Страница 25 из 64
— Не надо на кухню!!! — взвыли сразу несколько драконов.
Очень хотелось неприлично ржать.
— У тебя это первое кураторство? — сочувственно спросил у Вестара Ауд.
— И последнее! И вообще, я скоро уволюсь!
— Даже не мечтай! — Злорадно откликнулся Эйнар. — У тебя договор на семь лет!
— А может, все-таки, отчислим их? — с надеждой спросил кто-то, и ему тут же согласно поддакнул Вестар.
— Коллеги, не говорите глупостей! — отрезал Ауд. — Вы прекрасно знаете статистику: чем беспокойнее адепт — тем ярче взрослый маг.
Авторитет у старика, когда-то нянчившего Эйнара, а теперь пестующего человеческих детишек, был огромен, и надежды Вестара бывать в ректорском кабинете реже, а в своей лаборатории — чаще, бесплодно увяли.
— Алруна, а ты почему их к ректору не привела? — поинтересовался Вестар, которого, очевидно задело, что в третий раз даже детей к Эйнару уже не вызвали, а вот его — все еще да, когда о происшествии стало известно.
— Я вполне способна решить проблемы с дисциплиной в библиотеке самостоятельно! — с достоинством отозвалась драконица.
Эйнар мечтательно возвел глаза к потолку:
— Эх, вот бы все были такими самостоятельными!
Адамина тут же снова оскалилась:
— Отлично! Тогда имей в виду: когда очередь на разгром дойдет до оранжереи — я их точно просто сожру! Вполне самостоятельно!
Так что из наставнической я вышел в крайне приподнятом настроении. Милдрит, наверняка, совершенно не подозревала, насколько возросла нынче ее популярность среди драконов. Внести такое оживление в рутинный учебный процесс не каждому по силам, а еще и на первом витке… талантище!
Спускаясь по лестнице, я сделал несколько шагов и замер на верхних ступеньках.
Она сидела на подоконнике посреди лестничного пролета, пушистые светлые кудри выбились из косы и обрамляли голову сияющим в свете ламп одуванчиком, сосредоточенное выражение лица, на коленях — листы, на которых девушка что-то старательно выводила карандашом.
Еще несколько абсолютно бесшумных шагов, и мне открылся рисунок. Рисунок был красивый, умелый, детализированный, хотя некоторых деталей определенно не хватало…
— Неуд за анатомию, адептка Релей, — сообщил я светлой макушке.
Милдрит ойкнула, подпрыгнула, уронила листы и те разлетелись по лестнице.
— Вы меня напугали! — возмутилась она, кажется, едва-едва удержавшись от того, чтобы ткнуть меня кулачком. — И вообще, почему неуд?!
— Потому что, — я подманил листки пальцем, и они взлетели, чтобы приземлиться обратно на колени хозяйке, — вы забыли, что у драконов вообще-то есть передние лапы. Одно из основных отличий от виверн, между прочим. Ну, если не считать, наличия разума.
Судя по взгляду, одна белобрысая адептка прямо сейчас готова была по последнему критерию записать меня в виверны.
— Здесь есть лапы! — буркнула она, разглаживая анатомическую схему дракона, которую так старательно вырисовывала. — Просто их за крыльями не видно! И вообще на занятии наставница Маргрит превратиться не потрудилась, откуда мне знать, как оно на самом деле выглядит?
Она вдруг просветлела лицом и подняла на меня загоревшиеся глаза.
— Ой, а давайте вы мне покажете!
— Что? — я слегка растерялся от этого сияющего взгляда.
— Своего дракона!
Я кашлянул, подавившись воздухом.
Что ж ты, девочка, делаешь…
И в этом-то самая прелесть — она понятия не имеет!
— Не сегодня, — строго сказал я, с трудом удерживаясь от того, чтобы заправить ей за ухо особенно привлекательную пушистую прядку.
Уголки губ дрогнули, опускаясь. Расстроилась. Однако прежде, чем эта вселенская скорбь на личике стала совсем уж невыносимой, она вдруг передумала страдать, что злые драконы ей недодают драконов, и решительно уточнила:
— А когда? У меня зачет через две недели! И вообще, почему мы должны на первом витке изучать драконов? Нам же вас не лечить…
— Анатомия нужна не только для того, чтобы лечить, — назидательно заметил я, благополучно проигнорировав первый вопрос.
