Ответ

Но даже в этих условиях нелегальная коммунистическая партия продолжала вести героическую борьбу: она организовывала мощные политические забастовки, воспитывала тысячи людей, создавала свои новые кадры, несмотря на все преследования, продолжала издавать подпольно партийную литературу. Все это мы видим и в романе «Ответ». Однако после выхода второго тома критика поставила автору в упрек недостаточную прямолинейность в политическом развитии Балинта, медленный и подчас извилистый путь его к коммунистам. Разумеется, произведение искусства никогда не откликается на исторические события непосредственно, однако, нам кажется, очерченные выше обстоятельства реальной политической жизни страны убедительно объясняют некоторую замедленность в человеческом и политическом созревании героя Дери. Писатель-реалист, Дери не мог закрывать глаза на разнообразные болезненные явления социальной действительности того времени, не мог отвернуться от них — иначе он исказил бы эту действительность и тем самым представил бы ее в более радужном свете. Через все трудности и препятствия путь Балинта ведет к коммунистическому движению, и читателю остается искренне пожалеть, что преждевременное окончание романа не позволило и далее следить за судьбой этого привлекательного героя на его волнующем жизненном пути.

Мы говорили о том, что Дери весьма основательно знает жизнь рабочего класса, но не менее хорошо знаком ему и классовый враг пролетариата — высшие круги хортистской Венгрии, буржуазия. Благодаря этому в его романе раскрывается широкая панорама тогдашнего общества в целом; за сложными переплетениями мастерски задуманного сюжета мы отчетливо ощущаем глубокие внутренние противоречия правящих классов, видим все их ухищрения и страхи, понимаем ту общность интересов, которая все же прочно их связывает между собой, противопоставляя трудовому народу. «Благородные» господа и рыцари наживы, христианско-националистические слои и все решительнее выступающие на первый план отечественные фашисты, продажные государственные деятели и их прислужники — таков отвратительный лик группы, стоявшей во главе государства, в чьем распоряжении находился беспощадный полицейский аппарат. А между тем над народом и страной все более грозно нависала мрачная тень гитлеровского фашизма. В историческом романе Дери эта картина выписана с таким глубочайшим реализмом, что рядом с вымышленными героями вполне естественно уместились доподлинные исторические лица даже под собственными фамилиями.

Дери выступает в «Ответе» как превосходный мастер большой прозы, он легко и уверенно ведет за собой читателя. Внимательно за ним следуя, мы обнаружим блестящие образцы его письма, свидетельствующие о глубине доступного ему психологизма и художественной убедительности. (Вспомним хотя бы описание снежной бури и Балинта, только что одолевшего трудный рубеж в личной своей жизни, или сцену на берегу Дуная, углубление Балинта в себя, его размышления, когда он только что вырвался из лап полиции.) Параллели и контрасты повествования, то вдруг устремляющегося вперед, то возвращающегося вспять, плавность и тут же напряженная прерывистость его течения как бы исподволь подводят читателя к осмыслению всех взаимосвязей жизни, к пониманию, что жизнь эта не столь прямолинейна, какой представляется с виду, что в ней действуют множество сил и закономерностей. Дери проявляет себя искуснейшим мастером в обрисовке характера, одушевлении окружающего человека мира; ироническая жилка, то и дело проступающая на фоне серьезного, объективно-беспристрастного повествования, придает роману своеобразную уравновешенную напряженность. В самом деле, нельзя не согласиться с выдающимся марксистом-эстетиком Дёрдем Лукачем, который утверждал, что Дери в этом произведении идет по стопам великих реалистов, что его зрелое мастерство сотворило шедевр.

