Страница 98 из 102
Ревер — автоблокиратор скорости. Он включается, когда перегревается обшивка. Но можно тупо задавить податливую интерактивную кнопку.
— Есть — вручную, — сипло отозвался Коста.
— Ну вот и хорошо, — безо всякого оттенка произнёс Рос. — Поехали.
— Севернее, — произнёс Энрихе, когда, наконец, сумел открыть рот, проглотив кровь. Безвкусную уже кровь — сколько ж можно её глотать.
Кьё заскребла лапами, пытаясь помочь движению шлюпки. Фигуры высшего пилотажа собаку совсем не пугали.
Оба штрафника на полу были бледными до зелени, лицо второго пилота закаменело, острый профиль Роса — вообще казался нечеловеческим в зелёном свечении над Плайтой.
Небо, обожжённое странными фиолетовыми лучами, отдавало теперь мертвенной зеленью.
— Медленнее, лейтенант. Второго захода нам не сделать, — прошептал иннеркрайт. Его затягивало в паутину.
Ресницы смыкались сами собой, и перед ним в мерцающей бездне играли чистые серебряные линии. Ханер камат.
И вдруг в узком «колодце» восприятия Энрихе увидел блестящую человеческую фигурку!
— Снижаемся! — крикнул он, а Кьё зарычала. Но не зло, а как-то по-бабски, визгливо.
«Двойка» клюнула носом, едва иннеркрайт выдохнул первый звук. Рос — тоже увидел, но не внутри своего существа, а на мониторе — большая магнитная помеха!
Неужели — шлюпка? Сорокаместная алайская шлюпка — это приличный кусок металла!
— Надо бы на корабль сообщить — пробормотал Коста, опасливо косясь на первого пилота.
— Сообщишь. Ты, — сказал Энрихе, сплёвывая на пол. Сколько уже можно глотать. — Давай-давай, — простимулировал он штрафника, который всё ещё ждал команды Роса.
Ждал и боялся. Огромный, рукастый, выше лейтенанта как минимум на голову, он боялся его сейчас совершенно по-детски, забывая, что второй пилот и должен работать со связью, и что приказы здесь отдаёт всё-таки Энрихе.
Рос кивнул ему, не отрывая взгляд от экрана и двух боковых мониторов, зрение его было расфокусировано, как у человека, находящегося в глубоком трансе.
Кивнул он неловко, боком, как дёрнулся. Он не был сейчас пилотом. Он был шлюпкой и видел её экранами.
Энрихе знал, что существуют военные разработки, подключающие мозг пилота к системам шлюпки напрямую. И знал, из-за чего стопорятся исследования — не выдерживают люди такого вот прямого «обзора».
Но сейчас он видел, что выдерживают, если это необходимо больше, чем осознание самого себя. Просто убедить в такой необходимости нельзя. Это сумасшествие можно принять исключительно по доброй воле.
— Вижу шлюпку, — сказал Рос.
И Энрихе понял, что он именно видит.
В восприятии первого пилота складывались сейчас в одно сигналы всех систем «двойки», и он «видел» эту сумму, видел несуществующее и недоступное отдельно ни человеку, ни компьютеру.
— Действуй по обстановке, — согласился Энрихе и подавил кашель.
Как только они выдерживают постоянные перегрузки, эти сумасшедшие пилоты?
Шлюпку крутило в агонизирующей атмосфере и выворачивало, едва ли не наизнанку, но Рос, устремившись глазами к невидимой цели, уверенно направлял полёт туда, где первый раз заметил магнитную аномалию.
Когда до грунта оставалась пара тысяч единиц, кидать стало меньше.
Энрихе восстановил дыхание, перестал давиться кровью, сунув в рот капсулу с коагулятором сосудов.
Штрафники тоже повеселели. Живы, они были живы. И даже вроде бы что-то нашли.
Алайская шлюпка лежала боком на выжженном рыжем грунте. Вокруг неё расстилалась мёртвая пустыня.
Планета была мертва. Её здания, машины, людей — всё смело и перемололо в пыль буйство стихии. Энрихе ощутил это каждым волоском на теле, каждым ноющим нервом.
И всё-таки неведомое орбитальное оружие — парная сцепка из двух, похожих на его собственные генераторы, сфер — заходила на новый круг.
Непонятно было, как вообще уцелела шлюпка. Выглядела она так, словно небесный монстр пожевал её и выплюнул за несъедобностью.
Аварийный люк, однако, открылся довольно легко. И в его широкий проём они сразу увидели капитана.
Тот лежал на полу без защитного костюма. Крови нет. Глаза закрыты.
Рос первым запрыгнул в люк. За ним полез, было, Коста, но Энрихе оттеснил его мощную тушу легко и без особенных церемоний.
Лейтенант Рос уже прижимал к виску капитана спецбраслет, который рассчитан и на немудрёную медицинскую диагностику.
— Живой, — шепотом сказал он.
Капитан улыбнулся и пробормотал что-то, словно во сне.
— Да он же…
— Спит! — пробасил Коста неожиданно громко. Пока Энрихе хлопал глазами, штрафник бесшумно навис над его плечом.
— Поспишь с вами, — произнёс лежащий и открыл глаза. — Ты что тут делаешь, Коста?
Он знал штрафника по имени.
— Тебя, мерзавца, ищет! — сердито огрызнулся Энрихе.
Они прошли Хэд знает, через что, а этот хаго — спит! Как свинья, как!..
У него просто не было слов.
В наступившей тишине стало слышно, как визжит и скребётся в висящей рядом «двойке» Кьё, которую забыли отстегнуть от страховочных ремней.