— Мы что, будем вас вскрывать?
— Я сейчас сделаю вид, что чрезмерный энтузиазм в вашем голосе мне примерещился! Очень уж вы мне одного прекрасного человека напомнили, страдающего любовью к вскрытиям и жаждущего надергать с драконов чешуи.
Девушка воодушевилась еще больше.
— А что?…
— Не спрашивайте, можно ли надергать с драконов чешуи.
Милдрит захлопнула рот.
— Об этом будет на следующей лекции, слушайте внимательно наставницу Маргрит. И вообще, разве вам не пора быть в своей комнате? Уже давно отбой.
Она одарила меня хмурым взглядом, прижала листы с рисунками к груди и стекла с подоконника на пол. Перекинула через плечо косу, одернула юбку, будто медлила, чтобы продемонстрировать, что я, конечно, ухожу, но потому что сама так решила, а не потому что там кто-то так сказал.
— Всего доброго, наставник Алвис.
— И вам того же, адептка Релей. И вам того же…
ГЛАВА 8
Признаться, большой бал начала года в честь основания академии был тем событием которое, меня задевало мало. Пока Беатрис, от которой я такой подлости никак не ожидала не спросила меня в лоб:
— В чем ты идешь на бал?
Вихрем ворвалась в нашу комнату, она ошеломила меня вопросом и рухнула на кровать.
— Я иду на бал? — несколько удивленно уточнила я, отрываясь от учебника химерологии.
Химерология — одна из наук, родственных целительству, и потому ее я изучала старательно, со всей ответственностью. И столь же старательно гнала из головы лишние мысли.
— Все идут на бал, — отмахнулась от моих сомнений и удивления Беатрис. — У Лиз из будущих алхимиков платье вишневое и прямого кроя. Валери, ну, помнишь, я вас знакомила, она еще на артефактора собирается — у нее светлое, свободное и с воланами. И рукава прозрачные! Дариэль сшила сразу два, розовое невинное и шоколадное роковое, и теперь страдает, не зная что выбрать…
— Тэва говорила, ее родители расщедрились и подарили ей штуку полотна цвета “лунная волна”, а Илька проспорила Дейву, и теперь на бал идет в чем-то безумном, — покладисто отчиталась я в свою очередь о своих подругах. — В чем именно, не известно, но, зная Иллирию (и Дейва), за добротность безумия ручаюсь!
— И?..
Беатрис смотрела на меня выжидательно, но я упорно делала вид, что не понимаю и суть ее ожиданий для меня тайна.
— Милдрит!
Моё молчание лишь усугубило ситуацию.
— Милдрит, в чем идешь на бал ты?
Вопрос прозвучал достаточно зловеще, чтобы игнорировать его далее я уже не рискнула. И со вздохом призналась соседке:
— Беатрис, я не иду на бал.
— Но почему?! — возопила подруга, подскочив из положения “лежа” в положение “сидя”.
— Потому что нет настроения.
— Но ведь праздник еще не начался! — всплеснула руками подруга. — Настроение еще успеет появиться. А платье — нет! Итак, в чем ты идешь на бал?
— Беатрис. У меня нет платья — поэтому у меня нет настроения. И нет, я не возьму твое платье, если ты собираешься мне это предложить. Я не могу. Понимаешь, я просто не могу.
Это было, возможно, глупость и трусость.
Да, безусловно, безо всяких “возможно” — это глупость и трусость! Но я действительно не могла. Я просто не могла прийти на первый и… и просто первый в жизни бал в платье с чужого плеча!
Даже если это просто студенческий бал.
Темные, к примеру, уж точно всё заметят и всё поймут, и после нашего столкновения в библиотеке уж точно не упустят случая уколоть. А я не хочу в свой первый бал становиться подушечкой для булавок!
Не хочу, чтобы на меня смотрели, как второй сорт. Особенно темные.
Особенно один темный.
Беатрис посмотрела на меня. Уголки ее губ уныло опустились. Выглядела подружка так, словно сейчас заплачет.
Нет, ну я же не плачу — так чего она распереживалась?!
Я демонстративно уткнулась в учебник химерологии, и Беатрис, покорно вздохнув, отстала.