Пленница льда

– И меня тоже. Один раз твоя чертова метла меня чуть на тот свет не отправила! Я ипостась менял, а она возьми и вынырни из кустов. Мало того что я от страха чуть в штаны не наложил, так еще и застрял в переходной форме на несколько минут, а это для любого аниморфа и оборотня чревато: попробуй-ка дышать, когда легкие свернуты в трубочку!

– То есть тебя не смутило, что перед этим ты напился в хлам, а потом орал про моего отца матерные частушки? – Олов недоверчиво уставился на Джастина и покрутил пальцем у виска, а затем продолжил: – Это я метлу заговорил вообще-то. Но про ипостась не знал, извини.

– М-м-м, – протянул аниморф, – ну тогда мне стоит попросить прощения у нашего архимага. Я думал, что это вы от меня избавиться решили, поэтому и мстил вам в тапки целый месяц!

– Знаете, – архимаг нервно хохотнул и указал мне в сторону очередного длинного темного коридора без одной стены. Он больше походил на галерею с множеством арок и защищенных магией входов в само здание, чем на неприступную часть самой академии. – Несмотря на то что я иногда из-за вас седею на глазах, я все равно всех вас люблю.

– Какой сентиментальный стал, – хмыкнул Олов, – а раньше, в детстве, семь шкур с нас спускал. Сестра умудрялась избежать наказания, а мой зад до сих пор горит.

– Твоя сестра… – Калеб хотел было ответить, но замолчал, резко сменив тему. – Как там твоя работа с некромантами? Я слышал, рядом с Мирградом кто-то кладбище разорял.

– Очередной любитель темных ритуалов был лично пойман мною в своем старом склепе, замаскированном под небольшой ромашковый холмик. – Сын архимага резко ухмыльнулся, я бы даже сказала оскалился, а потом продолжил:

– Иду я, значит, никого не трогаю. – Глаза Олова при этом аж засверкали. И что он там такого натворил? – Вижу – поле, с виду обычное, ничем не примечательное, но вот холмик меня своим видом смутил, уж больно красивый, понимаешь? И цветочки на нем такие большие, крупные. Рядом кустики с ягодками растут, еще не дозрели, а пора бы… Подхожу ближе – красота неописуемая, все говорит о том, что тут тишина, покой и никаких мертвяков. Вот только запашок был тот еще. Как будто вынесли мертвую стаю ворон на солнцепек или положили на горячую печь: вонь знатная пойдет, такая, что сдохнуть можно.

– Иллюзия третьего уровня, – заметил Ролан, – и сколько трупов выкопал?

– Я или горе-некромант? – уточнил Олов, хохотнув. – Хотя мы оба хороши, скажу я вам. Так вот: я сразу понял – засада. Стоило мне разрушить эту прекрасную иллюзию, как под ногами вместо зеленой травки зачавкала кровавая лужа, а у входа в низенький склеп затрепыхалась высушенная на солнышке заячья требуха. Про кости молчу – их там полно. В склепе нашел кучу банок с глазными яблоками, откопал язык саламандры и конечно же под шумок себе его забрал.

– И, судя по всему, под этот самый шумок еще и множество других препаратов прихватил, верно? – Ролан ничуть не удивился, а вот я бы с интересом глянула на этот самый склеп. – Сэра, в твоих глазах проснулось любопытство.

– Я бы посмотрела! – заявила я, вспоминая анатомичку на первом курсе университета.

– Или присоединилась! – предположили мужчины, поставив меня в неловкое положение. Архимаг при этом хмыкнул, вновь указывая всем дорогу к очередному длинному проходу. – Да вы, ведьма, кровожадны! Прямо как Олов в его лучшие годы. Мой сын на кафедре некромантов готов был поселиться, я его оттуда тоже метлой гнал. Правда, она не была заговорена, но все же… Мы почти пришли.

Все это время архимаг вел нас по совершенно пустым этажам академии. Вначале меня это смутило, но так как Ролан не показывал и не чувствовал беспокойства, я решила, что все в порядке. Множество каменных коридоров с невероятно высокими потолками переплетались между собой, уводили в разные стороны и таили множество загадок. Хотелось изучить каждый уголок академии, заглянуть в каждый кабинет, осмотреть аудитории и, самое главное, послушать лекции. Довольно часто мы выходили на улицу – внешние проходы были защищены крышей и с одной стороны отделялись от обрыва лишь арками, построенными в готическом стиле. К стенам были прибиты факелы, к потолку – металлические люстры с опорами для световых пульсаров. Думаю, ночью тут очень красиво.

