Планемо

Лейтенант Катлер слушал нескончаемый поток терминов с таким лицом, точно ему все было понятно, Брайана это позабавило. Сам он даже не пытался притворяться.

— Когда планируется стопроцентный охват поверхности? — перебил техника Шепард.

— Через восемь-двенадцать часов, сэр, — с готовностью отозвался тот.

— Что под поверхностью?

Говоривший почему-то замялся и метнул быстрый взгляд на самого старшего участника группы, тот смущенно кашлянул.

— Определить состав подповерхностных слоев в ландшафте не удалось, сэр.

— Почему? — Шепард даже оторвался от проекции.

Техники снова переглянулись и задвигались все одновременно.

— Для подповерхностных съемок используется многосенсорная система с дипольной антенной диапазона от девяти до тридцати мегагерц, — отозвался за всех руководитель группы. — Она зондирует на глубину до семисот пятидесяти метров при вертикальном разрешении до двадцати метров, но данные, поступающие в бортовую систему обработки информации, оказались нечитаемы.

— Это не по вине нашей техники или исполнителей, сэр, — поспешно вступил в разговор молчавший до этого сотрудник, молодой парень в тонких очках. — Формирование и сличение высокоточной шкалы времени и опорной частоты возможны при относительной стабильности синхросигнала, а ее здесь нет. Шелезия генерирует помехи в широком диапазоне, но если высотные профили мы можем проверить оптическим и инфракрасным диапазоном, то на высоких орбитах идет полный рассинхрон.

Он развел руками, за что получил толчок в бок от соседа — в кабинете Шепарда нужно вести себя прилично. Но генерал не обратил на это внимания.

— Что препятствует работе техники на низких орбитах?

— Массогабаритные характеристики модулей, требующие постоянной корректировки гравитационных показателей или вообще ручного управления, — ответил тот, кто толкался. — При пробном переводе на низкую орбиту один из двух автоматических модулей потерял скорость и был утрачен, второй возвращен до завершения миссии из-за деградации характеристик.

— Каких именно? — обернулся к нему Шепард.

— Выход из строя управляющей электроники.

— Причина?

— Сбой в физических процессах устройства, сэр, точнее не скажу, не моя компетенция. Опасаясь эффекта Кесслера, рисковать дальше без вашего прямого распоряжения мы не стали.

— Правильно сделали, — поддержал решение генерал. — Исследования на низких орбитах я на время прекращаю, новая задача будет состоять в поиске мест, где помехи, влияющие на работу техники, минимальны или отсутствуют. Через сутки я хочу видеть на глобусе условные «белые» пятна, пригодные для спускаемых модулей. Используйте для этой цели квантовый радар.

— Сэр, гражданская лаборатория им не укомплектована.

— Брайан! Направьте расчету фотонной пушки «Эссена» приказ — с этой минуты они поступают в распоряжение группы радиолокации и ее руководителя мистера Урбонаса вместе с орудийным радаром.

— Хорошо, сэр.

— Простите, а можно уточнить стоимость этого радара? — набрался храбрости тот, кого звали Урбонасом. — Для понимания степени ответственности за оборудование.

— Стоимость радара вас не касается. — Шепард поднялся, следом за ним встали и все участники совещания. — Для поставленной задачи используйте любое оборудование, имеющееся в наличии, как и весь персонал. Отвечать будете только за достоверность информации, остальные риски лежат вне вашей компетенции. Если других вопросов нет, группа может быть свободна.

Вопросов ни у кого не оказалось.

Проектор погас, провода размонтировали, и кабинет Шепарда быстро опустел. Лейтенант Катлер тоже поднялся. Судя по лицу, что-то из услышанного его очень удивило.

— А как же годовой бюджет? — спросил он генерала, когда тот вернулся в свое кресло. — Цена вопроса тебя больше не волнует?

— Помехи такого масштаба говорят о том, что под поверхностью планеты есть залежи руды, — рассеянно отозвался Шепард, думая о чем-то своем. — Не исключено, что не только магнетитовой, но и золотоносной, золото чаще всего встречается в кварцевой породе, а у нас целая планета кварца и кремния. Джон, если золото подтвердится, это будет просто небывалый в истории джекпот.

