Лексикон

– Глаза?

– Не забывайте, этим бумагам свыше двадцати лет… Полагаю, окривел он как раз после исчезновения; кстати, если помните – сэр Дадли тоже был одноглаз… Этот Осокин – вообще любопытнейшая личность. Выходец из черты оседлости – знаете, что это такое, да? Дикие московитские нравы… Единственный способ выбраться оттуда – принять крещение; что он и сделал…

– Выкрест! – в устах француза слово прозвучало грязным ругательством. – Ненавижу эту публику…

– Почему?!

– Да потому, что это худшие представители рода людского… Отвергшие собственное естество, одинаково глумящиеся над верой предков и новообретённой – поверьте, я уже сталкивался с такими! Нельзя жить в двух мирах одновременно, поймите! Такое уродство не просто греховно, оно противно самой душе человеческой! Это разрушители, Фальконе, упыри; они не способны ничего созидать – такова их ядовитая суть. И что самое худшее – они отравляют этим ядом тех, кто имеет неосторожность оказаться рядом! У них нет ничего святого…

– Гм… – Сильвио выглядел слегка ошарашенным горячностью Легри. – Полагаю всё-таки, это отнюдь не вопрос веры. Молодой человек, обладающий блестящими способностями, зачах бы в глубинке… Вы тут упомянули о грехе; но ведь настоящий грех – это губить собственные таланты! Итак, довольно скоро он поступает в Санкт-Петербургский Университет… И – становится членом нелегального студенческого общества. Здесь у меня копии полицейских протоколов; судя по всему, отбытие в экспедицию спасло его от ареста. Кое-кто из университетских товарищей Осокина отправился на каторгу; после «Народной воли» тамошние власти болезненно относятся к любому намёку на революционность.

– Избавьте меня от экскурсов в московитскую политику!

– Как пожелаете. Суть вот в чём: процесс вышел довольно громким, и по возвращении Осокин должен был предстать перед судом. Если верить показаниям его товарищей, он был одним из самых активных членов группы. Это просто штришок к портрету, деталь характера; наш друг – ниспровергатель устоев…

– Ну, а что я говорил вам о выкрестах?! – вставил Легри.

– Итак, юный революционер исчезает на несколько лет: в самом сердце Азии, вполне возможно – там, где покойный сэр Дадли обрёл власть над миром… А теперь вспомните, когда впервые сработал детектор Фокса и куда он указывал? Те самые края, Огюст! То самое время!

– Что ж, поздравляю. Похоже, вы и впрямь выяснили, с кем мы имеем дело… Если только всё это – не череда дурацких совпадений, – нехотя пробурчал француз. – Но это ни на шаг не приближает нас к цели.

– Понимаете… Я всё время пытаюсь разобраться, чего хочет этот человек. Что им движет, каковы его помыслы и устремления… – Фальконе откинулся на спинку стула и задумчиво сощурил глаза. – Если помните, в Праге нам достался его архив; до недавних пор у меня не было времени как следует порыться в этих записях. Но после всего случившегося я исправил свою оплошность.

– И что вы нашли? Перестаньте тянуть, Сильвио – у меня и так нервы не в лучшем состоянии последнее время…

– Я обнаружил две любопытные вещи. Первая – наш фигурант явно интересовался строением Земли. Он, по-моему, собрал все возможные теории – от античности до последних веяний науки. Знаете, когда я понял, что именно объединяет все эти материалы, мне стало не по себе… Он пытается разобраться, как устроена наша планета, Огюст! Он, человек с задатками Бога… Зачем? Что он задумал? От таких вопросов у меня мороз по коже…

– А вторая? – спросил Легри.

– Вторая? А, да… Вторая – вот это, – Фальконе осторожно достал из папки ветхую географическую карту. – Обратите внимание на затёртые линии… Он явно что-то вычислял здесь, верно? Если присмотреться, видно – они сходятся в нескольких точках. Я попытался выяснить, чем замечательны эти края, и тут же наткнулся на знакомую фамилию… По меньшей мере, четыре точки из семи – это те места, где побывал некогда знаменитый путешественник, сэр Дадли Фокс! Но знаете, что самое любопытное? Осокин, судя по всему, повторил некоторые из его маршрутов – а может, даже и все.

– Зачем? – нахмурился француз.

– Полагаю, он ищет там… Нечто. То же самое, что искал и сэр Дадли.

Легри склонился над картой. Тонкие, еле видимые вдавленности от грифеля паутиной оплетали континенты.

