Планемо

— Точно неизвестно. — Бен повернулся к Катлеру лицом. — Самая близкая к реальности версия — электрокоррозия. Вероятно, на Шелезии в подземных полостях, заполненных газом, генерируются разряды огромной мощности. Почва неоднородна, точный состав ее неизвестен, так что зонд в лакуне мог замкнуть на себе такую вот природную электроцепь. Пропущенный сквозь него ток повлек крах анодной защиты и ускоренную коррозию всех металлических элементов. Разложение пластика вызвали продукты электролиза.

— Ты в это веришь?

Бен ответил не сразу.

— Забавно, что Шелезия толкает людей не к поискам научного подтверждения, а к вопросам веры, — он коротко взглянул на Катлера. — Я в курсе, какие слухи ползут по кораблю, они меня, кстати, совершенно не удивляют. Магия, в отличие от физики, не требует высшего образования и доступна пониманию любого. Правда, на Шелезии они пока что равнозначны.

— Никакие космические колонии не отменят желания человека верить в чудеса, — улыбнулся Катлер. — Если наша цивилизация еще раз соберется сняться с места, то снова потащит с собой в чемоданах рядом с таблицей Менделеева истории о призраках.

— Может быть, в этом и будет ее спасение, — неожиданно отозвался Бен. — Человеческое сознание способно увязать и то, и другое без особого вреда для картины мира, в которой намерено расположиться с удобством. Жесткость в таких вопросах противопоказана. Помнится, дрифт в свое время тоже вызвал ожесточенные споры.

— О чем?

— О том, чем его считать — научной дисциплиной или мистической. До сих пор ведь точно неизвестно, как именно осуществляется дрифт, даже мне не удалось ничего выяснить. Он происходит. Точка. Но дед испытывал неистребимое отвращение ко всяким эзотерическим шарлатанам, так что дело кончилось паллиативом.

От абсурдности услышанного Катлер расхохотался.

— Так вот, значит, чему ты обязан генеральскими погонами, — выдавил он. — Это просто-напросто легче, чем быть магистром всех стихий или верховным приором ордена.

Не успел он договорить, как свет в коридоре неожиданно мигнул, а потом лампы стали последовательно гаснуть, словно тьма с краев вдруг устремилась к центру, где они стояли. Пад Катлера внезапно завибрировал и озарил темноту пламенеющими переливами экрана ровно в тот момент, когда последняя лампа над головой погасла. В напряженной тишине из его динамика грянуло хоровое исполнение моцартовского реквиема в части «Rex tremendae majestatis».

Трека, которого в телефоне Катлера никогда не было.

— Для дрифтера, как ты понимаешь, стать магистром любого ордена не проблема, — равнодушно сказал подсвеченный потусторонним пламенем Бен на фоне черноты вселенной. — Это не на Шелезии пробы взять.

Свет вернулся так же неожиданно, как погас. Пад умолк и перешел к обычному режиму работы со стандартной заставкой. Катлер деревянными пальцами убрал его назад в карман и, чтобы скрыть свою реакцию, улыбнулся:

— Наглядно. Что будет дальше с Шелезией?

— Попытаемся еще раз реализовать jus primae noctis. Кислородная атмосфера слишком большой подарок судьбы, чтобы от него отказываться. Сорок спутников в нескольких плоскостях и орбитальные группировки дистанционного зондирования будут здесь круглосуточно, нист-датчики — тоже. Рано или поздно выделим все места, где имеется хоть какое-то подобие спокойной геомагнитной обстановки, тогда будем определяться с дальнейшим. Плохо, что полосы помех на поверхности планеты перемещаются, о постоянной связи можно только мечтать. Но из хороших новостей — после фотонного удара глухая зона в районе лакун исчезла. Навсегда или на время — пока неизвестно, я не верю Шелезии в этом вопросе, но затишьем мы просто обязаны воспользоваться.

— Для спуска нового зонда?

— Нет, нужен источник информации понадежнее — менее капризный, более независимый, автономный в плане энергоснабжения, способный принимать решения без какой-либо технической связи и команд, самовосстанавливающийся и нечувствительный к радиопомехам.

— Еще более новая и секретная разработка всесильной «Юнайтед Голд Майнинг»? — удивился Катлер.

