На стальном ветру

- А почему бы и нет?

- Я помню, Джеффри говорил мне, что он мог бы управлять "Сессной" удаленно - отправлять ее по поручениям или заставлять ее приезжать и забирать его.

- Машина, которая может думать сама за себя? Что бы ни было дальше!

- С чего бы мне на тебя сердиться?

- О, я не знаю - уничтожение незаменимой семейной реликвии, что-то в этом роде?

- Машины не вечны, Юнис. Если вы ими пользуетесь, рано или поздно они ломаются.

- Это обнадеживает.

- Возможно, к вам эти правила неприменимы. И вы - та машина, которая имеет для меня значение, а не этот старый самолет.

- Уверена, что мы могли бы выправить его вмятины, будь у нас время. - На ее лице появилось страдальческое выражение. - С другой стороны, может быть, и нет.

- Что случилось? Вы ранены... повреждены?

Юнис шагала вверх по склону, по колено увязая в густом подлеске. Она выглядела так же, как всегда - ни одной конечности не отсутствовало, ни одна кожа не свисала с ее лица, открывая сверкающий ужас хромированных черепных пластин. Просто худенькая, коротко стриженая женщина неопределенного возраста, одетая для приключений.

- Это была моя вина. Мне это доставляло удовольствие, и я стала безрассудной. Так мне и надо. Но все выглядит хуже, чем было на самом деле. Я отделалась лишь несколькими царапинами и ушибами - образно говоря. Не могу сказать того же о своей гордости.

- Вам нечего терять из-за гордости. И что вы имеете в виду, говоря "весело"? - Если бы Чику могла щуриться, она бы прищурилась. - Вы совершенно серьезны, не так ли?

- Я всегда серьезно отношусь к своему веселью. Я валяла дурака - шла на глупый риск, потому что мне это нравилось. В последнее время я часто занимаюсь подобными вещами. Я виню тебя - и те забавные нейронные структуры, которые ты привезла от Аретузы.

- Я не думала, что от них будет много пользы для вас.

- Тогда зачем ты мне их отдала?

- Это жест. Как, например, приносить цветы.

- Ты могла бы просто принести цветы. Хотя я рада, что ты этого не сделала. В любом случае, я думаю, что рада этому. Иногда это трудно понять.

- Что вы сделали с этими структурами?

- Сопоставила их с собой, насколько смогла. Связала области моей логической архитектуры, которые не были сильно коррелированы. Перемонтировала другие биты. Было задействовано много догадок. Ты действительно не сердишься?

- Я бы хотела, чтобы у меня было так мало проблем, чтобы это вызывало беспокойство, Юнис. Неужели эти структуры действительно сделали вас безрассудной?

- Импульсивной, конечно. Склонной к неожиданным действиям. Я стала поразительно плохой в моделировании своего собственного будущего поведения. Я даже не могу передать вам, какое это освобождающее чувство, когда я не совсем понимаю, что собираюсь делать дальше.

- Вы, должно быть, создали свой собственный горизонт Ляпунова, - сказала Чику. - Стали системой, слишком хаотичной для долгосрочного прогнозирования.

- Не бери в голову долгий срок - я даже не могу быть уверена, что буду делать через пять минут.

Чику вдруг безмерно обрадовалась тому, что не может физически находиться рядом с этой сильной и непредсказуемой машиной.

- Это может быть нехорошо, - осторожно сказала она. - Возможно, вы просто ломаетесь.

- Возможно, но я чувствую себя так хорошо, как никогда в жизни. - Говоря это, она похлопала себя по животу, как будто это был какой-то универсальный показатель личного благополучия. - Моя память не хуже, чем раньше, возможно, немного лучше. Я все еще помню тебя, не так ли? Все наши разговоры? Хотя прошло уже много времени - когда ты была здесь в последний раз?

- Год или два назад. Я больше не могу просто так приходить в гости. После той гадости с Су-Чун политики не могут чихнуть без того, чтобы это не стало достоянием общественности, и в наши дни мои действия находятся под гораздо более пристальным вниманием. Но я уверена, что вы в курсе событий.

