Порочный учитель

Она смеется.

— Приятно поговорить с кем-то новым. Люди здесь такие скучные и предсказуемые, за исключением двух моих лучших подруг, Адрианны и Камиллы. - Она улыбается. — Я познакомлю тебя с ними сегодня за ужином, если хочешь. - Она со стоном достает из сумки расписание. — У меня сейчас занятия по боевой подготовке с Арчером. А у тебя?

Я тоже вытаскиваю своё и смотрю на следующий урок.

— Бинго, - я улыбаюсь.

Наталья качает головой.

— Это не то, чему стоит радоваться. Арчер - суровый тренер. Даже если он большую часть времени шутит, он доводит всех до предела. - Ее брови сходятся вместе, когда она смотрит на мои костыли. — Хотя, я почти уверена, что тебе придется пропустить это занятие.

— Тогда, наверное, мне придется наблюдать? - спрашиваю.

Она закатывает глаза.

— Да, везучая сучка.

Я смеюсь над этим.

— Большинство людей не назвали бы меня везучей из-за того, что меня пырнули ножом.

— Туше. - Она хихикает. — Но тебе повезло, что ты пропустишь боевую подготовку. - Она встает и взваливает на плечо сумку. — Если мы не хотим опоздать, надо поторопиться.

Я киваю и хватаю свою сумку, перекидывая ее через плечо. А затем тянусь к костылям, которые находятся в руках директора Бирна.

Мое сердце перестает биться в груди, когда он угрожающе смотрит на меня сверху вниз. Не знаю, что такого в этом человеке, но у него есть способ украсть весь кислород из комнаты, в которой он находится.

— Сэр, можно мне, пожалуйста, мои костыли? - спрашиваю я.

Глаза Натальи расширяются, когда она переводит взгляд с него на меня.

— Ты пока не в состоянии участвовать в боевой подготовке. - Он крепко держит мои костыли, не делая никаких движений, чтобы вернуть их. — Твоя мать настояла на важности твоего обучения дисциплине. - Он смотрит на меня своими бледно-аквамариновыми глазами с такой интенсивностью, что я вздрагиваю. — Это урок, который мы преподаем в ранние годы, но я проведу с тобой индивидуальное обучение, пока ты не пригодна к боевой подготовке.

Мои щеки пылают при мысли о том, чтобы провести время один на один с этим богом-мужчиной.

Наталья смотрит на него с открытым ртом. Наверное, это нестандартно, когда с учениками занимаются индивидуально. Она переводит взгляд на меня.

— Похоже, на этот раз я сама по себе. - Она улыбается. — Увидимся позже?

Я киваю в ответ, чувствуя себя слишком смущенной, чтобы сформулировать ответ.

Наталья выходит из столовой, оставляя меня наедине с директором, который нависает надо мной. Он все еще сжимает мои костыли железной хваткой.

— Можно мне, пожалуйста, мои костыли, сэр?- Я спрашиваю снова.

Мускул на его челюсти напрягается каждый раз, когда я называю его «сэр», но я не могу понять почему. Возможно, он не привык к ученикам-южанам в этой школе, поскольку я не так уж часто слышу южный акцент здесь.

— Конечно. - Он вкладывает один костыль мне в правую руку, а другой - в левую, при этом его кожа на мгновение касается моей. Меня охватывает жар, и я пытаюсь игнорировать электрические искры, пробегающие по моему телу.

Это безумие, как его прикосновения влияют на меня.

— Спасибо. - Я неуклюже поднимаюсь на ноги, всматриваясь в него, как только обретаю равновесие. — Мне следовать за Вами?

Его ноздри раздуваются, когда он кивает.

— Да, мы пойдем в мой кабинет. - Он поворачивается ко мне спиной, готовый уйти.

— Не в классную комнату, сэр?, - спрашиваю я. Мысль о том, чтобы оказаться в этом маленьком темном кабинете наедине с ним, вызывает у меня беспокойство.

Его спина напрягается, а шаги замедляются.

— В это время все классы заняты. - На несколько мгновений воцаряется тишина. — Следуй за мной.

Я тяжело сглатываю и молча следую за ним из кафетерия по темному коридору к его кабинету. Цоканье моих костылей по брусчатке - единственный звук, который эхом разносится в тишине. Мои ладони уже вспотели, а сердце практически колотится о грудную клетку с каждым шагом.

