Наследник

The star Mayir.

A distant world lit by its rays so lovely

is lying here.

– Дальше там говорится о прекрасной планете, где царят любовь и покой, – пояснила я.

– На Лиенне сейчас ни того, ни другого.

– Неужели настолько… плохо?

– Мы пытаемся сбалансировать разные векторы, чтобы кризисы не наложились друг на друга. Но пока удается избегнуть лишь самого худшего.

– Худшего?

– Упадка цивилизации, исключения Лиенны из Межгалактического альянса и последующего неминуемого самоуничтожения местной уйлоанской диаспоры. Прогнозы довольно тревожные.

– Но прошло не так уж много времени…

– На Лиенне – больше, чем здесь. К тому же, госпожа Хранительница, мы говорим о тенденциях. А они таковы. Изменений пока не видно. Разве что нам удалось воспрепятствовать настоящей войне и убедить наиболее ревностных почитателей вашего учителя перенести свою активность на другой континент, Лиоллан, который почти не освоен. Они занялись активным строительством города Киофароа, однако, насколько нам известно, намерены вскоре объявить о своей независимости и сделать Киофароа столицей «Свободного Лиоллана». То есть порвать с Лиеннской империей. Конфликт оказался отнюдь не улаженным, а лишь отложенным на несколько лет или десятилетий.

– Скажите, старейший наставник Уиссхаиньщщ, а возможно ли с помощью технологий, доступных вам, или посредством искусства хронавтики, заглянуть в отдаленное будущее?

– Нет, госпожа Хранительница. Только в прошлое. Будущее создается сейчас усилиями столь бесчисленных индивидуумов и с участием столь многих факторов, иногда совершенно случайных, что мы в силах лишь строить вероятностные прогнозы. Я воздерживаюсь от рассуждений на столь отвлеченные темы. Иначе я был бы каким-нибудь магом или гадателем, а не историком цивилизаций.

– Но хронавтика… позволяет что-нибудь скорректировать… в прошлом?

– Вы хотели бы переписать все события того дня и предотвратить убийство учителя?

– Безусловно. И не только я мечтала бы об этом, старейший наставник Уиссхаиньщщ.

– Ничего не получится. Две реальности несовместимы. Это был его собственный выбор.

– Довольно-таки безрассудный.

– Нисколько. Мой коллега действовал исключительно рассудительно – разумеется, в рамках той этической и поведенческой парадигмы, которую он тогда принял.

– И… ради чего?

– Ради общего счастья, покоя и мира под той самой звездой Маир.

– Оказалось, что всё напрасно.

– Вероятно, вмешались иные силы, госпожа Хранительница.

– Какие?

– Полагаю, вы знаете лучше, чем я.

Он опять пронзил меня своим нечеловеческим взглядом – без зрачков и без глаз, проникающими лучами.

– Ручаюсь вам, старейший наставник Уиссхаиньщщ, я никак не причастна к тому, что творится сейчас на Лиенне. Совершенно никак.

– И не в вашей власти что-либо исправить, – с чуть заметной иронией констатировал он.

– Я всего лишь профессор космолингвистики. И близкий друг семьи Киофар. Не куратор Межгалактического альянса.

– Хорошо, профессор Цветанова-Флорес. Мы достаточно много сказали друг другу. Ступайте к своим дочерям. А я займусь делами Института истории Тиатары.

Двери его кабинета, в котором всегда царил полумрак, разъехались. Я встала, откланялась, произнеся обычное прощание на аисянском – «Да хранит вас вечность, старший наставник Уиссхаиньщщ!» – и услышала вслед вместо ответного вежливого пожелания:

– Мой совет, госпожа Хранительница: осторожнее со словами.

Сюрприз

Выйдя на солнечный свет, я зажмурилась от контраста и не сразу увидела на скамье под кустами мараджики Лауру, Валерию и двух юношей чуть постарше. Один из них – мой брат Виктор. Другого, темноволосого, я не знала. Но это был человек! Не тагманец, не уйлоанец, не пришелец с другой планеты. Девочки сидели, мальчики стояли напротив них и общались столь увлеченно, что меня никто не заметил – я-то боялась, дочери встретят меня с кислыми мордочками: обещала задержаться ненадолго, а провела у профессора Уиссхаиньщща, наверное, битый час.

