, ха-ха, застрелиться при нападении какого-нибудь ужасного монстра – чтобы не быть сожранной живьём… Вооружитесь лучше штуцером! А впрочем, дело ваше. Шон, помнится, вы взяли эту безделицу себе…
О'Рейли неохотно полез в карман и выудил кургузый пистолетик. Ласка проверила стволы: один пустовал – пуля из него была выпущена некогда в Гавре. Может, и впрямь оставить его – всё равно нет подходящих патронов, только лишний вес… Нет, рука не поднимется: как ни крути, это последняя память о Крепости. О доме…
Высадка шла полным ходом, но Джонатан Лидделл не спешил оказаться на берегу. Инженер неприкаянно бродил по опустевшим стальным коридорам. Ему было тяжелее всех: предстояло бросить на произвол судьбы любимое детище, то, на что ушло столько сил и трудов...
***
Снаряд уложен в казенник, отфрезерованные в его корпусе канавки вошли в сцепление с нарезами ствола, порох погружен в основную и компенсационную камеры, пружины магнето взведены – остается лишь дать команду. Командор Роберт Мак Дули несколько мгновений медлит: стрелять предстоит с расстояния в несколько миль по наземной цели. Осевая пушка не предназначена для этого, но использовать её в таком качестве теоретически возможно – и «Железный Роберт» собирается проверить это на практике. Черточка броненосца подрагивает в перекрестии визира: воздушные потоки норовят сбить прицел. Механики с трудом справляются, корректируя положение огромного корабля.
– Сложный выстрел… – цедит сквозь зубы командор; его знаменитая трубка исходит клубами латакиевого дыма. – Поправка на ветер вправо десять, по вертикали минус четыре…
Жужжат пропеллеры; воздушный линкор неторопливо изменят положение в пространстве – корма задирается вверх, нос опускается. Ползут по столам, падают на пол незакрепленные предметы, шуршит бумага, где-то звенит разбившееся стекло…
– Огонь!
«Немезис» выдыхает длинный сноп пламени. Спустя несколько мгновений на берегу распускается огненно-черный цветок. Сорванная взрывной волной листва тучей взмывает над лесом. В воздухе медленно кружатся комья земли, измочаленные в мелкую щепу ветви… Мак Дули досадливо морщится: промах!
– Заряжай!
В утробе вычислителя Бэббиджа стрекочет армия металлических сверчков: отдача от выстрела, хоть и скомпенсированная противонаправленным зарядом, сбила прицел, и теперь требуется ввести все поправки по новой. Цель остается неподвижной. Что удерживает их здесь, мельком удивляется командор; они же под парами, а за то время, что требуется нам на коррекцию и перезарядку, можно успеть стронуться с места… Или у них какая-то поломка?
– Орудие заряжено, сэр!
– Поправка вправо двенадцать, по вертикали минус три, огонь!
Столб воды и взбаламученного ила – гейзер, фонтан до небес, извержение Везувия в миниатюре! Ошметки речной грязи дождём сыплются вниз, марая берег и палубу… Подумать только, возле самого борта, недолёт в каких-то жалких десять футов!
– Заряжай! – гремит командор. Вычислитель забыт, в ушах Мак Дули поют неслышные прочим волынки, рукой его движет не сухой расчет, а вдохновение воина – и он знает, знает без тени сомнений, что этот выстрел будет для таинственного недруга фатальным…
– Огонь!
Раскаленные газы с грохотом вырываются из компенсаторных дюз и ствола осевой пушки; потревоженный воздух, вспарываемый исполинской пулей, отзывается негодующим гулом. Спустя несколько мучительных мгновений возмездие настигает посмевших бросить вызов Империи. С легкостью прошив броню, снаряд врывается внутрь, круша переборки – и взрывается; а через долю секунды воспламеняется пороховой погреб корабля. Двойной взрыв рвёт тело стального левиафана на части, разламывает его посередине, словно ребёнок шоколадку. Визжат раскаленные осколки, половины корпуса встают почти вертикально, замирают на краткий миг – и рушатся вниз; тонны искорёженного металла смешиваются с грязью и человеческими останками…