Страница 81 из 100
В 1949–1950 годах уровень тревоги поднялся, и проблему подхватили ведущие печатные издания. Информация о бывших нацистских пособниках поступала от других пассажиров, которых репортеры опрашивали прямо в порту. Генерал-майор Ч. Э. М. Ллойд, представитель IRO в Австралии, так испугался негативного освещения этой темы в прессе, что запретил журналистам из нескольких газет встречать суда в порту. Два репортера, нарушившие запрет и ненадолго пробравшиеся на борт парохода «Амарапура», который только что прибыл из Неаполя и привез более 600 мигрантов, услышали от членов экипажа (британцев) и пассажиров, что среди ди-пи находится «много бывших нацистов и солдат, воевавших за Германию», и, разумеется, опубликовали полученную информацию[844].
В первые послевоенные годы IRO и австралийское правительство придерживались единого мнения, что люди, служившие в воинских подразделениях под немецким командованием во время Второй мировой войны, не имеют права на статус перемещенных лиц и на переселение в Австралию. Это затронуло большое количество русских ди-пи и эмигрантов первой волны в Европе, которые в прошлом служили в Русском корпусе, в армии Власова и в казачьих отрядах, воевавших в составе вермахта. В первые годы у этих людей возникали трудности с переселением, потому что, согласно постановлениям IRO, они приравнивались к другим коллаборационистам и военным преступникам и не могли рассчитывать на помощь этой организации. Правительство Чифли поначалу следовало той же линии, и Колуэлл объявил в 1947 году, что «никто из воевавших против нас на той войне» не будет допущен в страну[845].
Колуэлл пришел в большое замешательство, когда выяснилось, что несколько мигрантов с правом на высадку, чей приезд был спонсирован еврейскими организациями, оказались в действительности немцами, служившими во время войны в вермахте. Поручителем одного из них, Герберта Бандмана, выступил муж его сестры, еврей, очевидно, сам иммигрировавший в Австралию до войны[846]. Другим был Эгон Карл Лерх, приехавший, как и Бандман, на пароходе «Ян де Витт» в марте 1947 года вместе с многочисленной группой пассажиров-евреев, переселявшихся под эгидой международных еврейских организаций – ХИАС и Джойнта. Лерх спешно развелся с женой-немкой и женился на женщине, чья мать, жившая в Мельбурне, выступила ее поручителем. По еврейским законам, эта женщина была еврейкой по матери, но ее отец (он развелся с ее матерью, успел жениться заново, но его местопребывание было неизвестно) евреем не был. И Лерх, и его жена-блондинка попали под подозрение еще на борту корабля. Другие пассажиры усомнились в том, что она настоящая еврейка, а про ее мужа разлетелся слух, будто он – нацист-эсэсовец, работавший охранником в одном из германских концлагерей. Когда пароход достиг мельбурнского порта, на Лерха уже поступили доносы от других пассажиров и ему запретили высадку. При дальнейшем расследовании выяснилось, что он все-таки никогда не состоял в нацистской партии, но в прошлом служил во флоте и утаил это обстоятельство, когда заполнял анкету при подаче документов на иммиграцию. Лерх получил статус нежелательного иммигранта, ему устроили скандально знаменитое испытание диктантом (которое правительство Австралии с давних пор использовало для отсева нежелательных мигрантов). Диктант Лерх провалил (текст ему дали на румынском языке), и его, как и положено, депортировали. Жене его разрешили остаться в стране (ее еврейство не стали оспаривать), и через некоторое время ее завалили письмами поклонники, предлагавшие ей руку и сердце – как только она оформит развод с «этим ужасным человеком, комендантом концлагеря»[847].
Cлучай Лерха несколько раз обсуждался в парламенте, отчего Колуэлл впадал в глубочайшее замешательство, и не только потому, что вразрез с принятыми правилами в страну позволили въехать бывшему германскому комбатанту, но и потому, что это произошло в рамках крайне непопулярной политики, а именно, политики допуска в страну еврейских беженцев, имевших в Австралии поручителей. В 1947 году, во время визита в Париж, в ходе которого Колуэлл делал «рекогносцировку» (благодаря которой в итоге было заключено соглашение о массовом переселении), Колуэлл в горячих спорах с представителем Джойнта говорил, что из-за этого злополучного случая на него «напустились сразу несколько газет» и вынудили его установить квоту для иммигрантов-евреев, так чтобы на борту каждого корабля их было не более 25 % от общего числа пассажиров. Еще он заявил мистеру Розену, что еврейский народ подвел его, протащив в Австралию Бандмана и Лерха[848].
