Страница 10 из 13
Брови Олега взмывают вверх:
– В каком смысле?
– В прямом. Нашла на мольберте рисунок, взбесилась. Видимо, дома еще поругались, он что-то сказал, она психанула и уехала сюда, а тут…
– Опять ты?
– Не я, скорее – она, но ее же не убедишь. Решила, что Север телок каких-то привозил опять, и они тут Дэну позировали полуголыми.
– Бред какой-то.
– Ой, поехали отсюда, а? – выбрасываю окурок в ведро. – Надоело все…
– Когда уже ты перестанешь так реагировать на все, что происходит? – спрашивает Олег, запирая гараж.
– Не понимаешь? Никогда.
Он смеется и идет к умывальнику на боковой стене гаража, чтобы вымыть грязные после копания на полках руки. За моей спиной открывается дверь, и на крыльцо выходит притихшая и какая-то присмиревшая Лера:
– Здрасьте, Олег Николаевич…
– У тебя выходной? – невозмутимо спрашивает Олег, словно я не рассказала ему о произошедшем в мастерской.
– Нет… я на пару часов отлучилась, сейчас обратно поеду. Я не знала, что вы сюда… – Лера всегда обращается к Олегу на «вы», когда рядом нет Дениса или когда обстановка не слишком расслабленная, никак не может совместить в голове факт, что он одновременно ее босс и друг ее Верхнего.
– А я и не собирался сюда. Но ты могла бы предупредить, что отлучаешься, я ведь рассчитываю, что без меня в офисе все в порядке.
– Там все в порядке, не волнуйтесь… Я сейчас уже поеду… просто… – бормочет она, а я вдруг вижу, что за спиной она сжимает свернутый в рулончик рисунок.
– Меня это не касается. Но свои разборки на работу не приноси.
– Нет, конечно, я…
Олег вдруг протягивает руку и просит:
– Покажи-ка.
– Что? – растерянно спрашивает Лера, инстинктивно отступая на шаг назад.
– Рисунок, говорю, покажи мне.
– Зачем?
Глаза Олега сужаются:
– Лера. Покажи мне рисунок.
Она протягивает ему рулончик, Олег разворачивает, внимательно рассматривает и смеется:
– С ума сошла совсем? Вот эта, справа, это же определенно ты.
– Вот! – встреваю я. – И я так сказала, но она ж лучше знает…
Щеки Лерки делаются пунцовыми:
– Да ну… вам просто показалось…
– Ты настолько в себе не уверена, что даже мысли не допускаешь, что Денис мог нарисовать тебя? – спрашивает Олег, возвращая ей рисунок. – Ну, зря, потому что это точно ты.
– Вы просто хотите меня успокоить, чтобы я ему скандалов не закатывала.
– Нам ваши скандалы неинтересны. Как неинтересны их последствия, – многозначительно произносит Олег, делая упор на последнее слово. – Но ты бы, прежде чем истерику закатывать, посидела спокойно и подумала. Все решения принимают за семь вдохов, Лера.
– Это в вашем самурайском этикете… у русских все проще.
– Я русский, если знаешь, но эта практика позволяет избежать многих проблем. Ладно, Мари, поехали, я здесь закончил, – Олег подхватывает с дорожки чемодан с инструментами и подает мне руку, помогая спрыгнуть с перил.
Я, ни говоря ни слова, следую за ним, так и не выпуская его руки, в которую вцепилась. Лерка, судя по звукам, запирает дом. Мы садимся в машину и, когда выезжаем уже на трассу, нас обгоняет мотоцикл.
– Вот что у нее в голове? – постукивая по рулю пальцами, спрашивает Олег. – Ведь не может не знать, что Денис не принимает ультиматумов – от нее, во всяком случае, но все равно продолжает. А ведь стоило всего лишь спокойно подумать и внимательно посмотреть – и все, проблема исчезла. Тебя, собственно, это тоже касается.
– А со мной-то что не так?
– С тобой? – смеется он. – Да ты всегда сперва делаешь, а потом жалеешь.
– Ну, ты загнул, конечно…
– Опровергни, – невозмутимо предлагает Верхний. – Нет, в том, что не всегда жалеешь, не сомневаюсь, а вот в том, что сперва думаешь – ни за что не поверю, потому что сталкивался.
– Ой, ну сколько можно припоминать мне своего референта, а? – морщусь я. – За это тоже рассчиталась вроде – нет?
Его рука ложится на мое колено и чуть сжимает:
– Ну, согласен, я тогда переборщил.
