Сепаратист

— Эй, вы их что… — прохрипел я, но Доменико даже не дал договорить:

— Не беспокойся, все с ними хорошо. Просто пьяны. Ты тогда мне здорово посоветовал, как пользоваться своим манном, вот, тренируюсь. Хорошо, что у них в желудках полно жидкости было. Видно, недавно обедали.

Дальнейшее общение пришлось временно прекратить. Меня уложили в крытую повозку и мы куда-то поехали.

Проснувшись, обнаружил, что повозка уже стоит, а рядом о чем-то спорят Доменико и Кера. Время от времени — приятный сюрприз! — пару реплик вставляет Ремус. Все-таки жив пацан. Рад, что хотя бы ему удалось избежать участи остальной контубернии. Меня по-прежнему клонило в сон, но больше хотелось узнать, где мы, да и поговорить с друзьями не терпелось. Повозка качнулась, на фоне открытого входа появилась физиономия Ремуса.

— Ура! Очнулся! Доминус Диего, я так рад, что вы живы!

Тут же рядом появились Доменико с Керой.

— Вытащите меня отсюда, — проворчал я. — На воздух хочу.

Я был безумно рад видеть друзей. Да и в целом блаженствовал. Свобода, наконец-то свобода. Да, мне паршиво, но я не вижу вокруг каменных стен! Мы остановились возле какого-то заброшенного хутора — таких в последнее время много появилось на севере Ишпаны.

— Диего, я на тебя изрядно зол! — улыбаясь сообщил мне брат. — Из-за тебя я пережил совершенно ужасную декаду! Почему нельзя было рассказать о своем плане?

— Прости, брат, — повинился я. — Боялся, что ты проговоришься Валерию. Очень уж это хитрый и внимательный тип, он мог по оговоркам и по поведению вычислить наши планы. Не обижайся, ладно? Сам видишь, все висело на волоске.

— Ладно, прощаю, — великодушно махнул рукой Доменико. — Этот негодяй действительно очень умен. Ну ничего, главное, ты вернулся. В Памплоне нас никто не достанет.

— Я не еду в Памплону, — покачал я головой.

— Но… как же? — кузен ошарашенно распахнул глаза, а я поспешил пояснить свое решение.

— У меня было время, чтобы подумать. Я в Памплоне не нужен. Люди устали от войны. Если я вернусь, это быстро станет известно чистым. Тогда вас в покое не оставят. Нет уж, Диего Кровавый мертв, сгорел в Сарагосском крематории, и пусть оно так и остается.

— Ты же сам понимаешь, что нас и без тебя надолго в покое не оставят, — возразил Доменико. — Они не успокоятся, пока не умиротворят весь север Ишпаны.

— Все так, — согласился я. — Но, надеюсь, вы сможете воспользоваться передышкой и сделать так, чтобы им просто невыгодно было, как ты выразился умиротворять.

— Ладно, — помолчав, признал Доменико. — Может, ты и прав. Значит, уходишь. Скажешь, куда?

— Конечно, дружище, но ты мог бы и сам догадаться. Все дороги ведут в Рим, так ведь? Мои враги никуда не делись. Глупо воевать с ними здесь, если сами они в столице.

Доменико застыл на секунду, осознавая сказанное, а потом оглушительно расхохотался.

— Одна из лучших новостей за последнее время. Эх, жаль я не смогу увидеть физиономию отца, когда он узнает об этом. Ты ведь не думаешь, что можешь заявиться в Рим и не войти при этом официально в семью?