Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря

В новом календаре год состоит из двенадцати месяцев. Он делится на четыре квартала, каждый из которых имеет 91 сутки. В первом месяце каждого квартала будет 31 день, а в двух остальных — по 30. Первый день квартала всегда выпадает на воскресенье, а последний — на субботу. Во всемирном календаре сохранится деление на обычный год (365 дней) и високосный (366 дней). Поскольку четыре квартала в совокупности состав­ляют 364 дня, то разница уничтожается путем включения в ка­лендарь одного дополнительного дня в обычном году и двух дней в високосном. Ежегодно календарные даты будут выпадать на од­ни и те же дни недели. Как видим, некоторые важные прин­ципы намечаемой реформы календаря можно обнаружить в ка­лендаре кумранской общины, который, по существу, был первым «вечным» календарем.

Интерес представляет отношение кумранских сектантов к жертвоприношениям в Иерусалимском храме. По этому вопросу можно найти некоторые данные в Уставе общины, в Дамас­ском документе и в Военном трактате. В Дамасском доку­менте проводится мысль, что молитва праведного человека более угодна богу, чем жертвоприношение нечестивого. Согласно Уставу, грехи могут быть искуплены благочестивым образом мыслей и справедливыми делами, а не обязательно жертвопри­ношениями.

В представлении кумранитов Иерусалимский храм находится во власти «нечистых» священников, которые не думают об истин­ном служении богу, а праздники справляют в ложные дни, т. е. в дни, не считавшиеся праздничными в кумранском кален­даре. Кумраниты отказывались от принесения жертв в храме до того времени, пока там продолжается «век Велиала». Однако они надеялись, что смогут принять участие в храмовом культе в «кон­це времен», когда произойдет «очищение» Иерусалима от сквер­ны и грехов.

Кумранские сектанты отгораживались от окружающего мира, избегали вступать в контакт с «сынами погибели», с теми, кто не принадлежал к общине. Согласно представлениям кумра­нитов, всякое имущество, которое не передается общине, являет­ся нечистым. Поэтому оно делает нечистым того, кто прика­сается к нему.

По мнению Вермэ, кумранская община была настоящим монашеским орденом. На наш взгляд, нет оснований для отождествления кумранской общины с монашескими орденами, характерными обычно для эпохи средневековья. Следует иметь в виду, что в руках монастырей скапливались колоссальные зе­мельные и другие богатства. Монашеские общины католической церкви находились под опекой папства, являлись орудием его политики. К тому же, духовно-рыцарские ордена под предлогом распространения христианства и борьбы с «неверными» захва­тывали территорию многих народов и подвергали их беспощад­ной эксплуатации. Отмеченные нами характерные черты средне­вековых монашеских орденов вовсе не подходят к кумранской общине.

Глава VII. «СЫНЫ САДОКА» ПО ДАННЫМ ДАМАССКОГО ДОКУМЕНТА

В Дамасском документе рассказывается о религиозном брат­стве, напоминающем во многом секту, описанную в Уставе общи­ны. Члены этого братства называли себя «сынами Садока». Кстати сказать, такой термин содержится также в Уставе общи­ны и в некоторых других кумранских текстах.

По данным Дамасского документа, секта делилась на «Аарон» и «Израиль». Вместе с тем члены общины подразделялись на тысячи, сотни, полусотни и десятки. Местные группы жили в лагерях, каждый из которых имел свой номер. В Дамасском документе, как и в Уставе общины, если не больше, подчерки­вается гегемония жрецов. Они всегда выступали первыми в по­рядке старшинства. От жреца требовалось основательное зна­ние законов книги «Хегу». Если в группе находился лишь один жрец, который к тому же был мало сведущ в этих законах, тогда его обязанности переходили к левиту. Однако и в этом случае интернирование прокаженных оставалось неотчуждаемым правом жреца.