– Ну, в Австралии он не был, насколько я знаю… – француз вдруг замолчал и поднял глаза на Фальконе. – Постойте-ка…

– Охотничьи трофеи на вилле Фоксов, – тихонько подсказал Сильвио. – Доисторические твари. Последнее путешествие сэра Дадли.

– Он отправился в Новый Свет! – Легри вскочил на ноги. – Чёртово наводнение и чёртов корабль… Всё сходится! Скорее идёмте!

– Успокойтесь, Огюст. Доешьте вашего омара…

– К чёрту омара! Нельзя терять ни минуты; мы и так упустили бог знает сколько времени… Надо срочно затребовать расписание трансатлантических рейсов! А впрочем… – Легри вдруг замер, уставившись в одну точку.

– Я как раз собирался просить Джека…

– Погодите-ка! – француз хищно усмехнулся. – Мы в любом случае отстаём на несколько дней, так? Если пользоваться обычными транспортными средствами.

– Что значит – обычными? Что вы задумали? – непонимающе нахмурился Сильвио.

– Скоро узнаете… Полагаю, Фальконе, даже вас удивит, насколько широки теперь мои полномочия!

***

«Паровая Душа Стерлинга» рассекала просторы Атлантики. Короткие толстые трубы плевались клочьями чёрного дыма, тут же уносимого ветром, холодные волны обдавали палубу солеными брызгами: броненосец имел чрезвычайно низкую осадку. Океан до самого горизонта был чист: беглецы предусмотрительно держались вдали от привычных маршрутов. Их судно не могло похвастать выдающимися ходовыми качествами. Новые военные корабли Империи имели преимущество в скорости, однако инженер Лидделл приготовил возможным противникам немало сюрпризов. В палубном настиле отворились неприметные люки; повинуясь слаженным движениям призраков-матросов, полезли вверх сложные складные конструкции, состоящие из парусины, стали, упругого тиса и множества тросов-растяжек. Не прошло и пяти минут, как на ветру тяжело захлопали два огромных, непривычной формы паруса – нечто среднее между веером и крылом нетопыря. Скрипели лебёдки, с негромким шорохом раздвигались телескопические реи, хлопали на ветру складки серой ткани, улавливая воздушные потоки… «Паровая Душа Стерлинга» ощутимо прибавила ход, вдоль низких бортов заиграли пенные буруны. Капитан вышел на палубу и с самодовольным видом облокотился о леер, заложив механический протез за отворот мундира. Следом поднялся Озорник, щурясь с непривычки: лучи низкого закатного солнца прорвались сквозь облака, ударив прямо в глаза. Матросы-призраки в его свете заиграли тысячью маленьких радуг, словно фантастические создания, сошедшие со страниц сказки.

– Великолепное зрелище, а? – капитан широким жестом обвёл горизонт. – Я чувствую себя конкистадором на заре великих завоеваний!

– Что ж, в широком смысле слова мы повторяем их путь, – откликнулся Озорник. – Из Старого Света в Новый… Вы знаете, как они называли те края? Земля Чудовищ… Полагаю, бедняги были шокированы, впервые узрев всех этих допотопных монстров. Вам уже доводилось с ними встречаться?

– Ха! А откуда, вы думаете, у меня вот это?! – Стерлинг потряс в воздухе протезом. – Когда я только начинал своё дело, налаживал связи с табачными плантациями, мне доводилось порой неделями пропадать в этих чертовых джунглях… Я оставил в зубах одной мерзкой твари полдюжины фунтов собственного мяса, сэр! К счастью, теперь мы вооружены и экипированы куда лучше, чем в те времена; вдобавок, мои «стим бойз» – великолепные бойцы…

– Выходит, я зря беспокоюсь?

– Гм… Ну, я бы так не сказал… Новый Свет по-прежнему остаётся дьявольски опасным местом; просто у нас теперь куда больше шансов остаться в живых…

Корабль жил размеренной жизнью. Ласка потихоньку привыкла к постоянной качке и плеску волн; запах мокрого железа, доводивший её до тошноты в первые сутки пути, постепенно сделался незаметным. Дел для неё почти не находилось: все механизмы работали как часы, а мелкие регулировки Лидделл предпочитал делать сам. По малейшим изменениям в вибрации двигателя девушка научилась угадывать происходящее в чреве судна: запуск и отключение динамо-машины, насыщающей призраков энергией, работу вентилирующих устройств, подъём и спуск парусов…