Твоя Мари. Неубиваемая

В четверг приезжает Костя – он возвращается домой из очередной поездки, решил заскочить и к нам. Встречать его в город Олег не поехал, сказал – не маленький, не заблудится. Костя приезжает часов в одиннадцать, когда я сижу на веранде за столом, пью кофе и пытаюсь посчитать суммы за электроэнергию для всех арендаторов. Передо мной ежедневник, ручка и кофейник, у левой руки – пепельница и чашка кофе. За несколько лет периодически возвращающихся парезов я наловчилась одинаково хорошо владеть обеими руками, разве что не могу писать левой, это все-таки сложнее. Но закурить, взять чашку или нарезать что-то могу запросто.

Костя вваливается на веранду, на ходу стягивая куртку:

– Уф, жарища… Привет, Мари, – наклоняется и небрежно чмокает меня в щеку. – Выглядишь хорошо, сразу видно – отдыхаете.

– Да кто как… – киваю на ежедневник с рядами цифр. – Никак не досчитаю, наказание просто…

– Ну, не буду мешать, работай. Загоню коня да ополоснусь немного, весь в пылище.

Со двора орет Олег:

– Кот! Ну, где залип-то, давай загоняй, ворота нараспашку!

Костя качает головой и усмехается:

– Ни секунды без распоряжений, что за человек… даже тут начальник.

Он выходит на крыльцо, снимает там серую майку, бросает на перила и идет на улицу, закатывать мотоцикл во двор.

– Дальше поставь, а то завтра Дэн приедет, чтобы ему было, куда парковаться, – подсказывает Олег.

– У вас тут что, вечеринка планировалась?

– Нет, какая вечеринка… Он на выходные только может подскочить, работает же, сейчас лето, все в отпусках, вот он и берет свое и чужое. Собрался в августе куда-то лететь, денег хочет подзаработать.

– А-а, – тянет Костя. – Один приедет? Или с девахой этой… как ее… Лера, что ли?

– С ней, – коротко бросает Олег, и я слышу, как скрипят ворота, и лязгает засов.

– Она не гоняет больше?

– Нет вроде. По городу ездит – у нас тут, сам видишь, иной раз быстрее на байке, чем на машине. Я если б мог, тоже бы ездил.

– Ага – в цивильном на «харлее» самое оно, – ржет Костя. – Ты, братан, пафосный для этого слишком, работа тебя таким сделала.

– Ну, слушай… кто что умеет…Ты в баню пойдешь или в душ? Там вода нагрелась за эти дни.

– В душ лучше, не хочу по жаре еще и в баню, годики не те уже, – смеется Костя.

– Ну, в баню тогда завтра сходим, как Денис приедет, все равно топить будем. Иди тогда, я пока перекусить на кухне соберу, чтобы Мари не мешать, она работает.

– Вы мне не мешаете, – громко говорю я, обрадованная возможностью отложить ежедневник и ненавистные цифры вместе с калькулятором.

– Ты давай доделывай, лентяйка! – гремит Верхний. – Пора счета выставлять, а у нее еще конь не валялся, считать она, видишь ли, не любит!

– Тебе в этом месяце последнему выкачу, – угрожаю я, и Олег смеется:

– Да мне-то что? Плати из своих, подумаешь. Серьезно, Мари, заканчивай уже и забудь об этом на месяц, что тут сложного?

Со стоном возвращаюсь за стол, закуриваю и беру ручку, снова начиная сверять столбики цифр и пересчитывать суммы на калькуляторе. Надо, пожалуй, и это на Артема перевесить, он бухгалтер, вот пусть и считает. Мне же хватает забот с администрацией района, дорожниками, пожарниками и прочими приятными конторами, чтобы еще расход электроэнергии к этому добавлять.

В пятницу после обеда приезжают Денис и Лера. Пока он паркует машину, Лера заносит в дом пакеты с продуктами и хмыкает, заметив Костю:

– О, у нас, смотрю, гости? Привет, Кот.

– Привет. Давненько не виделись.

– А Олег где?

– Баню ушел топить.

– А вы, значит, вдвоем тут? – что-то в ее тоне мне не нравится, но ладно, подожду пока, не буду сразу обострять ситуацию.

– Ну, а где нам быть? Не в бане же втроем колготиться, – Костя потягивается и встает с дивана. – Помочь тебе?

– Ну, помоги, там в багажнике еще два пакета.

Костя уходит на улицу, а Лерка в упор смотрит на меня:

– Отдыхаем?