Управление общиной осуществляли должностные лица, изби­равшиеся, по-видимому, только из состава жрецов. В Дамасском документе больше всего сведений находим относительно «над­зирателя лагеря» (начальника лагеря). Надзиратель следил за всей внутренней жизнью общины. На него же возлагалась обя­занность по приему новых членов. Он проверял их нравствен­ность, поведение, имущественное состояние, знакомил «вели­ких» с религиозными законами, подробно рассказывал им о про­исшедших событиях, посвящал их в историю общины.

Надзиратель лагеря подчинялся «надзирателю всех лагерей», который считался верховным руководителем секты. Последний избирался на свою должность в возрасте от 30 до 50 лет и дол­жен был иметь большой опыт в хозяйственных и административ­ных делах. Кроме «надзирателей лагерей», Дамасский доку­мент упоминает также «инспекторов». Их главной обязанностью была, по-видимому, перепись вновь поступивших в секту.

Члены общины соблюдали строгий порядок и дисциплину. Категорически запрещалось приводить кого-либо в общину без разрешения надзирателя лагеря или рассказывать ему о зако­нах и порядках секты до вступления в нее. За совершение серьезных проступков жестоко наказывали — вплоть до смертной казни.

Дамасский документ во многом отклоняется от Устава общи­ны. Наиболее важное различие между ними обнаруживается по вопросу об имущественных отношениях в среде сектантов. Если Устав предусматривает присоединение имущества сектанта к общинной собственности, то Дамасский документ лишь несколь­ко ограничивает владение имуществом, но не оспаривает право сектанта на индивидуальную собственность. В некоторых местах Дамасского документа прямо говорится о наказаниях за ее нару­шение. Более того, Дамасский документ свидетельствует о на­личии рабов и рабынь в общине.

В Дамасском документе ничего не говорится о совместных трапезах в среде «великих». Кстати сказать, в нем несколько раз упоминаются «великие», но в отличие от Устава общины почти не приводятся данные об их правах и обязанностях. Если в Уставе общины нет никаких упоминаний о женщинах й детях, то Дамасский документ свидетельствует о том, что они были в составе общины. Разводы не разрешались, и имелся ряд пред­писаний относительно чистоты супружеской жизни.

В дополнение к жрецам, левитам и «всему народу» (собрать­ям), упомянутым в Уставе общины, автор Дамасского доку­мента прибавляет еще прозелитов. Он говорит также о лаге­рях и городах, а в Уставе об этом ничего нет. Согласно Дамасскому документу, сектанты обозначали себя термином eda («конгрегация», «собрание»), а по Уставу — термином jahad («община»).

В Дамасском документе процедура вступления в секту выгля­дит значительно проще, чем в Уставе общины. Человек, же­лавший присоединиться к ней, должен был лично явиться к над­зирателю лагеря, который «проверял» его разум и способности и устанавливал имеющееся у него имущество. В случае поло­жительного решения надзирателя новичок окончательно прини­мался в секту без какого-либо испытательного срока. От него требовалось лишь дать клятву на верность общине.

В отличие от Устава, в Дамасском документе отсутствуют данные о совещаниях «великих». Вместо них говорится о «собра­ниях лагерей», в которых строго соблюдался порядок старшин­ства. Если в Уставе нет данных об особой должности судей, то, согласно Дамасскому документу, судебные решения выносились специальным трибуналом из десяти человек, четверо из которых избирались из жреческого сословия (из колен Левия и Ааро­на), а шестеро — из рядовых общинников (из Израиля). Судьи должны были быть в возрасте от 25 до 60 лет. От них требовалось хорошее знание книги «Хегу», а также законов и обычаев секты.

Согласно Дамасскому документу, членам общины запреща­лось посылать в святилище жертвы, приобретенные насильствен­ным путем, а также приносить их в субботу. Кстати сказать, Дамасский документ в большей мере, чем Устав общины, тре­бует от сектантов строгого соблюдения субботнего покоя. Не­которые предписания Дамасского документа проникнуты заботой о том, чтобы какая-либо нечистота не оскверняла храм. Все это говорит о том, что сектанты не порвали полностью с Иерусалим­ским храмом, а молитва еще не заняла у них места жертвоприно­шений.