Дела Бандмана и Лерха лишь усилили уже возраставшее недовольство Колуэлла давлением еврейских организаций в вопросе приема иммигрантов-евреев. Как ни странно, в результате вместо того, чтобы ужесточить меры, направленные против возможного въезда в страну других бывших германских комбатантов, правительство стало с большей опаской относиться к въезду евреев-иммигрантов, имевших поручителей в Австралии. В своем последнем публичном заявлении о деле Лерха Колуэлл вновь напомнил о том, что австралийская политика не позволяет въезжать в страну лицам, ранее воевавшим на стороне врага, но в то же время подчеркнул, что это правило не высечено в камне. «Будет ли эта политика изменена, и если да, то когда, будет решено после ратификации мирных договоров с теми странами, с которыми мы воевали и до сих пор воюем», – сказал он в сентябре 1947 года. Но он полагал, что для любых перемен подобного рода потребуется некоторое время, поскольку большинство австралийцев, как и его самого, отнюдь не радовала перспектива приезда таких людей[849].
Но прошло всего несколько месяцев, и сомнения по этому поводу удалось развеять. Уже в начале 1948 года министерство иммиграции выпустило новые инструкции, касавшиеся данного вопроса: «Беженцев, насильно призванных в вермахт, теперь предписано впускать, но без обсуждения и огласки»[850]. Удивительно, но с этим смирилась даже Лига ветеранов. Ее председатель, юрист из Южной Австралии Эрик Миллхаус, был горячим антикоммунистом, и под его наблюдением организация провела чистку своих рядов от коммунистов. Миллхаус полностью поддержал новую иммиграционную программу правительства, несмотря на то, что ранее выступал за въезд мигрантов из Британии. Он обосновал это тем, что Британия не могла предоставить мигрантов, необходимых для обороны Австралии, и потому следовало обращаться к другим источникам. В октябре 1949 года в ходе визита в лагеря перемещенных лиц в Германии Миллхаус заявил, что приятно удивлен «высоким качеством человеческого материала», увиденного здесь и доступного для ввоза в Австралию[851].
А в июне 1949 года Колуэлл объявил об изменении политики.
До недавнего времени служба в вооруженных силах Германии, Австрии или Италии сама по себе являлась препятствием для въезда в нашу страну. В связи с пересмотром общей политики Совещательного совета стран Содружества по иммиграции, куда входят представители организаций бывших военнослужащих, я одобрил рекомендацию, из которой, по сути, следует, что служба в вооруженных силах бывшего врага не обязательно лишает человека прав на иммиграцию в будущем[852].
Колуэлл высказал предположение, что в любом случае «лишь малое количество» бывших комбатантов, сражавшихся на стороне врага, успело въехать в страну в качестве мигрантов с правом высадки (правда, он ни слова не сказал о бывших вражеских комбатантах, въехавших по программе массового переселения). Спустя несколько месяцев он вновь подчеркнул (совершенно верно), что за снятием запрета на въезд бывших комбатантов стоит именно Лига ветеранов[853].
844
Mark Aarons. War Criminals Welcome… Р. 258. Газетами, на которые распространился этот запрет, были Sydney Sun и The Daily Telegraph.
845
Это заявление было сделано Колуэллом в ответ на вопрос о деле Бандмана в мае 1947 г.: CPD, no. 21, 21 May 1947. Р. 2651.
846
Бандман, прибывший в Сидней на пароходе «Ян де Витт» 16 марта 1947 г., покинул страны Содружества 7 апреля 1948 г. NAA: B78/GERMAN/BANDMANN HERBERT REINHOLD.
847
NAA: A1068 IC47/27/8. Deportation of Egon Karl Lerch; CPD, no. 12, 21 March 1947, pp. 1015–16; no. 39, 25 September 1947. Рp. 199–200.
848
NAA: A445, 223/2/5: A. A. Calwell’s Visit to Europe (July 8–22, 1947): донесение о совещаниях в Париже с чиновниками IRO, 13–16 июля. Колуэлл назвал этих людей Бандеманн и Керх.
849
CPD, no. 39, 25 September 1947. Рp. 199–200.
850
AN: AJ/43/619, телеграмма из Канберры, полученная LEMGO, 23 апреля 1948 г.
851
Сообщения о взглядах Миллхауса на иммиграцию см.: The Canberra Times, 29 January 1949. Р. 2; о посещении им лагерей ди-пи: The Advertiser (Аделаида), 15 October 1949. Р. 4; о его антикоммунизме: The Examiner (Лонсестон), 22 July 1949. Р. 6, и News (Аделаида), 24 March 1949. Р. 13.
852
CPD, no. 23, 9 June 1949. Р. 839 (ответ на вопрос Джека Лэнга).
853
Ibid, no. 43, 26 October 1949. Р. 2018. Не удалось проверить истинность утверждения в книге Janis Wilton, R. J. B. Bosworth. Old Worlds and New Australia: The Postwar Migrant Experience. Ringwood, Vic: Penguin., 1984. Р. 154, о том, что «Лига ветеранов, выступив в нетипичном для нее содружестве с Tribune, разразилась возмущенными криками в адрес иммигрантов, которые будто бы сходили с трапов кораблей в старой форме вермахта».