Страница 39 из 54
Армен смотрит на меня очень серьезно, и на дне его небесных глаз так много всего, что я начинаю задыхаться, но он гладит большими пальцами мои щеки, и это странным образом успокаивает меня.
— Прости меня, — тихо говорит он, и меня с ног до головы пронзает незнакомое и странное чувство.
Это последнее, что я ожидала от него услышать.
— За что ты извиняешься?
— За то, как вел себя с тобой. Но обычно я либо в бешенстве, либо в ужасе.
Все внутри меня резонирует с его словами, и я сглатываю, потому что барьеры вокруг сердца вновь дрожат и вот-вот готовятся рухнуть. Мне нужно бежать.
Я пытаюсь дернуть головой и закрываю глаза.
— Я не хочу знать. Я не хочу ничего о тебе знать, Армен.
— Но у тебя нет выбора, — произносит он, и я чувствую, как его лоб прижимается к моему. — У тебя нет выбора, потому что ты моя, и я никуда тебя не отпущу. Пойдем.
Армен вдруг отпускает меня, и на мои плечи опускается его камзол. Он теплый и от него исходит этот сводящий меня с ума свежий с горечью запах. Сам того не зная, мужчина использует тяжелую артиллерию, и мне все сложнее и сложнее держать оборону.
Чувствую, как он берет меня за руку и куда-то ведет. Мне приходится открыть глаза, и я вижу его спину, когда мы подходим к проходу для слуг. Армен открывает мне дверь и пропускает меня вперед, заходит следом и через пару шагов перед нами возникает другая дверь. Ее никогда не было здесь прежде, я абсолютно уверена в этом. Мне хочется спросить об этом, но потом я вспоминаю слова Джанетт о том, что эти проходы были сделаны при помощи темной магии. Наверное, объяснение непонятно откуда взявшейся двери кроется здесь же.
Но к моему еще большему удивлению мы вдруг выходим в портретной галерее. Хотя я абсолютно уверена, что она находится на этаж выше моей комнаты. Это что же получается? Проходы для слуг - это что-то вроде мини-телепортов?
Армен неспешно ведет меня вдоль стены и останавливается напротив уже известного мне портрета Тайрона Дэльфа. И я вопросительно приподнимаю брови, глядя на мужа, пытаясь понять, что мы здесь делаем. На самом деле, мне даже немного любопытно, как мы перешли от «ты моя» к «давай, полюбуемся на моего древнего предка».
— Как много Эстес рассказал тебе о роде Дэльф? — вдруг спросил Армен, глядя на меня.
Я дернула плечом, кутаясь в его камзол. Не потому, что он приятно пах, а потому что здесь холодно. Очень холодно. Да.
— Не так много. Он сказал, что твои предки были… Хм… Демонами? — на самом деле, мне бы хотелось, чтобы Армен разуверил меня в этом, но он, напротив, кивнул.
— У Тайрона была жена - Эленсия. Она пришла в наш мир вместе с ним. В книгах пишут, что они… — тут Армен слегка скривил лицо. — Очень любили друг друга.
Эта заминка не прошла мимо меня, и я вгляделась в лицо мужчины внимательнее.
— Но когда Тайрон создал империю, его жена, а вместе с ней и окружающие его люди, начали сходить с ума. Женщины становились одержимы им, а мужчины хотели его убить. Стоило им увидеть Тайрона, как их рассудок мутнел, и они теряли над собой контроль. Кто видел его лишь единожды восстанавливались, кто больше - нет.
Я обратила внимание на то, что голос Армена стал отстраненным, но вместе с этим его тело снова напряглось, а руки сжались в кулаки. Он рассказывал историю своего предка, но отчего-то возникло ощущение, что здесь кроется нечто большее. В моей памяти всплыли слова Эстеса:
«Говорят, сила Тайрона была настолько огромной, что сводила людей с ума, едва они встречались с ним взглядом. От него ее переняли его потомки, но ни один из них не был так опасен. Это чудовищная сила, ваше императорское высочество, и Армен унаследовал ее»
По моей коже побежали мурашки, и я резко вскинула голову, всматриваясь в Армена. Но… Ведь он был на свадьбе, на балу, разговаривал со множеством людей, и никто при этом не сходил с ума… Эстес сорвал, или здесь нечто другое?
