Страница 6 из 13
Как же Эринике не хватало в данные минуты Аурелии! Здесь. Рядом. Живой.
Она повернулась к большому зеркалу, замерла и не узнала себя в отражении. Бледная незнакомка с празднично убранной прической: завитые локоны переплетались тонкими косами, а голову венчала родовая серебряная диадема, щедро сбрызнутая россыпью изумрудов. Узкий корсет и свисающая ажурная фата подчеркивали хрупкий стан Ники.
Нет. Это вовсе не Ника сейчас стоит здесь, а какая-то незнакомка. Мутная пелена застила взор, грозясь размазать подводку и пудру, что старательно нанесли слуги, замаскировав вокруг глаз темные круги недосыпа и пролитых слёз.
Нет. Плакать ей нельзя! Ника аккуратно тряхнула головой, прогоняя апатию. Она не посрамит имя матери. К дьяволу весь род с его дурацким сводом правил. Церемонию она пройдет до конца и свяжет себя узами брака с Чёрным Герцогом.
…А потом сбежит до консуммации.
Тогда это уже будут проблемы Форпа, раз не сумел удержать жену. Семья останется в безопасности и избежит позора.
А если вдруг не получится… что ж, Ридани всё равно не получит ни её тела, ни силы дара. О злодеяниях герцога ходит множество шепотков. Свой высокий пост хозяина города достиг не путем правды и благих намерений. Не зря Триединый за все годы жизни так и не даровал ему наследника, даже бастардов, которых он бы мог признать, у Форпа нет.
– Ну что, ты готова, моя дорогая? – В спальню пропорхнула счастливая Карнель и умилилась невинному образу падчерицы: – Какая ты красавица! Герцог придет в восторг.
Ника повела бровью: умело мачеха играет. Меж тем та впихнула ей в холодные руки подвязанный голубой лентой миниатюрный букет цветов. И конечно же, не смогла не дать последние наставления.
– Ники… – начала воодушевляюще, медленно обходя невесту по кругу. – Ты должна предстать перед благородным господином покорной, кроткой и молчаливой. Показать свою идеальную воспитанность. Сегодня великий для нашей семьи день! Мы наконец отдадим долг хра…
Карнель осеклась, сообразив, что её потянуло не в ту степь, перемигнула глазками, хлопнула в ладоши и исправилась:
– …великий день для тебя! Ты входишь во взрослую жизнь и… – дальше мачеха решила посвятить Нику в особенности первой брачной ночи. По обычаю, это делала родная мать, при мысли об Аурелии за грудиной царапнуло тоской.
В объяснениях Карнель опустила чувство такта, от ярких описаний подробностей у Ники раскраснелись щеки и горели кончики ушей. Не от стеснения и радости, как подумала Карнель, а от стыда и ужаса.
Лечь с Черным Герцогом. С хозяином города. Практически со стариком!.. Голова закружилась, перед глазами резко помутнело, а ноги перестали слушаться. Ника плюхнулась на табурет, что так кстати стоял рядом.
– Ники, ты меня не слушаешь! Боги! Поднимись, ты можешь помять платье!
Душевное состояние «любимой» падчерицы мачеху интересовало в последнюю очередь. Карнель несильно хлопнула невесту по щеке, приводя в чувство. Склонилась к ней, заглядывая в расфокусированные серо-зелёные глаза. В черством сердце женщины всё-таки загорелась искра жалости. Карнель поджала ярко накрашенные губы и, приобняв Нику за плечи, произнесла:
– Девочка, запомни самую главную для себя вещь: никогда не вздумай перечить или в чём-то отказывать герцогу! Последствия тебе не понравятся… Форп жуткий тип.
Даже у мачехи язык не повернулся назвать Ридани человеком.
– А сейчас вставай, нас уже ожидают на пристани.
Глава 3
Порт-Ниасль сегодня сиял красотой. Жители радовались преображению городка и с нетерпением ожидали предстоящего празднования, вовсю судачили о щедрости герцога, тот не поскупился отсыпать кругленькую сумму организаторам для своей свадьбы.
Дома украсили горшочками с цветами, венками, разноцветными лентами и бантами. Улицы начисто вымели, а главную аллею, по которой должна проехать невеста, усыпали лепестками алых и белых роз. Менестрели распевали песни, детвора и подростки водили хороводы, играли в салки. Простому люду на центральной площади поверенные Ридани разбрасывали медяки и даже золотые, народ ликовал и с благодарностью воспевал имя хозяина города.
