Ненужная жена

Я сглотнула, обвела взглядом встревоженных фрейлин и потерла лоб.

— Леди… Мне нездоровиться…

— Болит голова? Тошнит? Может быть, у вас изменились предпочтения в еде? — посыпался на меня тут же шквал вопросов.

Теперь мордашки девушек стали до безумия любопытными, я буквально видела, как удлиняются их хорошенькие носики и суются не в свое дело.

— Я не беременна, — ровно произнесла я.

Конечно, если не произошло непорочное зачатие…

— Моя матушка тоже не сразу это поняла… — вскользь уронила Стефания.

— Верно, миледи. Вы уже несколько раз провели ночь с его императорским высочеством. Нельзя быть уверенной… — осторожно произнесла Илона.

Я вздохнула. Иногда приятно быть в обществе девушек, одиноко точно не бывает, но иногда от них начинала трещать голова. Необходимость городить ложь на каждом шагу, а потом еще пытаться в ней самой не запутаться иногда убивала.

— Да, вы правы… Пожалуй, приглашу завтра придворного лекаря. А сейчас мне нужен покой.

— Мы поможем вам сменить одежду! — тут же отозвались девушки, и я чуть не взвыла.

Да, уйдите вы просто уже, господи-ты-боже-мой!

Тем не менее, я позволила им расстегнуть и снять с меня платье, расплести волосы и снять все украшения. И когда я осталась в одной сорочке и улеглась на кровати, девушки, наконец, ушли, желая мне приятного отдыха.

Я же провожала их подозрительным взглядом. Если завтра по дворцу расползутся слухи о моей беременности, с каждой по очереди шкуру спущу! Болтать и сплетничать можно, но только о вещах, прошедших мою цензуру.

Выждав еще некоторое время на всякий случай, я уже привычным маршрутом добралась до гардеробной и к своему удивлению не нашла на привычном месте моего корсета с брюками. Я встала посреди комнаты, уперев руки в бока, и, нахмурившись, оглядела полки и вешалки, пытаясь понять, какому доброму человеку пришло в голову переложить мою одежду для практики.

Алья, наверное, постаралась… А может и фрейлины до моих вещичек добрались… Но не могли же они их далеко спрятать, да?

Поэтому я, сдувая падающие на лицо волосы и жалея об отсутствии резинки для волос в этом мире, принялась рыскать в вещах. Я, наверное, была похожа на настоящего крота, пока расшвыривала одежду по всей гардеробной, и моей радости не было предела, когда я, наконец, нашла искомое!

Я плавно спустила бретельки с плеч и перешагнула через оказавшуюся на полу сорочку. Затем надела брюки, зашнуровала корсет и, подхватив плащ, вышла из гардеробной, намереваясь пойти в малый зал через проход для слуг, но встала, как вкопанная, встретившись взглядом с муженьком.

Что он тут делал?! Точнее, что он тут делал, и почему выглядел так, словно намеревался кого-нибудь убить? Злился на наш поцелуй? Снова биполярка проснулась?

Я прищурилась и переплела руки на груди, в упор глядя на него.

— Ты что-то хотел, Армен? Мне нужно уйти.

Выражение его лица стало еще мрачнее.

— Больше в таком виде ты из комнаты не выйдешь, — проговорил он своим низким голосом.

Да, у меня как обычно мурашки побежали по телу от этого тона. Но вот суть его слов мне не нравилась совершенно. Мои брови взлетели вверх, и я фыркнула.

— Прости? Ты мне будешь указывать, как мне одеваться?

— Да.

Его глаза прожигали меня насквозь, под этим взглядом я чувствовала себя голой, поэтому едва смогла подавить желание накинуть на плечи плащ.

Он поцеловал меня.

Он ревновал меня.

А сейчас диктовал мне, как одеваться.

Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два. Но такого ведь не могло быть, правда? Армен не мог… Влюбиться в меня, ведь так? Это просто какая-то чушь. Он не мог. Нам нельзя. Мы их разных миров. Через полгода я вернусь в свой мир, и что тогда буду делать?! Какой вообще мужчина может сравниться с Арменом?!