— Эленсия была с ним больше всех. Она словно была отравлена им, и для нее не было противоядия. Она стала опасной для окружающих, и ее заперли в комнате. А потом в один день она выбросилась из окна.
Я сглотнула. Звучало жутко.
— И что же Тайрон?
— Тайрон создал коридор, который сейчас используют слуги. Он не мог попадаться никому на глаза, но ему нужно было управлять империей. В его кабинетах и приемных залах стояли плотные ширмы, а передвигался он через проходы меж стен. Но… Существовало пророчество, что в этом мире был род, в жилах женщин которого текла кровь, что могла усмирить его силу.
Мои брови взлетели вверх.
— Он потратил долгие годы на то, чтобы отыскать женщину, но все же нашел. Ей оказалась Женевра Гианская, именно она и стала его новой женой и матерью его детей.
Армен замолчал и еще некоторое время смотрел на картину, а потом перевел взгляд на меня.
— Что-то напоминает?
У меня не было слов. То есть до встречи со мной Армен не мог ни с кем видеться, совсем как его предок, от которого он унаследовал свою силу? И поэтому он взял в жены принцессу королевства Токк? Потому что именно в их роду были женщины, способные усмирить силу Тайрона?
Но…
Я нахмурилась. Что-то здесь не сходилось.
Я ведь не была из королевского рода Токк. Моя мама была алкоголичкой, которая забеременела будучи еще подростком. А отца я не видела ни разу в жизни.
— Как ты понял, что моя кровь подействует? — спросила я, прищурившись.
— Мы встречались с тобой в прошлом. Лет пять или шесть назад. Мои слуги взяли у тебя немного крови и отдали мне, и после мы с тобой впервые увиделись. Хотя ты и не знала, кто я такой, а ты показалась мне совершенно другим человеком.
Мое замешательство росло. Предположим, что кровь Элиши и правда на него подействовала, так и должно быть, но моя-то почему?!
Но сейчас совершенно не время и не место об этом думать. Я встретила его взгляд и прямо спросила:
— Зачем ты рассказываешь мне об этом, Армен? Ты ведь с самого первого дня знал, что я «та самая» разве нет? Но это не мешало тебе смешивать меня с грязью. Тогда зачем все это? — я неопределенно махнула рукой.
Я давила на него. Мне хотелось, чтобы он ушел, совсем как в тот раз в моей спальне, когда мне приснился кошмар. Но вместо того, чтобы сбежать, мужчина сделал шаг ко мне, не отрывая от меня взгляда.
— Я ведь уже говорил, что боялся.
— Чего?
— Тебя. Себя. На самом деле, сила Тайрона была со мной не с рождения. Она проснулась в четырнадцать. И с этого возраста я стал говорить себе, что мне нравится быть одному, что мне противно присутствие в моей жизни кого-то еще. Я настолько цеплялся за эти слова, что в итоге поверил в них.
Армен говорит об этом ровным тоном, словно это ничего не стоит. Но ведь реальность куда более болезненна. Даже не могу представить, что значит, остаться в полной изоляции от людей, не видеть их лиц, разговаривать с ширмой и передвигаться по тайным ходам, лишь бы не попадаться никому на глаза.
Я не хочу этого. Не хочу представлять, но перед моими глазами невольно встает образ четырнадцатилетнего Армена, который находится в абсолютной темноте и одиночестве.
— А что твои родители?
Впервые с начала этого разговора мужчина сжимает челюсти и отводит взгляд. Он молчит, и я думаю, что он так и не ответит, но в конце концов Армен отрывисто произносит:
— Они не верили. Не верили, что я унаследовал силу Тайрона, а может быть думали, что достаточно сильны, чтобы не поддаться ей. Родители часто виделись со мной после пробуждения силы. И… Они сошли с ума.
По моей коже табуном бегут мурашки, а глаза отчего-то начинает жечь. Может быть, потому что отчасти мне это знакомо? Остаться без родителей в раннем возрасте? Да, моя мама жива, и я люблю ее, но не могу сказать, что она испытывает ко мне те же чувства, именно поэтому я и ушла.
Как и у меня, рядом с ним не было бы никого, кто обнял бы его и сказал, что любит, и что все будет хорошо. Как и я, он рос в полной неизвестности о том, каким будет его будущее и наступит ли когда-то просвятье. И как и я, он убедил себя в том, что ему никто не нужен.