Страница 82 из 100
Членство в нацистской партии оставалось препятствием для въезда в Австралию как для мигрантов с правом высадки, так и для ди-пи, приезжавших по программе массового переселения. Одно из условий въезда в Австралию в качестве мигранта с поручительством (с правом на высадку), оставшееся в силе, гласило, что «заявитель в прошлом не состоял в партии нацистов»[854]. Когда заходила речь об обеспокоенности некоторой части общества (в том числе среди его однопартийцев), Колуэлл демонстрировал полную невозмутимость, лишь замечая, что «жалобы на некоторых мигрантов из-за их склонности к нацизму или фашизму будут неизбежно поступать»[855]. По другому случаю он сказал: «Некоторых людей, преследующих этих несчастных прибалтов, как будто обуяло дьявольское остервенение. Среди них нет ни бывших охранников лагерей смерти, ни бывших охранников-нацистов, любые подобные утверждения – просто злобная ложь»[856].
Но обвинения не прекращались. В марте 1949 года, когда из Неаполя пришел пароход «Мозафари» с 900 ди-пи на борту, сотрудник IRO, сопровождавший мигрантов, предположил, что некоторые из них участвовали в войне на стороне германской армии, «но на русском фронте, и не против британцев и американцев». Прибыло на этом корабле и некоторое количество русских, хотя многие из них были записаны поляками, латышами, украинцами и югославами[857]. В одном из пассажиров, бывшем советском гражданине, позднее опознали крупного военного преступника, выдачи которого требовал СССР: это был латыш Карлис Озольс (Озолиньш), приехавший в Австралию вместе с женой и маленькой дочерью; род его занятий был обозначен скромно – «рабочий»[858].
При Гарольде Холте, сменившем Колуэлла на посту министра иммиграции в декабре 1949 года (после того как на выборах победили либералы), и в прессе, и в парламенте продолжили критиковать иммиграционную политику, которая допускает въезд в страну нацистов. В лагерях мигрантов среди вещей, привезенных новыми переселенцами, будто бы обнаруживали нацистскую атрибутику, а газета Коммунистической партии Австралии Tribune утверждала, что прибалты, работающие на ракетном полигоне Вумера, ходят в нацистской форме[859].
Лес Хейлен – важная фигура в Лейбористской партии, совершивший ранний «разведывательный» визит в Европу по заданию Колуэлла, в палате представителей стал голосом партии. Однажды добродушный Холт поблагодарил Хейлена за то, что тот передал в министерство иммиграции список имен возможных коммунистов среди людей, работавших на гидроэлектростанции в Снежных горах, «вместо того чтобы публично обвинять людей, чье прошлое невозможно официально проверить». Со стороны Хейлена передача этого списка была неожиданным поступком, так как у него имелись связи с левыми, а левые возражали против доносов на коммунистов, так что замечание Холта, возможно, не было лишено колкости[860]. Как бы то ни было, Хейлен последовательно и принципиально поднимал в парламенте вопрос о въезде в страну нацистов. В декабре 1950 года в длинной и тщательно подготовленной речи об иммиграции Хейлен призывал правительство обратить внимание на то, что среди мигрантов, недавно прибывших из Европы, есть и нацисты. Он заявил, что, по оценке «одного авторитетного эксперта», около 10 % ди-пи, находившихся в лагерях под опекой IRO, «являются или были в прошлом нацистами», и потому перед Австралией стоит весьма сложная задача проверки прошлого этих людей[861].
Проблема углубилась в 1950 году, когда новое правительство Мензиса решило – впервые после окончания войны – разрешить въезд мигрантам-немцам. В Совете по иммиграции стран Содружества (совещательном органе, связанном с министерством иммиграции) и в других вышестоящих инстанциях мнения все больше клонились к тому, чтобы разрешить въезд мигрантам-немцам по причине присущей им великолепной трудовой этики и культурной совместимости с местным населением. Этот вопрос был поднят на заседании совета в декабре 1950 года, и на нем отмечалось «изменение общественного мнения в пользу решения принять для переселения тщательно отобранный контингент немцев», а также обсуждались планы по ввозу фольксдойче (этнических немцев, изгнанных после войны из тех мест за пределами Германии, в Восточной Европе, где они жили ранее)[862].
Правительство Мензиса инициировало такую программу в 1950 году, но сделало это на фоне резкой критики со стороны левых и еврейских организаций и призывов к правительству «не санкционировать массовую иммиграцию немцев и фольксдойче в Австралию» на том основании, что «политика денацификации Германии провалилась и проведение адекватной проверки политической благонадежности в 1950–1951 годах невозможно»[863]. Когда иммиграция немцев началась, левые продолжали поднимать тревогу, как было в ноябре 1951 года: тогда из порта Гамбурга вышел пароход и взял курс на Австралию. На его борту были «5400 неженатых и незамужних немцев и немок, большинство которых открыто признаются, что состояли в молодежной организации гитлерюгенд». Поскольку к концу войны в этой организации обязаны были состоять все без исключения представители определенной возрастной группы, это утверждение одновременно и формально соответствовало истине (хотя Холт и напрочь опроверг его) и вводило в заблуждение[864].