Этот мужчина слишком устрашающий и слишком красивый, чтобы оставаться с ним наедине. Он одновременно пугает и возбуждает меня. То, как он наблюдал за мной сегодня на уроке лидерства, граничило с хищничеством.

Он останавливается перед своим офисом, просовывает руку в карман пиджака и достает ключ.

Я смотрю, как он вставляет его в замок, медленно поворачивая. Щелчок эхом разносится по холодному каменному коридору. Мысль о том, что я буду заперта с ним в его крошечном кабинете на целый час, заставляет бабочек порхать у меня внутри.

— После тебя, - говорит он, его голос гладкий, как масло. Ненавижу, как от его голоса мурашки пробегают по каждому дюйму обнаженной кожи.

Что, черт возьми, со мной не так?

Я прохожу мимо него, ближе, чем следовало бы, и моя рука задевает его пиджак. За моей спиной раздается щелчок поворачивающегося замка, нервируя меня еще больше. Его мужской аромат наполняет воздух, заставляя желание вспыхивает прямо у меня между бедер.

Зачем ему запирать дверь?

Я неловко опираюсь на свои костыли в центре его кабинета, ожидая, когда он скажет мне, где сесть.

— Присаживайся сюда, - говорит он, указывая на диван.

Я с трудом сглатываю и, спотыкаясь, осторожно прислоняю костыли к дивану, прежде чем опуститься на него.

Он садится рядом со мной, ближе, чем я ожидала.

— Не думаю, что у меня есть книги для этого урока, сэр, - говорю, смотря куда угодно в комнате, только не на него.

Я замечаю фотографию в рамке, на которой улыбается красивая блондинка. В груди вспыхивает боль, которую я не могу понять. Интересно, его ли это жена, и не знаю, почему меня волнует, женат он или нет. Это не мое дело.

— Нет, Ева. - Его голос прорывается сквозь мои мысли, предупреждая о его близости. — Это практический урок.

Я резко поворачиваю голову, встречаясь с его взглядом. Мои брови сходятся на переносице.

— Что это должно означать, сэр?

Его челюсть снова сжимается, и он качает головой.

— Я бы предпочел, чтобы ты называла меня Оак, Ева.

Мое сердце трепещет в груди от просьбы называть его по имени.

— Это кажется немного неуместным. - Я встречаю его напряженный взгляд.

Он усмехается, и этот звук превращает меня в расплавленную лужицу желания, когда я крепко сжимаю бедра вместе. Его внимание перемещается на мои ноги, как будто чувствуя, насколько я сейчас возбуждена.

— Нет, что неуместно, так это то, что ты все время называешь меня «сэр».

Я морщу лоб.

— Это вежливо, а не неуместно.

Он рычит, его лицо темнеет.

— Дисциплина дается тебе нелегко, не так ли, Ева?

Тогда я понимаю, что просьба называть его по имени была моим первым испытанием, и я провалилась.

— Да, - отвечаю я, опустив голову. — Наверное, Вы правы.

Он прочищает горло.

— Я - авторитетная фигура в этой комнате, и если я говорю тебе называть меня Оаком, что ты должна делать?

Я облизываю пересохшие губы.

— Называть Вас Оаком, - отвечаю я.

— Хорошая девочка, - говорит он, и его похвала разогревает мою кровь. Он наклоняет голову. — Ты продолжаешь глупо притворяться, что не целовалась со школьным уборщиком?

Вопрос застает меня врасплох, я сажусь прямо, ярость бурлит в моих венах.

— Притворяться? - Спрашиваю я, впиваясь ногтями в ладонь. — Это не было притворством. Кто-то меня подставил.

— Не лги мне, Ева, - говорит он убийственным голосом. В каждом произносимом им слоге звучит угроза.

— Я не лгу. - Я высоко поднимаю подбородок. — Это правда, и ничто из того, что Вы можете сказать, не изменит этого.

— Как я и думал, - бормочет он, направляясь к своему столу.

Мое сердце колотится о ребра в предчувствии его следующего урока.

— Я серьезно. Попросите экспертов проанализировать фотографию. - Я энергично впиваюсь ногтями в ладонь. — Они подтвердят, что это фальшивка.

Его аквамариновый взгляд встречается с моим.