Страница 125 из 127
Её пальцы пробежались по косе, разбирая пряди. А взамен мне протянули горсть.
— Змеевы камни?
— Они.
— Спасибо…
— То золото… ты видела. Тоже твое. По праву. Я держу свое слово… да и батюшка доволен. Просил передать, что ежели вдруг, то только позови. Он тебя в любой день в жены возьмет.
Змеевы камни горячи. И я не знаю, куда деть их.
— Кинь на землю, — посоветовала та, что подарила их. — Они запомнят руки. А утром соберешь…
Наверное, сила мне голову затуманила, если совет показался разумным. Да и травы сберегут. Я коснулась колючего листа осота, что скрылся меж мягких клеверов, попросив его приглядеть за сокровищем.
И осот сдвинул корни, принимая камни.
Когда я разогнулась, змеедевы уже не была. В город ушла? И мне бы… или нет. Меня тянуло в другую сторону. К дубу.
И я пошла. Сперва неспешно, но с каждым шагом быстрее. Сила, что наполнила воздух, теперь пела и в моей крови. Древняя. Исконная. Та, что сделала мир живым. И та, что сама была жизнью.
Лес встретил тьмой, расшитой россыпями светляков. И запахом травы, хвои. Шумом ветвей, гомоном птичьим. Этой ночью ни зверь, ни птица не уснет.
И не причинит вреда друг другу.
Этой ночью мир особый. Везде. И ноги несут меня к поляне. И отчего-то не удивляюсь, увидев княжича, который стоит рядом с огромным дубом.
Лют положил обе руки на кору. И голову запрокинул, разглядывая листву. А та светилась, переливалась то лазурью, то зеленью. И редкие желтые искорки то вспыхивали, то гасли.
Дуб…
— Красивый, — сказала я, останавливаясь. — Здравствуй.
— Здравствуй, — Лют повернулся. — Я… в сад вышел, а потом вдруг захотелось прогуляться… и так вот… гулял, гулял. А потом здесь очутился. Кажется, начинаю понимать, как Гор с Дивьяном заблудились. Хотя я не заблудился… но…
Его просто позвали.
И меня.
Сейчас вот. И я шагнула навстречу, протянув руку. А он коснулся этой руки. Прикосновение оказалось горячим, обжигающим. В крови запела сила…
— Ведьмина ночь, — сказала я.
— Да? Уже… я думал, завтра… по календарю завтра быть должна! Точно… костры ведь дед сказал готовить и…
И потому что завтра будет гулять весь город. Для многих Ведьмина ночь — повод для веселья. И шума… но настоящая, она другая.
Она для тех, кто слышит.
Для тех, кого позовет, земля ли, сила… и Лют понял. А луна, пробившись сквозь ветви дуба, плеснула светом. Щедро так… и в голове окончательно зашумела. И не знаю, кто из нас первый к кому потянулся, но это было правильно.
Розы?
Шампанское?
Что там еще положено… шелк простыней? Листья дуба тоже могут быть шелковыми. А трава пахнет так, что… наверное, сходить с ума можно по-разному.
Если так, как сейчас, то это даже приятно.
И хорошо.
И плевать… и только хочется, чтобы эта вот ночь длилась вечно. Ну или хотя бы до рассвета. И наверное, не только мне…
— Теперь, — Лют сорвал травинку и, скрутив кольцо, протянул мне. — Ты за меня точно замуж выйти обязана.
— Это еще почему?
Ночью тепло.
И ветер играет, скользит по коже. И до рассвета всего ничего, но пока еще есть время, просто лежать вот. Смотреть на листья дуба, луну или того, кто рядом.
— Завлекла темной ночью в лес… соблазнила добра молодца. Приворожила.
— Ведьма, — говорю.
— Как есть ведьма, — соглашается Лют.
И смеемся оба. И на смех этот дуб отзывается шелестом. И в нем мне чудится одобрение. А колечко, пусть травяное, но в пору пришлось.
[1] В реальной истории старший сын Константина был казнен по приказу отца.