Заметив мое приближение, Лаура первой вскочила: «А, вот и мама!». Через пару секунд меня окружил молодняк, и я смогла увидеть лицо незнакомца. Ему было лет семнадцать, он еще не избавился от легкой прыщавости, но всё равно выглядел привлекательным: темные волосы в крупных кудрях, огромные карие глаза под густыми ресницами, обаятельная улыбка…

– Мама, познакомься: наш новый друг Стефан Древич! – поспешила представить его Валерия.

– Планетолог, – добавил Виктор. – Тоже учится здесь, в параллельном потоке.

– Древич? – сразу же вспомнила я знакомую с детства фамилию. – Стефан, вы не родственник доктора Камелии Древич?

– Я ее сын, госпожа профессор, – ответил он. – Вы можете обращаться ко мне на «ты», мне будет приятно. О вас я много наслышан, и был страшно рад повстречать здесь сначала вашего брата, а потом и дочерей.

– Как поживает твоя матушка, Стефан? Она все еще работает на Арпадане?

– Нет, госпожа профессор. Мама здесь, на Тиатаре, она будет вести курс космопсихологии для желающих. Это факультатив, но желающих оказалось немало, причем самых разных специальностей.

– Значит, вы недавно сюда прилетели?

– Старались успеть к началу семестра, но слегка задержались. Не страшно, я пропустил совсем не так много. Наверстываю. Занимаюсь целыми днями. Лишь сегодня решил прогуляться, проветрить голову. И сразу же встретил Виктора! А он познакомил меня с Лаурой и Валерией.

– Госпожа Камелия хорошо переносит здешний климат?

– Нормально. Говорит, напоминает ей летнюю Сербию.

– Сербия – это планета? – спросила Лаура.

– Нет, страна на Земле, – пояснил Стефан. – Мама родом оттуда, но покинула ее еще в детстве.

– Передай своей маме привет от меня, – попросила я.

– Может быть, вы хотели бы нас навестить? Мы живем тут рядом, в кампусе.

Не успела я ответить, как Стефан набрал ее код и сразу же получил приглашение для всей нашей компании.

Пока мы шли в профессорскую резиденцию, я мысленно удивлялась такому неожиданному повороту событий.

Камелия Древич намного старше меня. Когда я покинула Арпадан пятнадцатилетней девчонкой, ей было сильно за тридцать. Она запомнилась мне как красивая, стильная, очень выдержанная, очень умная и немного загадочная «психологиня», к которой, похоже, мужчины не отваживались приближаться – она видела их насквозь и словно бы вовсе в них не нуждалась. Я не знала, Древич – это девичья ее фамилия, или она побывала замужем, но развелась. На Арпадане она жила одна. Стало быть, если Стефан тоже носит фамилию Древич, значит, она родила его, не вступая в брак. Ну, неважно, главное, лучше не спрашивать у мальчика про отца. Захочет – сам что-нибудь расскажет.

На третий этаж профессорской резиденции мы поднялись на прозрачном лифте и сразу же оказались на террасе с растениями, шезлонгами, скамьями и столиками – это общественное пространство, но оно примыкает к жилым помещениям, и у каждого квартиранта есть свой уголок, который можно обставить, как нравится.

Камелия Древич уже ждала нас. Она выглядела моложавой и почти не переменившеся. Ну, наверное, волосы она всё-таки красит. Цвет выбран очень удачно: глубокий темно-каштановый. А так – всё такая же стройная, с четкими чертами лица, с проницательным взглядом карих глаз, одетая в цветастое домашнее платье, одновременно и яркое, и не в кричащих тонах: бордовые листья на желтоватом фоне.

– Ах, какая приятная встреча! – улыбнулась она, увидев меня. – Едва Стефан назвал ваше имя, я сразу же сказала: веди сюда немедленно, не лишай меня такой радости! Юлия, это просто невероятно – после стольких лет снова встретить вас! Да, я знала, что вы здесь работаете, но Колледж космолингвистики далековато от университета, я еще не успела нанести визит вам и вашей семье…