Ника смирно ехала в отделанной черным бархатом карете с золотой росписью узоров. На крыше от ветра устрашающе развевался родовой герб герцога. Все цвета под стать хозяину. Ридани заранее клеймил невесту, показывая всем и каждому, кому та принадлежит.
Рядом на соседнем сиденье молча ехал Чарльз. Позже он поведёт дочь до алтаря и навсегда передаст в руки будущего мужа. Ника была благодарна отцу, что тот не докучал общением, сейчас ей не хотелось ни о чём говорить. Полупрозрачная вуаль отлично маскировала подступающие слёзы.
Ника боролась с ураганом своих чувств. Она решила, что с достоинством встретит все превратности судьбы. Спасет добрую память о своей покойной матери и защит семью от позора и бедности.
Она с грустью наблюдала, как колёса кареты безжалостно мнут лепестки алых и белых роз, раскиданные ковром по брусчатой дороге. На мгновение почудилось, что это кровь зияет на снегу…
Как Черный Герцог подминал под себя людские жизни, так и карета розы. И жизнь Ники тоже.
Она зажмурилась до боли, до чёрных кругов под веками. Нет! Как же ей хотелось жить. Распахнув глаза, она вцепилась взглядом в приближающуюся пристань, возле неё на волнах мерно покачивался красивый корабль с белыми парусами. На ткани был изображён символ столицы, а на пузатом боку виднелась надпись «Эвеленна» – имя матери герцога. Именно на этом корабле в открытом море в скором времени состоится венчание.
И ритуал пробуждения дара, которого Ника страшилась больше всего!
Она перевела взгляд выше на бескрайнее голубое небо с редкими пористыми облаками. Царил полный штиль. А в сердце наследницы Веренборг с каждой секундой нарастала буря протеста происходящему.
На краю пристани у спущенного трапа корабля мастерицы Порт-Ниасля сплели из дикой лозы арку, обильно украсив живыми цветами, через неё на палубу «Эвеленны» должны будут ступить молодожены.
…Молодожены.
Какая ирония.
Чарльз поглядывал на дочь исподлобья, переживал, но не в его силах было что-либо изменить. Не успела Ника оглянуться, как карета плавно затормозила. Вот и настала точка невозврата. Из окошка Ника увидела дражайшую мачеху, переминающуюся с ноги на ногу в нетерпении рядом с сестрицей. Они прибыли раньше. Лиана облачилась в нежно-зелёное платье, волосы украсила живыми цветами. Она смотрела на всех снисходительно и высокомерно, будто это она здесь невеста. Не доросла ещё только.
А ещё Ника нашла взглядом герцога… Форп Ридани находился около арки вместе со священнослужителем. По телу пронеслась ледяная дрожь, костлявая рука страха пережала горло, перекрыв доступ к кислороду.
Ридани был одет во всё чёрное, лишь поблескивали серебряные пуговицы на камзоле и пряжки на сапогах. Левой рукой герцог опирался на резную трость с набалдашником в виде головы кобры. Верхнюю половину лица мужчины скрывали широкие полы шляпы, правую щёку и подбородок обезображивали мелкие и крупные шрамы, будто Ридани подрал дикий зверь. Но даже не это отпугивало в будущем муже – его мертвенно-холодная, пробирающая до самого нутра аура.
– …Ника? – Чарльз осторожно тронул дочь за локоть, вытягивая из размышлений. – Пора.
Ника кивнула. До ушей донеслись музыка и приветственные возгласы народа. В неосознанном порыве Ника затравленно посмотрела на отца, безмолвно прося остановить это безумие и не отдавать её Ридани, но… барон стянул губы в тугую линию и отрицательно мотнул головой.
Верно. Мнение невесты никто не собирался учитывать.
Последний раз глубоко вздохнув, Ника поторопилась выбраться из кареты вслед за отцом. Стоило ступить белоснежными туфельками на брусчатку, как тут же посыпались радостные крики и восхищения. Лица знакомых смазались в одно сплошное пятно, но то тут, то там глаза выцепляли алые балахоны храмовников. Стоят кольцом… опасаются, что сбежит?!