— Дай-то бог, — улыбнулся Катлер.

3. Взгляд Геркулеса

Катлер заметил, что Бен синхронизировал свой настольный проектор с данными геолокации и теперь тоже постоянно наблюдал желтую планету, которая поворачивалась согласно времени суток то одним боком, то другим.

— Как только фон где-то изменится, это будет означать, что мы нашли точку безопасного спуска, — пояснил Бен в ответ на его взгляд. — Хочу узнать об этом первым.

Было раннее утро, они пили кофе в кабинете, где им на двоих накрыли тот же стол, за которым накануне сидели радиотехники. Чашки стояли на сверкающем подносе, Галеон заливал его желтым светом, так что из-за игры солнечных зайчиков время суток можно было принять за жаркий полдень. Катлер подумал, что нынешние люди не привязаны к одной звезде, как их предки, чувствуют себя комфортно при любом другом свете, лишь бы он был вообще. Хорошо это или плохо, он пока не определился. Одно мог сказать точно — ему нравилось сидеть вдвоем с Беном за чашкой кофе и рассматривать чужие звезды. Он больше не считал, что приехал зря.

Рабочий день на корабле начинался в девять. По словам Бена, это была поблажка, возможная лишь потому, что на «Эссене» не принимали журналистов и прочих медийных личностей. На Аяксе ему приходилось постоянно посещать публичные мероприятия, иногда и всю ночь не ложиться, так что «Эссен» в сравнении мог считаться отпуском. Бен и выглядел здесь более расслабленным, чем по холовидению, где всегда соответствовал образу руководителя государства. Порядки на корабле тоже были менее официальны, чем на Аяксе, личный секретарь Бена не носил ни формы, ни костюмов, и даже галстук к своей идеальной рубашке не надевал: посиди-ка четырнадцать часов при полном параде с удавкой на шее.

— Что за штука квантовый радар? — Катлер усиленно припоминал школьный курс. — Вместо радиоизлучения там используются кванты?

— Поток фотонов, — подтвердил Бен. — Изображение получается лучше и точнее, но главная особенность в том, что исказить ответный поток почти невозможно. Принцип работы основан на свойствах фотонов как квантовых частиц, сигнал такого радара помехоустойчив, единственный вариант воздействия на него — умышленный перехват специальной техникой и изменение его таким образом, чтобы спрятать информацию о цели.

— Здесь этого можно не опасаться?

— Процентов на девяносто.

— А оставшиеся десять?

Бен усмехнулся.

— Оставшиеся десять приходятся на непредвиденные ситуации. Хотя не такие уж они и непредвиденные. Перед началом экспансии я по дипломатическим каналам уведомил Новую Викторию о своих планах, указав направление и область движения. Обычный знак вежливости, чтобы не порождать напряженность, хотя зона разведки лежит в нашем тылу. Юридически она ничья, но, зная викторианцев, готов заложиться — они не упустят шанса сунуть нос в мои дела. Пока сектор не включен в наши границы, Виктория имеет такое же право находиться здесь, как и я. Не хотелось бы натаскать из огня каштанов для других, еще меньше хотелось бы столкнуться внизу с конкурентами.

— Почему ты считаешь, что планета может быть занята?

Бен сделал неопределенный жест чашкой, которую держал в руке.

— Дед, когда учился в викторианской военной академии, получал в качестве приложения к учебнику каталог перспективных звездных систем, Галеон значился одной из таких звезд. Пылевое облако, которое находилось на месте нынешней Шелезии, имело название «Shell», он это хорошо запомнил, потому что сдавал экзамен по космогации и заучивал объекты наизусть. А потом название исчезло из викторианских баз, осталось только номерное регистровое обозначение. Кто принял такое решение и почему — информации не нашли даже наши дрифтеры, возможно, это как-то связано с отделением Урсулы от Виктории, возможно — другое. Но то, что викторианцы какое-то время следили за сектором — однозначный факт. Они все здешнее пространство контролировали.