– Не в том дело…
– Тебе всегда тяжело признавать свои ошибки, я помню, – посмеивается Олег. – Но знаешь… я понял, что мне это от тебя не нужно. Мне вообще не нужно, чтобы ты как-то менялась сверх того, что уже есть. Мне с тобой комфортно именно сейчас, когда ты такая, как есть. И ничего другого я не хочу.
– Вот потому у нас с тобой никакого Д/с и не случилось, – смеюсь я, поглаживая его руку на своем колене. – Ты не хочешь меня кроить, а я редко совпадаю с разными лекалами…
– И прекрасно, Мари. Мне и раньше было неинтересно тебя, как ты выражаешься, кроить – разве что в тех местах, которые тебе самой мешали. Согласись, в каких-то моментах стало намного легче?
– Стало, – киваю я, потому что он совершенно прав – убрав какие-то моменты в моем характере, мы оба стали гораздо лучше понимать друг друга, да и мне самой стало с собой проще.
– Значит, не все перемены к худшему, да?
– Олег, ну, ты ведь понимаешь, в чем дело. Вернее, в ком. Я менялась только потому, что ты рядом. Никто другой этого не смог.
– Просто не твои люди были, – снова смеется он.
Да. Он прав и здесь – это были не мои люди, хотя в тот момент казалось, что они близкие, хорошо меня чувствующие, понимающие. Но – нет.
Лето начинается в этом году в мае – жара нестерпимая, в квартире душно, не помогает ни вентилятор, ни открытые настежь окна, ни плотные шторы на них. Возможности куда-то уехать нет, приходится терпеть. В конце июня Олег берет отпуск, и мы на неделю переезжаем на дачу, благо, Денис работает и обещал приехать только в субботу.
Первые два дня по ночам идет дождь, и от стука капель по крыше почему-то становится спокойно и уютно. Мы лежим в полной темноте, обнявшись, и Олег тихо читает мне на ухо какие-то японские стихи. Он специально не включает уличное освещение, чтобы свет от фонаря не лупил в окно сквозь шторы. В темноте все кажется каким-то другим, совершенно непохожим на то, как оно выглядит при свете, и это подогревает ощущения. Даже экшн в темноте другой…
Во вторую ночь Олег одним ремнем уделывает меня так, что я едва не теряю сознание, а к спине невозможно прикоснуться. Сплю на животе, и когда рано утром Верхний по привычке решает взять свое, это «свое» воет на всю дачу от его прикосновений.
– Однако…– ржет Олег, откатившись от меня. – Не припомню за тобой с утра такой бурной реакции.
– Сама удивляюсь, – пытаюсь перевернуться на спину и снова вскрикиваю: – Что это было вообще?
– Не знаю, Мари, спина красная, конечно, но без просечек, – он осторожно касается кожи кончиками пальцев, и она покрывается мурашками.
– Значит, все дело в голове…
– У нас всегда все дело в твоей голове, – он целует спину, спускаясь губами ниже, и я чувствую, что сейчас забуду о боли и неприятных ощущениях. – Нет, все, все! – он вскакивает на ноги и делает несколько энергичных взмахов руками, чтобы разогнать кровь и переключиться. – Пойду бегать, а ты полежи еще, шесть часов всего. Кофе сварить?
– Не надо, – бормочу я, утыкаясь лицом в подушку и обнимая ее руками.
Олег набрасывает на меня одеяло и уходит вниз, прихватив шорты и беговые кроссовки.
Неделя проходит как-то незаметно и очень спокойно – днем жара, я валяюсь в гамаке под березами, Олег там натянул еще тент, чтобы мне доставалось как можно меньше солнечных лучей, и я с комфортом читаю книги или листаю сайты в интернете.
Сам же Олег успевает подправить крыльцо у бани – у Дениса никак нет времени на это, пытается разобрать что-то в гараже, но это бесполезно, у Дениса там вечный бардак, в котором он прекрасно ориентируется.
В остальное время мой Верхний валяется на покрывале неподалеку от моего гамака и пытается читать. Но его то и дело дергают телефонными и видеозвонками, он со вздохом откладывает книгу и подолгу что-то кому-то втолковывает то по-русски, то по-китайски. Китайский, кстати, звучит намного мягче японского, но в устах Олега и он иной раз выглядит устрашающе – интонации, что ли, такие, или просто голос и манера говорить. Я же наблюдаю за ним и думаю, что могла бы, наверное, вот так провести остаток жизни – просто глядя на то, как он разговаривает по телефону.