Страница 11 из 41
Гарет к идее собрать для Междуречья еду и теплые вещи отнесся скептически.
– На тряпки пустят, но не отдадут. – Категорично заявил он. – Это ж жмоты такие, что оторопь берет. Но мы сами можем что-то собрать, ты прав. Хотя теперь все присвоит себе тетка. Королева та еще затейница, своей выгоды не упустит…
– А не все равно? – Пожал Гэбриэл плечами. – Главное, что людям хоть как-то поможем. Как вспомню эту жесть всю, так стыдно за себя становится.
– М-да. – Нейтрально пожал плечами Гарет. Его волновало другое.
– Ты заметил, – спросил он, – как королева Софи облизывает?
– Ну. – Коротко согласился Гэбриэл. – Думаешь…
– Думаю. – Кивнул Гарет, причем оба они прекрасно понимали, что имеет в виду второй. – Больше того: уверен. Прямо отказать нам в помолвке она не может, боится Анвалонца, да и отца тоже. Вот и строит козни какие-то. А Софи, вроде, умная девчонка, но тут просто одурела от гордости: королева ей комплименты делает, твердит, что восхищается ее умом, остроумием, непосредственностью, бла-бла-бла… Прямо влюблена в нее.
– Напрямую говорила с тобой?
– Да. – Гарет поморщился, вспомнив этот разговор. – Типа, бастардка, бла-бла-бла. Некрасивая, мол, и не известно, родит ли мальчика здорового. Неизвестно! – Он фыркнул. – Да Стотенберги двужильные, судя по герцогине! И рожают, как раз, мальчишек!
Гэбриэл промолчал. Он смотрел в окно, хмурясь и грея в руке бокал с вином. Ему не хотелось ссориться с королевой – он понимал, что Изабелла и так на грани от злости за то, что ему известно о ней такое, да он еще и не скрывает своего осуждения! Но ее вмешательство в брак Гарета Гэбриэла самого бесило. Гарету и так не судьба была создать обычную семью и насладиться простым домашним счастьем. Ту, которую любил по-настоящему, он даже своей официальной любовницей сделать не мог. Но София была в этой ситуации отличным вариантом: она и Гарету была приятна и мила, и Гэбриэлу нравилась, да и феечка его к Софии относилась прекрасно. Возможно (все-таки подозревал Гэбриэл), что из-за ненависти к Марии, в пику ей, и все же. Придется, – подумал он неохотно, – поговорить с дамой Бель. Ей это не понравится, но плевать. Или с отцом посоветоваться?.. Нет, – все-таки решил он окончательно, созерцая плющ на стене напротив, – лучше напрямую с нею. Так лучше будет – непоняток никаких не останется.
Глава вторая: Глупость.
Анастасия закрылась у себя в покоях, и, не сдерживаясь больше, уронила голову на руки и расплакалась. Вот уже несколько дней она пыталась править герцогством от лица дяди, слишком больного для этого. И впервые в жизни столкнулась с пренебрежением и неприятием со стороны мужчин. Не только рыцари и дворяне на службе у герцога, но даже слуги, простые слуги, относились к ней с пренебрежением и снисходительной насмешкой. Они чуть ли не вслух говорили ей и за ее спиной: куда ты лезешь, баба, это не твое! Ты девка, твое дело – наряжаться и жениха ждать! Ее приказы игнорировали, угрозами пренебрегали. Анастасия просто не знала, как быть. Бегать по каждому поводу и жаловаться дяде? Ему самому это быстро надоест, да и не хотелось Анастасии сдаваться… Но сдаться, видимо, придется. Сегодня сенешаль герцога, пожилой толстый норвежец старого рода, Фергюссон, откровенно облапал ее, а когда Анастасия замахнулась, чтобы дать ему пощечину, перехватил ее руку и сказал холодно, глядя прямо в глаза:
– Ты сильно-то не кобенься, девка. Все знают, что ты байстрюком Анвалонцев брюхатая. И что с отцом у тебя отношения-то не самые хорошие. Ты поласковее, понежнее со мной будь, глядишь, помогу тебе, наведу здесь порядок… Герцогу, поди, недолго осталось. Как только отдаст Богу душу, как шагом марш в монастырь, к прялке! Не хочешь? Будь паинькой! – И потянулся поцеловать в шею. Анастасия вырвалась и бросилась прочь… и теперь сидела и плакала. У нее ничего не получится. Она девушка. А значит – никто…
– Не плачь. – Раздался рядом нежный голосок, и Анастасия, вздрогнув, взглянула и увидела Хлою, маленькую «игрушку» дяди. Этих девочек Анастасия просто игнорировала. Невозможно было признать факт их существования и не осудить при этом дядю, и Анастасия делала вид, что их нет.