— Старая как мир, но удовлетворяет всем нашим требованиям, плюс не содержит ни металла, ни пластика, ни электроники. Человек. Если ситуация будет стабильна, попробуем отправить на переговоры с планетой добровольца. Заодно и подтвердим колонизацию.

Катлер снова вспомнил о Стивенсе и Ульрике.

— Тогда у меня к тебе личная просьба. — Он набрался решимости не думать о том, как это будет выглядеть. — Если есть возможность, выбери из всех кандидатов самого толстокожего и, как бы это сейчас ни прозвучало, — экстраверта. Лучше, если и впечатлительным он не будет. И очень образованным тоже.

Бена просьба почему-то не удивила, но почему — Катлер спрашивать не стал. Достаточно, что ему не отказали.

9. Симптом Хорна

— …и защита высшего уровня.

Все эти разговоры велись уже несколько дней, Реджи Хорн устал кивать и повторять, что все понял. Чего тут непонятного — техника не справляется, нужен человек. Органика, так сказать. Экспериментальный образец.

Он прекрасный образец, сроду ничем не болел и даже зубы не лечил, спасибо маме и папе. Отжимался — дай боже каждому, подтягивался — бабы слюной исходили, в последних, кстати, никогда недостатка не наблюдалось, детишки от него получались неплохие, те, про которых он знал, были образцовыми карапузами, хоть сейчас на коробку с кашей. А тут что за дело? Плевое, надо сказать. Высадился и сиди сутки, бамбук кури, впечатления записывай карандашиком на бумажку. Атмосфера годная, активность магнитных полей нулевая, всех проблем только — связь не тащит.

— Вы меня слышите? — инструктор дернул его за рукав. — Вам все понятно?

— Слушайте, док, — снисходительно отозвался Реджи, — я не тупой, чтобы с первого раза не понять. Мне талдычат это с утра до вечера, обезьяна бы уже выучила.

— Обезьяна не сможет ничего рассказать, — ответ прозвучал с сожалением, как будто основным конкурентом и вправду была макака и выиграл Реджи только потому, что умеет говорить.

Хорошенькое дело. Но ругаться сейчас, накануне спуска, было затеей никчемной. Больно уж деньги дают вкусные, такие за год не заколотишь на контракте.

— Мы будем наблюдать со спутников за каждым вашим движением, — снова затянул свою волынку инструктор. — Никуда из капсулы не выходить, никаких действий, кроме оговоренных, не производить. При любых странностях разворачиваете сигнальное полотнище, эвакуируем мгновенно. Другой связи нет и не будет.

— А в туалет как ходить? — насторожился Реджи. — Я думал — в кустики, а получается — вы за мной подсматривать станете?

— На Шелезии нет кустиков. — Генерал Шепард вошел и остановился в дверном проеме. — Зато есть различные аномалии. Если вам дорога жизнь — выполняйте инструкции дословно.

Реджи вытянулся и покраснел. В его планы не входило выглядеть кретином перед генералом, тем более что дублеров в подсобке сидит целых три штуки, и каждый мечтает оказаться на его месте.

— Так точно, сэр, — бойко ответил он.

— Как вы опишете боль?

Реджи недоуменно нахмурился, а потом сообразил.

— Сильная. Слабая. Пульсирующая. Точечная.

— Еще?

— Мигрирующая. Опоясывающая. Тянущая. Мерцающая.

— Признаки повышения давления?

— Аритмия, гиперемия оболочек, слабость, головокружение, тошнота.

— Какие виды галлюцинаций знаете?

— Слуховые, зрительные, обонятельные, тактильные, вкусовые.

— Как отличите галлюцинацию от иллюзии?

Реджи замолчал, лихорадочно вспоминая лекции очкарика, но как-то про иллюзии там не было ничего. Шепард ждал, рассматривая его бицепсы, и Реджи показалось, что в этом взгляде есть нечто вроде одобрения.

— А разве это не одно и то же? — осмелев, спросил он.

— Нет, не одно. У иллюзии есть первичный объект, на который накладывается воображаемый образ, галлюцинации возникают вне объекта на пустом месте.

— О, — тупо сказал Реджи. — Ясно.