Лексикон

Хиггинс манит пальцем того фелис, который сидит на шкафу, и разыгрывает пантомиму: сжимает кулак и беззвучно шлёпает по нему раскрытой лапой. Кузен ухмыляется и достаёт из-за пазухи мешочек, сшитый из грубой парусины и наполненный песком. Шаги старого лакея вновь приближаются. Ночные тени быстро и беззвучно перегруппировываются. Слуга полковника Фокса ничего не замечает: фонарь, который он несёт, освещает небольшой пятачок, за пределами которого царит тьма. Внезапно старик получает сильнейший удар по макушке – и падает, словно подкошенный.

Хиггинс бросается вперёд и подхватывает выпавший из ослабевшей руки фонарь возле самого пола. Непоправимого не произошло: стекло не разбилось, керосин не пролился, да и шума почти не было – так, лёгкий шорох, не более.

– Свяжите его, чтоб ни рукой, ни ногой не мог шевельнуть! – шепотом распоряжается он. – И не забудьте вставить кляп.

Кузены работают споро: за свою не слишком долгую, но наполненную событиями жизнь им не раз доводилось проделывать нечто подобное.

– Джонни, ты не слишком сильно его угостил?

– В самый раз… Часок-другой проваляется в отключке, мы за это время успеем перетряхнуть весь дом!

Хиггинс в задумчивости поглаживает свои вибриссы: он не разделяет оптимизма родственника.

…Следующие полчаса уходят на исследование дома. Фелис беззвучно перемещаются по коридорам, прислушиваются к шорохам, заглядывают в приоткрытые двери, сами оставаясь невидимыми…

– В общем, так: если здесь и есть что-нибудь стоящее, то находится оно на первом этаже, – доложил, наконец, один из фелис главарю.

– У меня под большим подозрением одна дверь… Там дежурит парочка хмырей с винтовками, – подхватил второй.

– Хм… Двое с оружием, говоришь? – Хиггинс сощурил глаза. – Крепкие парни?

– Судя по всему, да – бывшие солдаты… Но нас не ждут, так, клюют носом на своём посту…

– Ну что же…

– Эй, Хигги, я бы на твоём месте не делал этого! – опасливо встревает другой фелис. – Мне что-то не очень хочется схлопотать пулю в упор!

– Свет там какой?

– Свет? – недоуменно хмурится Марвин.

– Ну, что у них там: свечи, газ, керосин?

– Э-э… В коридоре газовые рожки, штуки четыре…

– Отлично! Бьюсь об заклад, здесь имеется один общий вентиль… Проберись в подвал, найди его и перекрой. А мы с Джонни попробуем управиться с этой парочкой по-тихому.

Ровное пламя светильников заколебалось минут через пять. Дремлющие стражи встрепенулись.

– Это ещё что за дела! – хрипловато буркнул один, вставая. – Ну и вечерок, а? Сперва эта дикая московитка со своим чудовищем, теперь ещё и это…

– Жалеешь, что не пристрелил медведя, Мозли? – усмехнулся второй, нащупывая в темноте газовые краники.

– Ага, – бросил через плечо тот. – Ненавижу этих тварей; звери есть звери, и место им…

Мешочек с песком опустился на макушку охранника. Мозли пошатнулся, но остался стоять; он был на диво крепок. Джонни добавил – раз и другой; наконец, ошеломлённый человек рухнул на пол.

– Эй, что там?! – встревожено спросил второй и потянулся к винтовке.

– Не стоит… – чужое дыхание коснулось лица охранника, в горло упёрлось что-то острое. – Ты у нас понимаешь намёки? Если понимаешь, то у тебя есть неплохой шанс дожить до завтрашнего утра. А вот и намёк: не вздумай шуметь! Говорить будешь шепотом и исключительно вежливо…

– Запомни, мы тебя видим, а ты нас – нет! – зашептал второй призрак. – Где ключи?

– Да какого дьяв…

Острие надавило на кожу чуть сильнее.

– Ключи, живо!

Охранник покорился неизбежному; в следующий миг мешочек с песком вырубил и его.

Негромко щелкнул замок. Преступная троица шагнула в святая святых полковничьего дома. Окон здесь не имелось, и Хиггинс засветил потайную лампу с тёмно-синим светофильтром: даже ночное зрение фелис в такой тьме оказалось бессильно. Чего здесь только не было! Необычные устройства и механизмы соседствовали с бесстыдными статуэтками индийских танцовщиц, китайские росписи по шелку хранились рядом с ветхими египетскими папирусами и тибетскими свитками, пёстрые узоры арабских молитвенных ковриков перекликались с инкрустированными перламутром вьетнамскими шкатулками… На хвостатых злоумышленников такая обстановка произвела весьма своеобразный эффект.