Паника, как ядовитый цветок, медленно разворачивала свои лепестки в моей груди. И меня с ошеломляющей ясностью накрыло осознание, что я заигралась. Разум снова и снова говорил мне о том, что от Армена нужно держаться подальше. Он опасен. Не для моей жизни, но для моего сердца. Но я как дура, велась на поводу у мимолетных чувств, следуя за их порывами, как лист, подхваченный ветром. Пока не стало слишком поздно…

Барьеры вокруг моего сердца дрогнули, готовые рухнуть, но я просто не могла этого допустить. Не то время, не то место, не тот человек.

Если я позволю себе, позволю нам перейти эту черту, то… Что я буду делать, когда все закончится? Когда вернется Элиша, когда я со своими двумя миллионами долларов вернусь в родной мир? Что тогда будет со мной? Я не готова это узнавать. Я боюсь. Мне страшно до черных точек перед глазами.

Я сглатываю, отступаю на шаг назад и выдаю ему кривую улыбку.

— Армен, послушай меня… Я вела себя неправильно. Я не имела права врываться в твой кабинет и требовать от тебя каких-либо объяснений, — начинаю я мягким успокаивающим голосом.

Он прищуривает свои светло-голубые глаза, пронзая меня взглядом, и его тело застывает: плечи деревенеют, напрягаются руки, сжимается челюсть. Ему не нравится то, что я говорю, а то, что я собираюсь сказать - не понравится еще больше, но… Все, что угодно, чтобы обезопасить себя.

Да. Я никому и никогда не признаюсь в этом. Но на самом деле я маленькая трусишка. Я могу сколько угодно фривольничать, флиртовать, шутить или огрызаться, пока это безопасно, пока эти отношения не глубокие, пока они не касаются напрямую моего сердца.

Но стоит кому-то подойти слишком близко, и я даю деру, как пугливый олененок.

Вот, о чем мы должны были поговорить в кабинете. Вот, с чего мне нужно было начать в кабинете. Именно с того, чтобы прояснить наши отношения - обезопасить себя, а не выяснять, по какой причине он чуть не поцеловал меня.

— В конце концов, мы друг для друга никто, и никогда не будем чем-то большим. В первую нашу встречу ты сказал, что тебе не нужна жена. И я полностью с тобой согласна. Мне тоже не нужен муж. Все, что я хочу - это спокойно жить в темной империи, и может быть капельку уважения и любви от общества, — на последних словах я позволяю себе улыбнуться, сводя все к шутке. — Ты знаешь, мы не говорили об этом раньше, но я не против, если ты заведешь любовницу…

Сердце ноет, противясь моим словам.

Заткнись, глупое. Для тебя же стараюсь.

Я перевожу дыхание, растягиваю губы в шире и дергаю плечом, словно говорю о какой-то незначительной ерунде.

— …Или несколько любовниц. В любом случае, давай отныне видится не чаще одного раза в неделю. Я думаю, это будет полезно и тебе, и мне.

Армен все еще сверлит меня взглядом, выглядя так, словно находится в шаге от того, чтобы свернуть мне шею.

— Я про то, — продолжаю я, плюя на инстинкт самосохранения, который говорит мне замолчать. — Что мы больше не приходим в комнату друг друга, не врываемся в кабинеты и, конечно же, не говорим, кто в чем должен ходить или с кем общаться. Давай просто жить как очень-очень дальние знакомые. — Я сжимаю похолодевшие пальцы в кулаки. — Ты согласен?

— Ты закончила? — спрашивает Армен ровным тоном.

Но я вижу выражение его глаз и читаю язык его тела. Он ни разу не спокоен. Я киваю и невольно делаю шаг назад. Мужчина сжимает челюсти, и на его скулах играют желваки. Он выдыхает и вдруг в пару шагов оказывается рядом со мной.

Я сглатываю и хочу снова отступить, но Армен сжимает мои плечи, отрезая мне возможность сбежать. Его взгляд слишком глубокий и слишком пронзительный, он будто видит во меня насквозь, проходится по моим страхам и секретам рентгеном. Мне не нравится. Мой детектор опасности просто вопит, о том, что мы в красной зоне и нужно бежать.

Он вопил мне об этом и раньше, наверное, его все же стоило послушать.

— У меня не будет любовниц. Мы не будем видеться раз в неделю. И мы не дальние знакомые. Ты моя жена.

Я выдаю ему улыбку и пытаюсь вырваться, но он слегка встряхивает меня, будто хочет привести в чувства. Мое тело замирает, а затем по коже бежит дрожь, когда я чувствую, как он скользит руками по голой коже моих плечи, задевает ключицы, шею и обхватывает мое лицо ладонями.