- Настолько хорошо, насколько это в моих силах. Может, прогуляемся до лагеря пешком? Ты можешь ввести меня в курс дела. - Мрачным заговорщицким тоном она добавила: - Я так понимаю, там есть корабль.

- Да, - Чику сказала ей - такая вещь существовала, и примерно через десять лет у них действительно могло бы получиться что-то, что сработало бы. Но они не смогли бы сразу им воспользоваться.

Сейчас был 2395 год - семь лет с тех пор, как она вышла из спячки. Она спасла старый посадочный модуль от демонтажа, и теперь они переоборудовали его для одноразовой дальней разведывательной экспедиции. Вместо десяти тысяч колонистов, жаждущих вкусить воздуха Крусибла, переоборудованный корабль перевозил бы не более двадцати добровольцев. Предполагалось, что новый корабль с его непроверенным ПЧФ-двигателем будет развивать скорость около двадцати пяти процентов от скорости света, что добавит тринадцать процентов к скорости, которую он уже получит за счет собственного движения "Занзибара". Экипаж должен был находиться в режиме спячки большую часть полета и просыпаться при заходе на посадку. Они прибудут к Крусиблу примерно на десять лет раньше каравана.

Все это было еще далеко в будущем.

- Кинематика не позволяет нам запустить его раньше, чем через двадцать лет, - сказала Чику. - Это основное ограничение двигателя и его потребности в топливе. В некотором смысле, это помогает нам иметь больше времени на подготовку корабля. Они говорят, что до первоначальной готовности осталось около десяти лет, но я подозреваю, что в конечном итоге нам понадобится каждая секунда из этих дополнительных лет.

- Тогда, я вижу, ты привыкаешь к долгой игре.

- Выбор невелик, не так ли? Если я вернусь в спячку, проект может застопориться.

- Ты упомянула "добровольцев", - сказала Юнис, когда они наконец вышли на залитую солнцем поляну. - Я так понимаю, это означает, что эти выносливые души получат некоторое предупреждение о том, чего ожидать?

- Нет, я не могу так рисковать. Неверное слово сейчас, нарушение секретности, могут все испортить.

- Но ты, должно быть, проинформировала избранных членов вашего правительства.

- Нет, никого из них. Конечно, было трудно убедить их в том, что нам нужна эта экспедиция, учитывая связанные с этим риски, но я нашла пути и средства. Помогает то, что в глубине души все напуганы. В частном порядке, несмотря на законодательство "Пембы", все они знают, что нам нужно доказать эффективность технологии замедления, поэтому "Ледокол" - идеальный испытательный стенд для нового двигателя. Если "Ледокол" заработает, мы сможем увеличить параметры двигателя до размеров, необходимых для замедления голокорабля. Уже одно это делает его стоящим того, чтобы им заниматься. Но я также аргументировала логикой проверки того, что наземные удобства находятся на должном уровне и способны нас поддержать.

- И это будут наземные удобства, которых на самом деле не существует?

- Я сообщу им об этом осторожно, когда мы будем на последнем заходе на посадку.

- Гипотетически, что произойдет, если правда все-таки выплывет наружу?

- Были бы неприятности, - сказала Чику. - Страх и паника, конечно. Широко распространенное социальное беспокойство. Кроме того, политические разногласия серьезнее любого голокорабля. Работы Травертина дают нам возможность выбора, и это не всегда хорошо. Настаивать на замедлении или пропустить Крусибл всем вместе? Перейти на военное положение? Еще до того, как мы познакомимся с Производителями, внутри каравана началась бы гражданская война. Вы можете себе это представить, после всего, через что мы прошли?

- Я думала, мы отвыкли от войн, - мрачно сказала Юнис, наклоняясь, чтобы отрегулировать одну из оросительных линий, идущих к ее грядкам с растениями.

- Мы приближаемся, медленно. - Чику села. - Но это все еще у нас в крови, как какая-то гребаная ужасная болезнь, которую мы все еще носим с собой. Вот почему я должна заставить послать передовую экспедицию. Если я смогу связаться с чужими Производителями, договориться о какой-то общей позиции...