– Не перенапрягаемся. Ты чего злая такая? Жарко?

– Ага, – кивает она. – В городе вообще адище, асфальт плавится. Я всю неделю как заводная носилась – раз шеф отпуск себе устроил.

– Имеет право.

– Да, уж что-что, а прав у него хватает. Всю неделю здесь зависаете?

– Всю неделю.

– Понятно. Интересно, почему я не в курсе?

– А почему ты должна быть в курсе? – я откладываю нож, которым нарезала зелень для пирога, и вытираю руки.

– Ну хотя бы потому, что я Денису не чужая.

– Так с Денисом выясни этот вопрос. И заканчивай, надоело.

– Что тебе надоело, Мари? – она присаживается за стол, берет веточку укропа и сует в рот. – Чувствуешь себя здесь хозяйкой, да?

– Может, хватит уже, а?

– Нет, дорогая, не хватит. Из-за тебя я постоянно себя чувствую лишней.

– Лера, это не мои проблемы, когда ты уже это поймешь? Я не претендую на твоего Дениса, неужели непонятно?

– Непонятно. Ведешь ты себя как раз так, словно считаешь своим и его, и все, что вокруг него.

Я отмахиваюсь и тяну к себе противень, на котором уже раскатан пласт теста, начинаю выкладывать на него зелень и тертый сыр:

– Успокойся. Мне твой Денис не сдался. Хочешь качать права – это к Олегу, если не боишься. Они между собой договариваются, я не вмешиваюсь. Но ты можешь попробовать.

– А мне твоего разрешения на это не нужно! – она хлопает по столу ладонью. – Но прекрати свои подкаты, ясно тебе?

– Все? – насмешливо интересуюсь я, накрывая начинку вторым слоем теста и защипывая края. – Будь добра тогда, подай яйцо из холодильника, а то у меня руки в муке.

Лерка растерянно смотрит на меня, хлопает ресницами:

– Зачем?

– Верхушку у пирога смажу.

Из Лерки словно выпускают воздух, она пару минут сидит неподвижно, потом вдруг начинает истерично хохотать:

– Верхушку у пирога?! Ты совсем бессмертная, что ли? Тебе как еще объяснить, чтобы дошло?

– Да дошло до меня, успокойся. И яйцо давай, духовка накалилась уже.

Она вынимает из холодильника яйцо, машинально разбивает его в стоящую перед ней миску и начинает взбивать вилкой.

– Мари… – произносит почти жалобно. – Ну, будь ты человеком, оставь его в покое.

– Ты меня не услышала, что ли? Я здесь вообще ни при чем. И хозяйкой здесь я себя не чувствую, если тебя это волнует. Расслабься, знаешь ведь, что неприятности будут, если кто-то наш разговор услышит – оно надо тебе?

Лера опять сникает, протягивает мне миску:

– Пойду переоденусь, жарко невозможно…

Она скрывается в своей комнате, а я ставлю пирог в духовку.

Появляется Костя с двумя пакетами, а за ним – Денис в голубой футболке и светлых джинсах, очки сдвинуты на лоб:

– Приветик. Как жизнь?

– Потихоньку.

– Лерка где?

– Переодевается.

– А пахнет чем? – он смотрит на духовку. – О, прикольно. Умеешь ты, Мари, угадать желания.

– Еще скажи, что полжизни о пироге мечтал.

– О твоем? Всегда, – ржет он, направляясь в комнату.

– Придурок, – бормочу я, сметая муку в банку.

– Так и достает тебя? – Костя садится за стол и берет сигарету.

– Ой, не вникай, с ума сойдешь. Нормально все.

– Не понимаю, чего ему Олежа зубы не посчитает.

– И в это тоже не вникай, тут много странного происходит, чего нормальным не понять.

Костя только головой качает, но больше ничего не говорит, курит, откинувшись на спинку стула. Возвращается Лера в шортах и майке-алкоголичке, по-хозяйски открывает холодильник, начинает что-то там переставлять. Мне становится смешно – ну, что за детсад, как будто я претендую на ее место. Хочешь хозяйничать – да ради бога, пойду на крыльце посижу, от духовки идет жар, мне уже дурно, надо на воздух.

Выхожу на улицу – Олег сидит на крыльце бани и курит. Иду к нему, сажусь рядом, подвернув подол длинной юбки так, чтобы не волочилась по земле:

– Ты чего один тут?

– Не тороплюсь в приятную компанию, – улыбается он, сгребая меня свободной рукой в охапку. – Уже поцапались?