– Чего тебе? – Грубо спросила она, резко, с силой, утирая слезы.
– Я могу помочь. – Произнесла безмятежно девочка. – Этот дядька тебя больше не обидит, только прикажи.
– Что ты можешь?! – Фыркнула Анастасия. Хлоя нежно, но с оттенком высокомерия, улыбнулась:
– Я, тетечка, все могу. Ты сделай меня своей служанкой, а я тебе пригожусь так, что и не представляешь!
Анастасия не особенно поверила девчонке, но в ее положении особо привередничать смысла не было. Либо опереться на какого-нибудь мужчину, стать его любовницей – это ей претило ужасно, – либо смириться и самой отправиться в монастырь, пока отец и дядя решают ее судьбу и ищут ей подходящего мужа. Насчет отца у Анастасии никаких иллюзий не было. Он и прежде не пылал к ней родительской любовью, а теперь просто ненавидел. Не будет дяди, и он отыграется на ней за все. Поэтому она ухватилась за предложенную соломинку, не особо веря в ее надежность… Результат ее шокировал. Но и обрадовал. Хлоя настолько уже сломала и запугала Доктора, что тот безропотно дал ей по первому требованию зелье, которое превратило Фергюссона в животное. Весь замок был в шоке, когда он среди бела дня со спущенными штанами погнался за немолодой приличной дамой из свиты Анастасии с диким ревом: «Стой, сука, я тебя щас так вы»»у, что сесть не сможешь!!». Та удирала от него с таким визгом, что переполошила даже больного, которого тщательно оберегали от любого шума. При освидетельствовании сенешаль матерился, грозил всем всяческими карами, заявил, что «жирная скотина скоро сдохнет, и я вас всех буду иметь», – при этом от него не пахло ни вином, ни водкой, да и не похож он был на умалишенного. За «жирную скотину» Фергюссон был казнен в самые короткие сроки. Анастасия торжествовала. На все ее вопросы: «Как ты это сделала?!» – Хлоя отвечала скромно: «Я и не такое, тетечка, могу, ты во мне не сомневайся!». И не обманула. Она шпионила, прокрадываясь в самые неожиданные и укромные уголки, заставляла шпионить Дафну, и вызнавала о придворных герцога такое, что позволило Анастасии шантажировать, угрожать и манипулировать. Те, кто не поверил угрозам молодой герцогини, быстро пожалели об этом: с одним случился удар, прикончивший его, а второго кто-то зарезал в постели, причем, дверь в его спальню была закрыта изнутри на засов, а в окно могла пролезть разве что кошка… Или тоненькая девочка семи-восьми лет. На которую никто и в страшном сне не подумал бы.
Разумеется, все заинтересованные лица сразу же сообразили, что за Анастасией кто-то стоит. Но кто? Кому могло примерещиться, что это всего-навсего хрупкая малолетка? Общий вердикт был: «Это какой-то мужик». Но какой?.. Откуда вообще берутся такие слухи, науке неведомо, но разговорчики осторожные о том, что Анастасия снюхалась с доминиканцами, прошли почти сразу же. А доминиканцы были реальной силой, и реальной же угрозой, к ним относились почти так же, как в более поздние времена будут относиться к спецслужбам. Общий настрой изменился почти мгновенно, и Анастасия его тут же почувствовала. Перед нею начали заискивать, выслуживаться. Ее начали уважать.
Изменилось и ее отношение к Хлое. Девчонка оказалась сокровищем! Ее преступные наклонности и неразборчивость в средствах Анастасию не шокировали – девушка и сама не была особенно щепетильной. Ее все не просто устраивало – ее это восхищало. И больше всего радовало то, что они с Хлоей обошлись без мужчин – даже без дяди! Это надо же: она, девушка, незамужняя и вдобавок «нагулявшая себе», и девочка без роду-без племени, полукровка, вообще никто – и у них все получается!
Хлоя нарядилась во все черное, как и ее госпожа, вдобавок, под мальчика – даже обстригла свои прекрасные белокурые волосы. Анастасия наняла для нее учителя фехтования, молодого мрачного парня, из однощитных рыцарей. Он чем-то напомнил ей доминиканца-секретаря… И очутился в ее постели почти сразу же. Это было совсем другое, нежели Фергюссон и подобные ему. Не только потому, что был молод и симпатичен ей… Но и потому, что здесь главной была ОНА. Она была госпожа, хозяйка, леди. Нет, она только НАЧАЛА ею быть. И процесс этот Анастасии очень, очень, очень понравился. Дядины советы, вездесущая пронырливость Хлои, ее собственные беспринципность, решительность и полное отсутствие брезгливости и морали – все это обещало многое… Очень многое!