Страница 5 из 29
ГЛАВА ТРЕТЬЯ: УЛИЦА ГРЁЗ. I
В то время как американец и китаянка делали ребёнка, Чан, Майкл и Джек гуляли по ближайшему парку. Там было гораздо спокойнее, чем во всём остальном городе: людей практически не было, единственным шумом были машины, которых было много. Чан наконец-то улыбался нормальной улыбкой, в которой не было ничего подозрительного. Майкл был одет в куртку, дабы было теплее. Джек был в своих солнечных очках, которые он когда-то давно купил на выставке аксессуаров, связанных с «Людьми в черном». Парк был наполнен скамейками и деревьями. Кой-где можно было услышать, как подростки целовались, ещё меньше было мест, где было слышно, как люди занимались любовью. Хотя по лицу Чана не было этого видно, что ему не нравятся эти звуки. Особенно периодические восклицания на китайском языке вроде «Я люблю тебя! » и «Я хочу тебя, милый! ».
Спустя час прогулки они остались во всём парки одни.
– Наконец-то, Господи. – Вздохнул Чан, опять ища свои сигары по задним карманам. – Чёртово колесо, надо было всё-таки взять их, когда дед давал.
– Может, без них обойдёшься? – Сказал Джек, снимая солнечные очки.
Еле сдерживаемая улыбка на лице Чана исчезла окончательно после произнесения этого, как он считал, «оскорбительного», предложения. Вместо неё появилась хладнокровная улыбка, которая означало одно: «Я тебя убью, сука! »
– ОБОЙДУСЬ? А ПОПРОБУЙ ТЫ ОБОЙТИСЬ БЕЗ СВОЕГО РЭПЕРА БЕЗДАРНОГО! ПОПРОБУЙ! – закричал ему прямо в ухо тайванский китаец.
Тут пришёл черёд Джека. Но их обоих остановил Майкл:
– Вы чё ссоритесь? Вы понимаете, что мы в совершенно другой стране, где нас могут запросто убить! – говорил он, отстраняя их друг от друга.
– Я лично не против, если его убьют. Так ему и надо: он – бездарь, лентяй, задрот и тому подобное. – Улыбнулся своей хитрой улыбкой Чан.
– Ты на себя-то посмотри, курильщик проклятый! – Показал на него пальцем афро-американец.
Тут они опять чуть не сцепились. Помешало им то, что и тот и другой захотели пить. Вода была как раз у Майкла. Он её держал на вытянутой руке:
– Если сейчас же не прекратите, я сам её всю выпью.
Жажда (и шантаж) заставили тех помириться.
Где-то вдалеке играло пианино. Играло какую-то непонятную мелодию. Вскоре Чан начал говорить о своём идеальном мире:
– Эх! Жаль, что сейчас не то, что хотелось бы. Нет идеальной чистоты на улицах, нет роботов, которые могут заменить человека во всей этой суете. Нет у меня даже девушки. Есть подозрения, что и не будет.
Он опустил голову. После этого он достал банку пива. Пиво было не особо сильно вкусное, хотя и сделанное в Германии.
И к пиву, и к табаку он привыкать даже не думал: даже наоборот сторонился этого. Пока ему не стукнуло шестнадцать: он себя тогда возомнил очень крутым парнем, способным преступить даже такую вещь, как закон. У него сразу появилось много друзей, но, как это зачастую бывает, это были именно «друзья», желавшие за счёт его (точнее, за счёт его родителей) поживиться. Чан и не подозревал, что скрывалось под их фразой «А давай дружить? ». Среди его новых «друзей» оказались, в основном, подростки, хотевшие только одного – денег. Спустя год Чан протрезвел в том смысле, что нашёл настоящих друзей, которым не нужны «зеленые бумажки», то бишь, те же самые деньги. Но было поздно: его здоровье начало сдавать позиции: они ему предлагали бухло и курение, он им отдавал деньги. Как оказалось позже, он тем самым инвестировал вандалов, да что там! Среди них были и неофашисты, не говоря уже об откровенных панках, сатанистах и прочих отбросах общества столицы Формозы…
Прошёл всего лишь год, но он изменился: правда, и в хорошую, и в плохую стороны. В хорошую сторону он изменился лишь тем, что стал замечать несправедливость и получил желание изменить общество в лучшую сторону: например, хотя бы не мусорить. Зато он изменился ГОРАЗДО СИЛЬНЕЕ в плохую: начал нетерпимее относится к окружающим, начал материться по полной.
Но всё же он изменился. Хотя и не так, как хотелось бы…
Никто из этих двоих не знал, что Чан щас в глубине души плачет. Это были слёзы утраты. Самые горькие слёзы. Чем больше он глотал этого безвкусного хмеля, тем больше он вспоминал о ней: его первой и единственной девушке. Её звали Джулия, и он с ней познакомился, когда учился по обмену в Америке. Ему вспомнились её золотистые волосы и не менее звонкий смех: этот смех он помнил всю жизнь. Он вспомнил, как хотел подарить ей цветы. Он вспомнил, что она его называла просто «другом». Это слово было одним из тех, что стали кинжалом для него. Он вспомнил, как её ручонка докоснулась до его щеки, когда одноклассники его подставили, подставив под ним её портфель. Он вспомнил, как он общался с ней в течение полутора года с ней в «Facebook», пока он не кинула его в чёрный список. После последней капли пива в нём зазвучала заключительная часть «Ноябрьского дождя». Он набросился на дерево и начал сначала его бить, потом жалеть, потом целовать. Опомнившись через полчаса, он заплакал по-настоящему. Это был первый и последний раз, когда он плакал у кого-то на глазах. *****
ПРИМЕЧАНИЯ:
⦁ «Ноябрьский дождь» – название по-русски песни “November rain” группы Guns N’ Roses.
⦁ Весь последний абзац – отсылка к моему эпизоду из жизни и дань ностальгии по потере Полины Скавронской – второй девушке, которую я очень сильно любил. Всё из написанного там – правда, взятая из наших отношений. (Имеется ввиду то, как мы общались и прочее. ) (Что касается дуба и пива, то это выдумки, серьёзно. )(В отличие от эмоций…)