Однако нельзя не упомянуть и о том обстоятельстве, что замечательное творение Дери вызвало в начале пятидесятых годов резкую критику. В самых общих чертах речь идет о том, что тогда, в угрожающей атмосфере европейской холодной войны, политические деятели на практике старались ускорить естественный темп социалистического развития, в результате чего были тяжко нарушены многие основные положения марксизма в сферах политической, социальной и культурной жизни. Кое-кто желал видеть в литературе не реалистическое изображение действительности, а то, что существовало в их мечтах. В результате родилось много схематических, нежизненных и нехудожественных произведений. На фоне этих вредных опытов уже первый том романа Дери с его реализмом и художественным мастерством звучал почти как вызов. И Дери был подвергнут, незаслуженной критике. Тетралогия так и осталась незавершенной.

Обстановку середины пятидесятых годов, чреватую тяжелыми противоречиями, весьма удачно характеризует Дежё Тот, видный представитель нашей современной марксистской критики. Он пишет:

«Неспособное последовательно рассчитаться с сектантскими, догматическими ошибками тогдашнее партийное руководство и предатели-ревизионисты, взаимно друг друга укрепляя, создали своего рода политическое силовое поле, в котором равновесие литературы было нарушено. Понятное потрясение, последовавшее за вскрытием ошибок, у многих перешло в мелкобуржуазное отчаяние: недостаточность мировоззренческой убежденности, политической ответственности отождествили для них культ личности с партией и социализмом, социалистический реализм — со схематизмом» («Живая литература». Будапешт, 1969, с. 10).

В 1956 году Тибор Дери также попал в это беспокойное силовое поле и, недостаточно отчетливо разбираясь в событиях, на какое-то время занял враждебную позицию по отношению к народной власти, за что и был осужден. То, что он пусть на короткое время, но все же вступил в конфликт с тем самым строем, за который он всю жизнь боролся и как работник партии, и как писатель, стало для него величайшим личным потрясением и глубокой трагедией.

С тех пор Тибор Дери многократно доказывал свою непоколебимую преданность делу социализма и у себя на родине, и во время поездок за границу, главное же — подтверждал это своими произведениями. С беспримерным богатством расцвело его повествовательное искусство. В превосходных эссе (которые уже составили книгу «Приношения дня» и продолжают ежемесячно публиковаться под тем же названием на страницах литературной газеты «Элет еш иродалом») Дери, точно сейсмограф, неизменно откликается на события, происходящие в его стране и во всем мире, мудро вглядывается в человеческую душу. В крупных произведениях последнего времени (например, в романе «Отлучающий») с незаурядным мастерством и силой он вырисовывает, проникая до самых труднодоступных историко-философских глубин, путь и убедительный жизненный опыт человека, «ангажированного» социалистической идеологией.

Ласло Иллеш

Книга первая

Ответ мальчика

Первая глава

На окраине поселка Киштарча, в двадцати одном километре от Будапешта, стоит посреди огромного, в три хольда, парка просторный дом-усадьба Фаркашей. Это длинное здание яично-желтого цвета под крутой красной крышей, с зелеными жалюзи на окнах; парадные двери открываются на узкую террасу с колоннами, три выщербленные, замшелые каменные ступени ведут в парк. Прямая тополевая аллея, длиною в полкилометра, начинаясь от самой террасы, бежит к потрескавшемуся бассейну с фонтаном, а там резко сворачивает к решетчатым железным воротам, одна створка которых днем и ночью открыта настежь: войти может всякий, кому угодно, собаки здесь не держат. Позади барского дома — старый каретный сарай, в котором хозяин ставит машину; других строений в парке нет.

Парк совершенно запущен, все в нем растет и гибнет по собственной прихоти, под столетними липами жмутся друг к дружке южные магнолии, уксусное дерево, одичавшие розовые кусты, бузина, сирень, бирючина; на обширные когда-то поляны со всех сторон наступают кустарники, обходя почтительно лишь кое-где еще сохранившиеся серебристые сосны. Густой кустарник и бурьян заполонили и лужайки вдоль аллеи — буйная растительность только потому не захватила самую аллею, что ее все равно погубил бы «стайер» владельца усадьбы, проносящийся здесь раза три-четыре в день. Цветы в парке растут там, где выросли сами по себе, хозяин не выносит всяческие клумбы и куртины, точно так же как собак, птицу и прочую домашнюю живность.