Сепаратист

Меньше секунды хватило Кере, чтобы сориентироваться, а потом она вихрем ворвалась в битву. Ева на краю сознания визжала от восторга и ярости, но сегодня богиня не разделяла воодушевления подруги. Враги разлетались под ударами, чужая кровь начала покрывать кожу, она чувствовала отчаяние умирающих… все как обычно, когда она вступала в бой. Но, в этот раз было и кое-что еще. Кера чувствовала чью-то уверенность, предвкушение и азарт. И это было неприятно.

Она не успела. Несколько мгновений не хватило, чтобы предотвратить смерть старого. Она уже видела Рубио, и почти достала тех, кто тоже нашел, наконец, старика. Не успела. Старого пробили сразу несколько пуль — он умер мгновенно. Его убийцам Кера отомстила. А потом увидела большую группу легионеров, и поначалу обрадовалась. Удобно, бегать не нужно. Она бросилась прямо в толпу, скакала от одного солдата к другому и убивала, убивала, убивала. В нее стреляли, и даже пару раз попали, но она успевала уклониться, если пуля летела в жизненно важный орган. А потом что-то вдруг сковало ее движения. Кера даже не сразу обратила внимание. Просто движения замедлились, и еще раз, и вдруг она обнаружила, что на ней повисли аж три слоя сети, и добавляются все новые. Ерунда, ей хватило бы сил, чтобы порвать их, но они здорово замедляли движения, и пока Кера рвала одну, на нее набрасывали еще и еще.

Богиня долго пыталась вырваться, каталась по земле, разбрасывая пленителей. Ей удалось даже убить пару неосторожно подставившихся солдат, а потом ее просто забили прикладами, да так, что все силы пришлось тратить на экстренную фиксацию костей и накачку силой разорванных внутренних органов. В противном случае, слабое смертное тело точно не выдержало бы и умерло, а вместе с ним порвалась бы нить, связывающая богиню с тварным миром. Всю прочую активность волей-неволей пришлось прекратить, а когда самые тяжелые повреждения были устранены, тело уже было перевязано очень тонкой стальной проволокой. Не струна, но все равно слишком тонкая, чтобы при попытке ее порвать она не рисковала бы просто отрезать себе конечности. Тело было обездвижено качественно, и ей не оставалось ничего иного, кроме как продолжать изображать потерю сознания.

Это было невероятно унизительно. Какие-то жалкие смертные пленили её! Богиню! Она поверить не могла, что подобное произошло именно с ней! Всегда смеялась над такими историями, случавшимися и с Олимпийцами, и с представителями других пантеонов. Кера еще долго могла бы злиться, недоумевать и возмущаться, но ее отвлекла Ева. Бедняжка билась в истерике, не имея возможности даже пытаться вырваться. Для нее попадание в плен стало не меньшим ударом — разом вспомнилось заключение в лагере чистых, вспомнился тот страх и отчаяние… Кера поспешила погрузиться в Демос Онейро, чтобы успокоить девочку. И только там вспомнила, что совсем недавно умерли три ее знакомца из смертных. Двое из них ее не слишком интересовали, но старик… Как бы сильно он не раздражал богиню, участи блуждать во мраке по берегам Ахерона до тех пор, пока его не поглотит чистый этому смертному она не желала. Что ж, придется выполнить для него обязанности Меркурия, да заодно уж помочь и тем двоим. Кое-как успокоив подругу, богиня перешла в бывший Аид. Переход в мир мертвых из страны снов всегда давался легче, возможно, потому смерть во сне легка и незаметна.

Возвращение обратно было сложным раньше, а теперь, без старого Харона еще и скучным. Старый лодочник один из немногих относился к Кере неплохо, и часто делился интересными слухами и баснями, коих он знал неисчислимое множество.

Богиня отсутствовала всего несколько минут по меркам Аида, однако в Ойкумене за это время прошло больше суток. И то, что почувствовала по возвращении ей крайне не понравилось. Диего было плохо, очень плохо. Он умирал. Медленно, но неотвратимо.