В итоге мы остановились возле двери, табличка на которой гласила, что этот кабинет принадлежит архимагу.

С виду простая дверь была защищена магией, как и все в этом городе. Личная печать мгновенно проступила на поверхности ручки, еле заметно вспыхнула от прикосновения Калеба, и спустя мгновение мы уже стояли внутри большого, заваленного книгами помещения.

Пергаменты, гусиные перья, стопки книг, обрывки бумаг! Все шкафы тоже были заставлены учебниками, некоторые отделения закрыты на висячие замки. На некоторых ящиках были выгравированы магические печати.

На огромном дубовом столе лежала стопка чистой бумаги, чуть сбоку находились чернильница и большое белое перо. Больше на столе ничего не было: единственное не заваленное ничем место в этом кабинете.

– Я с юности любил чтение, – казалось, архимаг смущен. – Теперь у меня книг так много, что мне уже некуда их ставить.

– А еще тут много документов, которые требуют твоей подписи. – Олов поднял с кресла стопку бумаг и осторожно переложил их на подоконник. – Так зачем мы к тебе пришли? Только не говори, что за усилителями браслетов!

– Именно за ними! – Калеб хлопнул в ладоши и устремился вглубь кабинета.

– Ты уверен? – Ролан сомневался в решении мага, но в то же время не сопротивлялся. – Думаешь, браслетов мало?

– Конечно мало! – буркнул Калеб откуда-то из тени, открывая очередной ящик, – да где же они… Не мог же я их потерять. Магия старая, зато проверенная… А, вот они! Ролан, пойми меня правильно: с браслетами на запястьях Сэра не должна испытывать гнева, но раз ее тело и голова не справляются, значит, твоей ведьме нужна помощь. К тому же я не хочу лишиться своего ученика из-за того, что его ученица засадит кол в его сердце просто потому, что ей так внезапно захотелось. Похороны утомительны.

– Да мы его и так похоронили, – напомнил Олов, рассматривая несколько пергаментов на подоконнике своего отца. – Гроб есть, все давно готово… Не смотрите на меня так, я лишь подогревал обстановку, тонко намекая на то, что хватит с нас его смертей. Верно?

Пока Калеб пытался настроить непонятное приспособление, я тихонько рассматривала его кабинет. На его столе стояла самая обычная рамка – деревянная, без стекла. Изображение было черно-белым, но четким. Таким, словно его только что нарисовали.

Я смотрела на счастливые детские улыбки, полные радости. В их глазах сияло безоблачное будущее, капелька безрассудства и жажды приключений. Совсем юная девочка была мало похожа на своего отца, а вот сын – Олов – почти копия.

– Это Ариадна, моя младшая сестра, – спокойно заметил Олов, принимая из моих рук портрет, – отец до сих пор хранит. Хотя и я тоже.

– Она отправилась к драконам, верно? – интересно, какого цвета ее волосы? А глаза? В этом изображении было столько тепла и доброты, а каким ласковым взглядом смотрел Калеб на своих играющих детей!

– И не вернулась. – Архимаг щелкнул пальцами, рамка с портретами переместилась на стол, и больше ее никто не трогал. – Прошло уже тридцать лет, но я надеюсь, что однажды моя дочь вернется. Это всего-навсего несбыточная надежда одного глупого старика, прекрасно знающего, что драконы не щадят никого и что за спасение мира нужна соответствующая плата.

– Никто не вернулся. – Олов посмотрел на своего отца с печалью во взгляде, немного опустил голову и тяжело вздохнул. – Ни первый отряд, ни второй. И драконы пропали! После этого многое изменилось, и, как мне кажется, ледяная чума – последствие. Мы долго искали Ариадну и ее людей, многих потеряли по пути к вершинам гор, но в итоге обнаружили лишь древние руины. Ни крови, ни тел – ничего.

– То есть загадку исчезновения целой ветви оборотней так никто и не разгадал. Так что давайте вернемся к ограничителям: что это за звери и как их использовать, чтобы Сэра и меня под шумок не разделала?