В ноябре 1950 года сэр Джон Стори, председатель Совета по иммиграции стран Содружества, выразил мнение, что «бывших членов нацистской партии необязательно исключать при отборе немцев-мигрантов». Это вызвало резкие возражения в парламенте со стороны Эдди Уорда, представителя левого крыла лейбористов, и Холт пошел на попятный, заявив, что Стори просто высказал личную точку зрения[865]. Однако лейбористы ступали на скользкий путь: если бы правительству Мензиса в итоге поставили в вину эту политику, лейбористы тоже оказались бы под ударом, поскольку, как Холт напомнил Уорду, «предыдущее правительство [как и нынешнее] не считало, что членство в нацистской партии автоматически служит препятствием для въезда в нашу страну»[866]. То, что Холт не пожелал волноваться из-за того, что некоторые мигранты-немцы в прошлом состояли в гитлерюгенде, хорошо согласовывалось с его терпимостью к русским мигрантам из Китая, имевшим в прошлом советские паспорта[867]. И все же, увиливая от неудобных вопросов о немцах, Холт становился уязвим для подозрений в том, что слишком беспечно относится к въезду некоторого количества нацистов, даже самых настоящих.
Вероятно, то же самое можно было сказать и об ASIO, несмотря на то, что в составленный в 1950 году полковником Спраем список угроз для безопасности входили «люди, ранее занимавшие посты в нацистской партии или подобных организациях в других странах», и лица, «добровольно сотрудничавшие с представителями любого тоталитарного государства» а также коммунисты[868]. В cпециальном индексе «мигранты-немцы, состоявшие в прошлом в нацистской партии», были выделены в особую категорию (категорию D), и в 1953 году директор ASIO просил, чтобы его информировали о перемещении некоторых из них. Если только немцы не меняли имен, было относительно нетрудно выяснить, состояли ли они в нацистской партии в Германии, так как в распоряжении разведки стран-союзниц имелся полный список всех членов партии, и он служил главным ресурсом для проводившейся союзниками послевоенной программы денацификации. Приезд мигрантов-немцев, ранее состоявших в нацистской партии, исправно отмечался (таких оказалось пять на борту «Анны Сейлен», прибывшей 20 декабря 1953 года; семь на «Фейрси», прибывшем 10 января 1954 года). К 1956 году в категории D (нацисты) специального индекса значилось 101 имя, хотя сделанная от руки запись на папке («300 бывших нацистов») наводит на мысль о том, что в этот список были внесены не все прибывшие мигранты-нацисты. И все равно это количество несопоставимо с почти восемью сотнями русских, попавших в категорию А и категорию С того же индекса[869].
854
CPD, no. 23, 9 June 1949. Р. 839.
855
Ibid, no. 43, 22 October 1948. Р. 2038. Это был ответ на вопрос Лэнга, который на самом деле спрашивал не о мигрантах-нацистах, а о коммунистах.
856
Ibid, no. 24, 16 June 1949. Рp. 1103–1104. Этот выпад последовал в ответ на предложение политического соратника (сенатора Кима Бизли) ввести новый закон, чтобы «помешать проведению злобных и очернительских кампаний, направленных против отдельных расовых групп, будь то антисемитские кампании или косвенные подстрекательства к насилию – такие, например, как предположение [опубликованное на страницах коммунистической Tribune], что эти прибалты в прошлом работали охранниками лагерей смерти».
857
NAA: A434, 1949/3/435: именной список пассажиров парохода «Мозафари». Среди русских пассажиров была семья Халафовых из четырех человек, по документам они значились югославами. Храня верность укоренившейся традиции не выделять русских в отдельную категорию мигрантов, The Sunday Times (Перт) в выпуске от 20 марта 1949 не упоминала о существовании этой категории, однако журналисты, взяв интервью у полудюжины пассажиров, все-таки назвали одну из них – Анну Богданович – «привлекательную русскую девушку из Севастополя», которая была замужем за поляком. На самом деле, русскими могли быть оба – и сама Анна, и ее муж Стефан, значившиеся в списке пассажиров поляками и католиками, поскольку, как и Анна, Стефан указал местом своего рождения Россию.
858
NAA: A434, 1949/3/435: список пассажиров парохода «Мозафари», прибывшего в Мельбурн 25 марта 1949 г. Об Озолиньше: Mark Aarons. War Criminals Welcome. Р. 257 (и см. ниже).
859
CPD, no. 45, 7 November 1951. Рp. 1647–48 (Хейлен); no. 36, 5 September 1952. Р. 1093 (Ward); NAA, A434, 1948/3/13193: выдержки из статьи в Tribune (без даты), с замечанием от министерства иммиграции, датированным 6 августа 1948 г.
860
CPD, no. 46, 16 November 1951. Р. 2216.
861
Ibid, no. 49, 6 December 1950. Р. 3788.
862
NAA: A2169 1950: XII заседание Совещательного совета по делам иммиграции стран Содружества в Бонегилле, 5 декабря 1950 г. См. Также: Angelika E. Sauer. «Model Workers or Hardened Nazis?» The Australian Debate about Admitting German Migrants, 1950–1952, Australian Journal of Politics and History. 1999. Vol. 45, no. 3. Pp. 422–437.
863
NAA: A434 1950/3/45637: German Migration – Protests Regarding (1950–1951).
864
CPD, no. 45, 7 November 1951. Pp. 1647–49.
865
Ibid, no. 46, 16 November 1950. P. 2547.
866
Ibid, no. 48, 27 November 1951. P. 2765.
867
См. главу 6.
868
David Horner. Op. cit. P. 258: докладная записка Хейсу, 11 декабря 1950 г.
869
NAA (NSW): SP 1655/1 1955/25/75516: докладная записка от Хейса, 9 апреля 1953 г., Maintenance of Special Index; SP 1655/1 1954/ 25/75940: докладная записка от Б. К. Уолла, ‘Registration of Aliens – Special Index’, 9 августа 1956 г. Подавляющее большинство лиц, внесенных в «категорию D», были немцами по национальности, хотя в списке был и один литовец.