Вот это действительно была катастрофа. Только их взаимные клятвы отделяют Керу от Тартара. С его смертью она снова окажется один на один с пришельцем, который уже низверг всех остальных олимпийцев. Снова окажется одна… Даже мысль об этом пугала богиню до дрожи. Его нужно удержать, это точно. Вот только она здесь, и ее тело связано, а Диего где-то далеко, и за время ее отсутствия в мире живых, расстояние между ними почти не сократилось.

Тело, внешне безмолвное и бессознательное, продолжало слушать и запоминать все происходящее вокруг. Кера умела увидеть такие воспоминания, и теперь из разговоров легионеров знала, что их будут конвоировать в Сарагосу, где станут судить, и потом казнят. Очевидно, Диего ведут туда же. Можно было бы успокоиться — они встретятся там, и вдвоем непременно сбегут. Мешала одна небольшая загвоздка: мальчишка приближался к смерти намного быстрее чем к Сарагосе.

Демос Онейро изменчив и нестабилен. За время ее отсутствия Ева значительно изменила привычную уже картину с бьющими в темное небо столбами света, лагерем, окруженным забором из деревянных жердей, и корчащимися телами на прожекторах. Неосознанно девочка добавила картине множество деталей. Редкие не вытоптанные пучки травы покрылись росой, бараки подросли и обзавелись слепыми, почему-то выкрашенными белым окнами. Из оврага, заваленного трупами высушенных жертв потянуло отчетливым сладковатым запашком разложения — в реальности его не было, слишком мало плоти оставалось на телах жертв. Но это все мелочи. Главное, чистые братья, на мучения которых так любила любоваться Ева, теперь злорадно смеялись и провожали глазами бродящую между светильниками девушку.

— Они смеются надо мной, — пожаловалась подруга. — Знают, что я не смогла им отомстить. Знают, что победили.

— Они еще не победили, — мрачно буркнула Кера. — Прекрати распускать нюни.

— Я боюсь, что над нами снова начнут издеваться. Боюсь бессилия. Мне кажется, ты хочешь меня бросить.

— Я собираюсь уйти, — кивнула богиня. — Тот, кто нам с тобой так помог скоро умрет. Если я не задержу его, вслед за ним уйдем и мы с тобой. Тебе придется побыть какое-то время одной, без меня. Ты останешься здесь, и что бы ни делали с твоим телом, ничего не почувствуешь.

По лицу у девушки промелькнуло несколько эмоций, а потом она вдруг успокоилась. Скулы заострились, глаза потемнели, она зло сжала губы:

— Я не хочу.

— Желания не имеют значения. Так будет, потому что я клялась ему. Я не могу помочь ему отсюда, и не могу быстро освободить нас. Я даже не могу войти в его сон с такого расстояния. Демос Онейро — не моя территория, я здесь только гостья. Вспомни, ты ведь и сама давала ему присягу.

— Я не держу тебя. Диего нужно помочь, он хороший. Он убил много плохих людей. Я не хочу оставаться во сне. Я хочу видеть и чувствовать все, что они будут со мной делать. И запоминать. Потом, когда ты вернешься, мы тоже будем убивать плохих людей. Всех.

Я очнулся от боли. Меня кто-то пинком перевернул на спину, за волосы задрал голову.

— Это он. Диего, тот самый, который убил иерарха. Я же говорил.

— Не врешь? С чего такое совпадение, что один из всех живой остался, и вдруг тот самый, за которого обещали тысячу серебряков. Подозрительно как-то. Да и не выглядит он, как матерый убийца. Смотри, Перга, какой-то молодой. Если кровь с рожи стереть, так и вовсе за мальчишку сойдет.

— Он это, он, — заспешил тот, что говорил первым. Знакомый голос. — И иерарха Нону убил, и еще кучу народу порешил, изверг. А еще он храмы осквернял. Совершенно асоциальная личность, почти маньяк. Вы с ним поосторожнее, если очнется, может напасть.

Пора, пожалуй, действительно просыпаться. Я открыл глаза, и встретился взглядом с Марком.

— Что, не ждал меня увидеть? — окрысился бывший подчиненный. — Ничего, теперь-то узнаешь, на что других обрекал.

Очень хотелось сделать вид, что я его в первый раз вижу, но удержался. Тут тоньше надо — то, что Марк изначально был в одном отряде с беженцами им наверняка известно, значит, не знать я его не мог.

— О чем ты вообще говоришь? — удивился я.