– Слышь, Хиггинс! – в полный голос сказал Джонни, озираясь. – Это ж долбанная лавка старьёвщика! Где, дьявол его дери, наши денежки!?

Главарь поднял фонарь повыше.

– Ты не прав, кузен, – наконец, буркнул он. – Пошевели мозгами: зачем, по-твоему, у этих дверей торчала охрана?!

– Ну, и что нам, в таком случае, брать?!

Этого Хиггинс не знал и сам. Предводитель шайки сейчас про себя последними словами клял Озорника: скользкий человечишка соизволил сообщить лишь, что нужно ему; о ценности всего остального можно было только догадываться. Пощипывая вибриссы, фелис прошелся меж экспонатов. Взгляд его упал на застеклённую витрину.

– Ага! Золото и камушки!

– Где?! – подобрались Джонни и Марвин.

Хиггинс аккуратно поднял стекло и сгрёб тускло поблёскивающие украшения в мешок.

– Смотрите по сторонам внимательней, парни! Времени у нас не так уж много: что, если на связанных кто-нибудь наткнётся?!

Кузены лихорадочно заметались по залу.

– Марв, а Марв! Глянь! Это что за штуковина? Ценная, а?

– Да откуда я знаю! Э, как ты намерен вытащить её отсюда?!

– Камушки, ты посмотри, какие камушки! Клянусь хвостом моей мамочки, это же рубины! И пребольшущие!

– Ну так выковыряй их! Нож у тебя на что?

– Ого, глянь-ка! Монеты!

– Старинные… Это как – они шибко дорогие нынче или наоборот?

– А шут их знает… Давай, греби на всякий случай… Это что – серебро? Проклятье, с таким светом ни черта непонятно!

– Ого! Ты только глянь, какой кинжал!

Хиггинс меж тем искал вполне определённую вещь. Одноглазый описал её чертовски расплывчато: книга, которую нельзя разглядеть толком… Где же она тут?

– Эй, Хигги, помог бы, что ли! – пропыхтел Марвин. Они с Джонни вовсю трудились над бронзовой статуей Анубиса, пытаясь извлечь драгоценные камни из глазниц шакальей головы.

– Надо засунуть лезвие в щель и чем-нибудь стукнуть по рукоятке… Да хоть вон той штукой, она толстая! А ну, подвинься…

– Получилось!

– Тихо вы! – прошипел Хиггинс. Взгляд его мазнул по кузенам – и остановился. Джонни и Марвин, алчно приоткрыв рты, таращились на вынутый рубин, а на полу возле них лежало то, что он безуспешно разыскивал!

– Откуда вы это взяли?!

– Ты про книжку? Да она валялась тут… – фелис неопределённо повёл лапой. – А что?

Хиггинс поднял с полу предмет. Старинный кожаный переплёт… Или нет, это дерево, резное дерево… Что за чертовщина, и впрямь не рассмотреть! Теперь она словно из картона… Или это камень? Да… Забавно… Интересно, что в ней такого ценного? Одноглазый болтал – какая-то древность… А забавная штуковина, между прочим. Есть в ней что-то этакое, неправильное… Ага, вот в чём дело! Книга обладала инерцией, совершенно не соразмерной своему весу – из-за этого всё время казалось, будто она вот-вот выскользнет из рук. Хиггинс завернул странный предмет в бязевую тряпицу и спрятал его за пазухой. Обострённое чувство опасности подсказывало ему, что надо поторопиться – и ощущение это с каждой секундой крепло.

– Так, парни, закругляемся, да поживее!

– Слышь, кузен! – Марвин явно вошел во вкус. – Давай прихватим, что сможем унести за один раз – а потом сделаем ещё одну ходку! Или даже не одну! Вынесем отсюда всё мало-мальски ценное; зря, что ли, старались!

Хиггинс яростно замотал головой: тревожное чувство усиливалось.

– Слишком опасно! – прошипел он. – Давайте пошевеливайтесь!

Полковник Мэтью Фокс страдал бессонницей – впервые за долгие годы. Стаканчик шерри-бренди, принятый для успокоения нервов перед сном, не произвел желаемого эффекта. Помучавшись с полчаса, он решительно сел, чиркнул фосфорной спичкой, поднёс огонёк к газовому рожку и отвернул краник; но газ так и не вспыхнул.